Смех.

— У них похожее правительство, похожие институции, они используют деньги, все такое. А религия для них совсем не так важна, как для ӧссеан. В науке они нас обгоняют… у них плазмолыжные технологии, они могут добывать дрӱэин, а это крутая штука, понимаешь, первое стабильное вещество с противоположной термодинамикой, которую из Р-А-пространства удалось перенести в нашу Вселенную… но на Земле ни разу в жизни не продали ни одной лицензии. То есть… кроме тех первых артисателлитов лет пятьдесят назад, но вокруг этого вроде был какой-то скандал… если я правильно помню, это было связано с лунной базой… и ӧссеан это взбесило… но почему, я тебе не скажу. Меня тогда на свете не было!

Снова смех.

— В любом случае — герданцы все свои технологии передают ӧссеанам. На Землю все попадает только через Ӧссе — этого мне не понять.

Лукас раздумывал, стоит ли начинать корректировать генерализации Джеймса и увязнуть тем самым в проблематике межпланетно-политических отношений между Гердой и Ӧссе. Но лень победила.

Его тело ясно говорило, что все закончилось и что ему это совсем не нравится. Приятная вялость сменилась тревожностью — верный знак, что уровень ӧссенских алкалоидов в крови вновь падает до серой повседневности. Это была негативная сторона ситуации, а также причина, почему Лукас в нормальных обстоятельствах тщательно избегал ӧссенских веществ. Он хорошо знал, что его телу понадобится не меньше недели, чтобы смириться с жестокой реальностью.

«Я могу сделать вид, что хочу снова поболтать с Кораблем, и заполучить еще одну порцию,— пришло ему в голову. Он вздохнул.— Конечно, Лус. Так и сделай. Потом блаженство придет в двойном объеме, и ты снова провалишься во все это по уши». Лукас понимал, что о такой глупости даже думать нельзя. Он потянулся и наконец открыл глаза.

Джеймс Ранганатан мгновенно остановил свою тираду о жадности сириан, которая пришла на смену воспеванию герданских красавиц.

— Доброе утро! — воскликнул он.

— Взаимно,— пробормотал Лукас.— Где мы?

Ранганатан посмотрел на нетлог и заговорил тоном профессионала.

— Тринадцать тридцать восемь по бортовому времени, согласно изначальным инструкциям курс на Лунаду III, до посадки остается три часа шестнадцать минут. Аш~шад сказал, что вы в безопасности и просто спите, но я уже собирался вас разбудить и спросить, куда ­повернуть теперь. Если мы не собираемся приземляться на Лунаде, лучше сообщить в диспетчерскую заранее.

Лукас мысленно застонал. Прошло двадцать два часа.

— А что ӧссеане?

— Не выходили на связь.

— В таком случае, пожалуйста, летим на Землю, Джеймс.

Лукас выбрался из кресла, сходил за бутылкой воды и залил в себя столько, сколько влезло. В душе он ругал себя, что не мог изменить оговоренный маршрут до того, как его разум и тело захватили вещества,— а также ругал Джеймса и Аш~шада за то, что не проявили ни капли благоразумия и не сделали этого сами. В тот момент, когда ӧссеане их выследили, передвигаться окольными путями стало бессмысленно. Важна была лишь скорость, а они потеряли целый день. Если зӱрёгал был на Деймосе, то на Землю он попадет гораздо раньше них.

Двадцать два часа. Лукас замер. Он вдруг понял, как опасно близок еще один срок, который заставляет его постоянно следить за временем. «Ну и куда ты спрячешься теперь, Лус, когда снова начнется? — с горечью подумал он.— Здесь, где нет ни сантиметра личного пространства?!.»

— Вы должны его авторизовать,— позвал его Ранганатан из кабины пилота.— Корабельный компьютер отказывается менять курс, пока вы лично его не подтвердите.

Лукас молча отдернул штору и наклонился через Джеймса к панели управления. Интерактивный плазмодиальный дисплей уже был открыт. На вид он казался гораздо меньше — а также в нем гарантированно не скрывались острые предметы. Лукас выловил из памяти очередную горстку пятеричных кодов. «Повинуйся новому курсу, Ангаёдаё». Он оставил Ранганатана организовывать все остальное, а сам вернулся в каюту.

Аш~шад пристально смотрел на него.

— Пока ты не пришел в себя,— заговорил он,— я размышлял, что важнее. Стоит ли тебя поблагодарить за то, что ты сделал для нас, или же предостеречь. Но предостережения тебе не нужны. Ты точно знаешь, с чем заигрываешь.

— Я избегаю этого,— заверил его Лукас.— Насколько могу.

— Я не собираюсь отрицать твое право распоряжаться своим телом,— заявил Аш~шад.— Как ты и просил.

Лукас кивнул. Странно, но все инстинкты говорили ему, что он только что завоевал уважение фомальхиванина. «Что весьма кстати,— мрачно подумал он.— Потому что на этом с наркотиками и их последствиями еще не покончено».

Они пообедали, а затем обсуждали историю меж­звездных полетов. Лукас время от времени смотрел на часы на подлокотнике кресла. Конечно, все это время он ждал… хоть и нельзя сказать, что с нетерпением.

В первую очередь всегда появлялось головокружение и мутило в глазах — сигналы, которые за эти полгода он распознавал четко. По опыту Лукас знал, что остается около четверти часа до того, как боль вспыхнет в полную силу. Он медлил до последнего. Затем прошел в ванную.

Спиной он оперся на дверь. Черный портсигар лежал в кармане. Он закатал рукав со смесью горечи, иронии, жалости и неописуемого облегчения — сегодня никаких геройств. Все было идеально просчитано. Когда он доставал шприц из пластика, лицо его начинало кривиться от первых приступов боли, но рука еще не начала трястись. Он прижал иглу к сгибу руки крепко и рассудительно. И всё.

Когда он вернулся в кабину, фомальхиванин даже не поднял глаз.

Через три дня они прибыли на Землю.

Тем временем Она, Корабль Ангаёдаё, наблюдала и бдела. Считала шаги, слова и вдохи людей из своего экипажа — и нервные волокна в глубинах Ее мицелиальных стен вибрировали от нетерпения. «Это случилось! Я нашла!» Ее голос не достигал других Кораблей — она была заперта в тишине, лишена коммуникационных каналов… отделена от Общего сознания насильственным молчанием, к которому Лӱкеас Лус Хильдебрандт вынудил Ее своей новой жертвой. Но это изменится. Ни одна печать не выдержит вечность. Как человеческая рука лишила Ее голоса — так человеческая рука Ей голос вновь вернет — ведь едва ли Корабль без чувств принесет людям пользу.

Люди выбирают сами. А затем уже никто из них не сможет этого остановить. Песня ликования разлетится по Вселенной — Корабль Ангаёдаё воспоет свое счастье под звездами и поделится радостной вестью.

«Я нашла его. Я нашла его!

Путь открывается Нам.

Всё уже не так, как прежде».

ISBN 978-5-17-139479-0

Vilma Kadlečková

MYCELIUM

JANTAROVÉ OČI