Удивительный человек был этот ставший мне за короткое время таким родным Дим Димыч.
К моменту моего знакомства с ним ему было 78 лет. Худощавый, но довольно подвижный и всегда улыбчивый человек. И хоть находился он на заслуженной пенсии, но само слово "пенсионер" как-то не вязалось с его характером. Оставив кафедру теоретической физики НЭТИ, он целиком посвятил себя работе, над которой раздумывал и к которой готовился всю свою жизнь - в его квартире почти не было мебели, а только стеллажи, стеллажи, стеллажи, на которых сотни книг и десятка два чемоданов дневников, человеческих писем и судеб. И берег Д.Д. эти письма всю свою жизнь, чтобы однажды связать их в единое целое - так хотелось ему передать частицу себя и своего отношения к этому миру. Были, разумеется, наброски, эскизы и даже готовые рассказы и начатый автобиографический роман. Так я невольно включилась в работу по редактированию и превращению рукописных работ в машинописные тексты. Делала я это, конечно, по своей воле, без всякого принуждения, а потом приходил какой-нибудь творческий трудоголик, литератор или просто философ из круга общения Д.Д. и мы пили чай с овсяными пряниками...
В последнее время я работала над перепиской Д.Д. с известным советским писателем Г. Медынским, известным широкому читателю по его книгам "Честь" и "Трудная книга".
Вот что рассказывал Д.Д. о себе в этой переписке и отчасти в диалоге с корреспондентом журнала "Огонек" Ю.Лушиным, автором очерка "Чужие письма" (NN 5, 6, 1978 г.):
"Родился в 1909 г. Отец окончил институт, мать была малограмотной. Была у моих родителей воспитанница-сирота на правах старшей дочери, старше меня на 6 лет. Когда ей стало 19 лет, отец женился на ней, а на моих руках оказалась больная мать, почти помешавшаяся от горя, пытавшаяся покончить с собой. Я укараулил ее, не допустил ее смерти. Погрузив наш нехитрый скарб на ручную тележку, мы покинули квартиру моего отца, где осталась вся мебель и другое имущество. Для меня, 13-летнего мальчишки, это была тяжелейшая травма на всю жизнь! Тем более, что иногда я встречал отца на улице, он преподавал тогда в Томском политехническом институте. Мать не думала, что доживет до окончания мною школы, но мне удалось сохранить ее до сих пор. 79 лет исполнится старушке 6 октября. Не имея никакой специальности мать научилась вышивать на машине и этим мы жили ряд лет. Сумела она стать для меня самым лучшим и близким другом, каким и остается до сих пор. Но психика ее расшатана и жить с нею очень трудно. Отчасти в этом причина неудач в моих браках. У меня было 4 жены и каждая приходила к выводу, что я должен убрать мать из семьи. Но кроме меня у матери не было никого во всем свете, и я прекрасно понимал, что поступить так, как требовали жены, было равносильно тому, что закопать мать живую в могилу...
Первая жена ушла от меня тогда, когда у нас еще не было детей. Брак был не регистрирован и его можно было даже не считать. Но счет моих браков в глазах общественности начался с нее. Вторая жена в своем поведении опиралась на факт существования этого первого брака. Мои заботы о матери, мою нежность к ней, тревогу по поводу ее болезней эта вторая жена ухитрилась расценить так, что этим чуть не убила мать. Появилась версия о том, что я неспроста так отношусь к матери. Так заботливо можно относиться только к любовнице. Значит моя мать и является моей любовницей. Эта версия стала достоянием всего города Томска, где мы жили. В этом городе он преследует меня и до сих пор.
В 1934 году я окончил Томский университет, стал специалистом по физике, начал свою педагогическую деятельность. С тех пор я все время имею дело с воспитанием студентов первых курсов вузов...Неплохо пошло дело с научной работой.
Попробуйте представить себе в каких условиях я читал свои первые лекции в каждом потоке, если мне было известно, что среди моих слушателей сидят десятки знающих о гнусной сплетне. Следует отметить, что первые годы моей лекторской деятельности было всегда так: на первых лекциях я чувствовал буквально враждебное отношение к себе со стороны аудитории. Я просто видел, что студенты сидят, не слушают меня, а смотрят и думают: - ага, это тот самый Саратовкин, про которого говорят, что он живет с матерью как с женой... И привело это к тому, что стал я овладевать лекторским мастерством...Уже в 1941 г. Я читал лекции по общему курсу физики так, что студенты слушали меня, затаив дыхание, открыв рты и забывая все на свете. И это не хвастовство, а факт, отмеченный в районной газете.
Но я забежал немного вперед. В 1936 году задумал я написать роман, который озаглавил "Наследство". Основная его идея заключается в следующем: в наследство от ушедших поколений достались нам уродливые формы быта и человеческих отношений. В наследство грядущим поколениям оставляем мы свое стремление к лучшей жизни...
С 1925 года я вел дневник. У меня сохранились все переписки, которые я до тех пор вел. В моих руках был дневник матери, ее переписки с отцом и родными. На материалах того, что я знал к своим 26 годам я написал первую главу романа, затратив на это всего два месяца очередного отпуска. Мне не надо было ничего сочинять. В качестве главной героини этой главы я взял образ своей второй жены. В этой главе она для читателей выглядела довольно привлекательно. Говорят, глава удалась. Но все меня спрашивали, что же будет с героями дальше. Надо было продолжать, но жизнь героев моего романа, так же как и моя, была вся еще впереди. Оставалось ждать, когда будут прожиты грядущие десятилетия и копить материал. Так я стал еще более тщательно вести дневник. С апреля 1944 г. я не имею ни одного дня, который так или иначе не был бы отражен в моем дневнике. Я стал уделять большое внимание перепискам с различными людьми. Храня все получаемые мной письма, я всегда оставляю или черновик или машинописную копию. Вполне понятно, что мой личный архив принял довольно большие размеры. Но порядок у меня в нем такой, что я немедленно нахожу запись за любой день или письмо от кого бы то ни было...На материалах этих дневниковых записей время от времени я делаю наброски, которые оформляю в виде небольших рассказов, новелл. Одну из переписок я счел полезным оформить в виде небольшого эпистолярного произведения и озаглавил его "Письма о любви и дружбе". Изменив там собственные имена, а также некоторые биографические данные, я получил возможность давать эту переписку читать. Следует заметить, что в начале 50-х годов в Томске отдельные выписки из моих писем к студентам переписывались и ходили по рукам...В это время я жил уже в Новосибирске.
Со второю женой я расстался в 1937 году. От этого брака родилась дочь. Удалось мне эту дочь удержать у себя. Сейчас ей почти 30 лет. Незамужем, преподает английский язык в одной из новосибирских школ, живет одна. От третьей жены родился сын - 27 лет. До трёх лет и с 10-ти до 24-х лет он рос под моим непосредственным руководством. С его матерью мы не жили с 1942 по 1948 год. Эта моя третья жена уходила от меня потому, что тоже возненавидела мою мать, которую мне девать было некуда. Сказалось и то, что жили мы в атмосфере упомянутых гнусных сплетен. В 1946 году угораздило меня ещё раз жениться, но нарвался я опять на подобие моей второй жены. Этот брак не был продолжительным. Родилась ещё одна дочь и ушла к своим, с нею моя четвертая жена...
