Правда, надо сказать, что в последнее время Барбара уже не тусовалась со всеми. За ней надзирали, с одной стороны, родители, опасаясь, что она сбежит, а с другой – городская полиция, желавшая узнать, что ей поведала лучшая подруга перед своим исчезновением. Лиз Робертс, работавшая в тот день нянькой, неожиданно и бесследно пропала. Уж насколько она слыла эксцентричной натурой, никто не мог предвидеть ничего подобного, так что поговаривали даже, что, возможно, она покончила с собой, бросившись с вершины Махингэн Хэд – скалы на морском берегу, на которой возвышался маяк.

С тех пор Барбара лишь изредка выходила из дома, при этом почти всегда не одна и не позже восьми вечера; с ее характером это должно было быть пыткой.

Перед Джеммой возник лес, и она прибавила газу, чтобы въехать на холм, знаменовавший начало Трех Тупиков. Большинство жителей Мэхинган Фолз даже не считали этот район частью городка, уж очень он был отдаленным и диким, к тому же состоял всего из пары старых уединенных построек. Показался перекресток трех улочек, петлявших среди деревьев, и Джемма поехала по центральной – Шайло Плэйс. Она проехала по потрескавшемуся асфальту, покрытому выбоинами, и притормозила, завидя скрытый листвой красно-белый фасад. Ферму полностью перестроили два или три года назад, как она слышала, но до сих пор ей не случалось убедиться в этом самой. Никто не захаживал сюда без повода, и в этом смысле квартал полностью соответствовал своему названию: всего лишь тупики, упирающиеся в опушку леса.

Джемма свернула с дороги на маленькую аллею и припарковалась рядом с фургончиком сантехника Рика Мерфи. Не успели Спенсеры приехать, как у них уже, видимо, были проблемы с водопроводом. Дом представлял из себя большое здание в форме буквы Г, с двумя этажами и мансардой, с высокими окнами и несколькими эркерами, и на фоне его красных стен выделялась белизна карнизов и рам, залитых полуденным светом. Должно быть, неплохо здесь жить, если любишь природу и уединение.

Джемма быстро взглянула на себя в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что выглядит она хорошо. Яркие рыжие волосы укрощены резинкой и парой заколок, легкий макияж для уверенности, но не слишком вызывающий. Он вышла из машины и, немного волнуясь, поправила футболку. Мать устроила ей настоящее промывание мозгов. «Это важные люди, Джем, она работает на телеке, ты ее сразу узнаешь, как увидишь. Если ты им понравишься, они обеспечат тебя работой на весь год. Эти люди не из тех, что считают каждую копейку, это известные люди и при деньгах!» Джемма ненавидела, когда ее мать становилась такой меркантильной и одержимой чужими успехами, но надо признать, что этот год и впрямь будет важным. Надо будет накопить как можно больше для грядущего переезда. В следующем году Джемма поедет из Мэхинган Фолз в университет, и там придется изо всех сил сводить концы с концами, чтобы продержаться до конца обучения. К отъезду она должна иметь как можно более солидную сумму. Так что ей по-настоящему нужна эта работа.

Джемма постучала в дверь не так уверенно, как хотела бы, и тут же мысленно себя обругала. Ее отец, когда еще был жив, часто повторял, что можно понять, с кем имеешь дело, еще раньше, чем увидишь человека. Способ заявить о себе уже говорит о нем многое. Просители, наглецы, чересчур уверенные в себе люди, нетерпеливые, склонные к депрессии, – все они стучали в дверь по-особенному.

Ну супер! Теперь они будут считать меня тихоней…

В проеме двери показалась Оливия Спенсер, и Джемма сразу ее узнала. Это была известная телеведущая, которая годами вела утреннюю передачу. Но в жизни она выглядела немного иначе. Не так безупречно, цвет лица был не таким гладким. Более естественно, подумала Джемма. Пара морщинок у глаз и у рта делали лицо более характерным. Ей было, должно быть, около сорока, и она выглядела на свой возраст, не стараясь казаться моложе. От нее исходило ощущение уверенности и свежести. Что касается глаз, они были точно такими же, как на экране, – озорные и внимательные.

– Вы, должно быть, Джемма? – улыбнулась она отточенной и одновременно искренней, в меру широкой улыбкой, обнаружив прекрасные белые зубы.

Джемма, всегда улыбавшаяся во весь рот, восхитилась таким изяществом.

– Джемма, верно? – настаивала женщина. – Я Оливия Спенсер.

– Ой, простите, я… Так странно вас видеть…

– С этого дня считайте меня обычной жительницей вашего городка, и все. Входите, я представлю вас семье.

Джемма не могла оторвать от нее взгляда, словно загипнотизированная видом сошедшей с экрана звезды. Оливия пошла впереди, чтобы провести ее по дому. Она была довольно высокой и, конечно, стройной. Тело было для нее рабочим инструментом, который необходимо контролировать и совершенствовать. Джемма находила ее изысканной. Оливия на ходу взяла карандаш и изящным движением заколола им волосы в пучок, затем остановилась на пороге кухни и указала на человека, сидевшего на корточках возле раковин:

– Мой муж, Том. Том, это Джемма, которая возьмется за тяжкий труд приручения наших монстров.

– Здравствуйте, простите, у нас небольшая сантехническая авария.

Том Спенсер был совершенно непримечательным по сравнению с женой. Возможно, привлекателен для сорокалетнего, но Джемма заметила и его небольшую лысину, и выпуклый живот. Впрочем, он тоже улыбнулся ей искренне и дружелюбно. Она кивнула ему и заметила ноги Рика Мерфи в сером комбинезоне, торчавшие из-под раковины.

Оливия отвела ее в коридор и, не сбавляя быстрого шага, спросила:

– У вас есть в машине детское кресло? Ваша тетя сказала мне, что вы его захватите.

– Да, конечно. И я сдала все необходимые экзамены на права, так что мне можно возить несовершеннолетних.

– Отлично. И я умоляю вас, не гоняйте слишком быстро, даже если ехать всего пять минут, я доверяю вам самое дорогое, что у меня есть.

Джемма заверила ее самым мягким голосом, на какой только была способна:

– Друзья никогда не хотят со мной ездить, потому что я вожу слишком медленно!

– Прекрасно, меня это устраивает. Я познакомлю вас с детьми и, главное, объясню, как обращаться с Зоуи. С мальчиками все легко, они уже большие, просто время от времени проверяйте, что они не крушат дом и не нюхают наркотики.

– Они… употребляют наркотики?

Оливия расхохоталась.

– Уф, нет, конечно, нет. Джемма, вам придется привыкнуть к нашим шуткам, если вы хотите хорошо себя у нас чувствовать.

Джемма с готовностью закивала.

– Я покажу вам дом, и мы уедем, как только сантехник закончит. Мы сделаем одну-две поездки, вы не обращайте на нас с Томом внимание, а после обеда вы привезете детей к нам на бульвар.

Джемма снова кивнула. Ей уже нравилась эта семья, и она надеялась, что они будут часто к ней обращаться.

Зоуи схватила стеку и приставила к пальцу, пытаясь его отрезать. Джемма скорчила гримаску, затем взяла брусочек пластилина, чтобы скатать из него шарик, а затем расплющить на столе. Она осторожно забрала из рук девочки пластиковый ножик и отложила его подальше, а затем показала ей фиолетовую лепешку из пластилина.

– Зоуи, не надо резать все подряд, мы с тобой слепим для мамы и папы копию твоей ручки, хочешь?

– Зои хочет нозку.

– Слепить ножку? – засмеялась Джемма. – Почему бы и нет…

Малышке было два года, но она знала уже немало слов, хоть и не всегда просто было разобрать, что она произносит. Джемма вспомнила, что у мистера Спенсера была какая-то интеллектуальная профессия, он был не то писателем, не то кем-то вроде того (Джемму раздражало, что она не могла вспомнить точно), возможно, это он влиял на Зоуи…

Подросток с короткими волосами сбежал по лестнице и появился в гостиной. Волосы ежиком, спортсмен, это… Чад!

– Чад, мама просила тебя разобрать коробки.

– Я уже все.

– И убрался в комнате?

– Да, уже даже расклеил свои плакаты.

– Что у тебя за плакаты? Можно взглянуть? – спросила она, собираясь воспользоваться предлогом, чтобы проверить, как он убрался.