Мы собираемся в закрытой комнате, а после идем умываться, где и застает нас Владимир. Синяк уже прорисовался, глаза ясные, одежда свежая, что вызывает недоумение, и не только у меня.

— Идите завтракать. — Раздраженно говорит отчим, а я перевожу взгляд на Олежку.

Мы идем за Владимиром и садимся за стол. Я наливаю себе только чая, потому что под пристальным взглядом отчима кусок в горло не полезет. Олежа тоже не притрагивается к завтраку.

— Лика, сделай мне бутерброд. — Просит тихо, и я поднимаюсь, стараясь не замечать скрежета зубов Владимира.

— Почему не ешь омлет? Я же для тебя старался. — Все с тем же раздражением спрашивает он, пока я намазываю масло на батон.

— Я не хочу. — Смело заявляет Олежка, смотря своему отцу прямо в глаза.

Тишина, которая виснет после этих слов, режет уши и капает на нервы. Мужчина напряжен, а я не знаю, как себя вести. От него не пахнет перегаром. Трезв, как стеклышко, но от этого не легче.

— Хорошо. — Владимир поднимается, а я вздрагиваю от того, как он резко отталкивает стул. — Я на работу.

Смотрю ему в спину, решая убить Аристова. Влез, куда не следует, и не подумала о том, чем для нас это обернется. Сажусь за стол и пью чай, теряя аппетит от мыслей, которые лезут в голову так же нагло, как Данияр в нашу жизнь.

В детский сад идем молча, и только около ворот Олежка улыбается мне и обнимает на прощание. Долго смотрю ему вслед, после чего направляюсь к остановке.

По дороге в школу настолько накручиваю себя, что готова убить мажора, который не является на занятия. Круглов тоже витает в облаках, хмурится и не идет на контакт, делая вид, что увлечен уроками и только, когда я иду к выходу, он увязывается за мной и порывается проводить до остановки.

— Сколько ты еще будешь наказан? — Спрашиваю, выходя из здания.

— Не знаю, — Макс пожимает плечами, — Цербер сказала это надолго. — Он задерживает меня, дотрагиваясь до плеча. — Слушай, Лик, может прогуляемся сегодня? Можешь Олежку взять. Давно ведь не виделись.

— Хм, не знаю, Макс. Сейчас не до прогулок. — Я тяжело вздыхаю и перевожу взгляд вниз, где стоит Аристов.

Он разговаривает с директором. Выглядит вполне здоровым, только синяки и ранки выдают его с потрохами. Злость закипает во мне с новой силой, и я даже не слышу того, что говорит Максим. Жду, когда директор сядет в свою машину и уедет, и после этого чуть ли не подбегаю к наглецу.

— Лик?! — Слышен за спиной удивленный голос Макса, но меня уже не остановить.

— Кем ты себя возомнил?! — Толкаю Данияра ладонями в грудную клетку и наступаю. — Кто тебе дал право лезть в мою жизнь?!

— И тебе не хворать, Цветкова. — С кривой улыбочкой произносит Аристов и даже не сопротивляется, просто стоит и позволяет мне себя бить.

— Лик, что происходит? — Снова подает голос Круглов.

— Чего ты к нам пристал?! Ты хоть понимаешь, что теперь будет?! — Шиплю, словно кобра, ощущая, как легкие обжигает от нехватки кислорода, и лицо горит от гнева.

— Лучше бы поблагодарила, Цветкова. — Цедит сквозь зубы, даря мне ледяной колючий взгляд.

— Поблагодарила?! — Я чуть ли не задыхаюсь от его наглости. — Спасибо, Данияр, — говорю на выдохе, — теперь ты мне обеспечил еще больший ад, чем был. Для чего?! Что тебе нужно от меня?! Оставь ты меня в покое! Зачем ты издеваешься?! — Чувствую, как глаза увлажняются, и я сильнее толкаю Дана в грудь, на что он вообще не реагирует, а вот Макс пытается остановить. — Нет, Максим! Не трогай меня! Я многое терпела, но это уже перебор даже для тебя, Аристов!

— Дан, что происходит? — Выкрикивает Макс, перебивая меня, а Данияр ловко хватает мои запястья, но не сжимает, как в прошлый раз, просто не дает ударить и смотрит в глаза.

— Я сделал то, что ты, жалкий трус, не мог сделать за все два года. — Процедил сквозь зубы Дан, а я попыталась вырвать руки, но тщетно.

Аристов заставлял на него смотреть, хотя говорил Максу. Меня начало трясти еще сильнее, и даже зубы застучали друг о друга.

— Что ты… — Начал Макс, только Данияр опередил его с репликой.

— Ты заботишься лишь о своей шкуре, Круг. Хоть раз посмотрел бы вокруг себя, может тогда смертей было бы меньше. — Произнес с намеком Аристов, а я наконец высвободила руки, становясь к Максу.

— Макс не виноват в том, что твоей сестры больше нет, а он живет дальше. Это печально, но не дает права кидать обвинения. — Выпалила я, после чего выражение лица Дана стало непроницаемым, а глаза пустыми.

Он медленно подошел ко мне и смерил странным взглядом, от которого по телу снова пробежала волна дрожи.

— Рассказал ей, да? — Усмехнулся Данияр. — Все рассказал? Или только то, что выгодно?

— Дан, черт… — Послышалось за спиной, а я замерла, потому что Аристов издал какой-то странный звук, похожий на безумный смех.

Данияр

— Где тебя черти носят?! — Орет Александр Алексеевич, когда я возвращаюсь домой. — Тебе постельный режим прописан! Или ты забыл об этом?! Я на какой черт трачу столько денег?! Чтобы ты сам себя добил?! — Надрывается прямо мне в лицо, показывая свой фэйс красного цвета.

— Можешь не тратить. Я об этом не просил. — Бросаю наплевательски, а сам не могу выбросить гадкую картинку из памяти.

Отчим Ангелочка несет конструктор и скрывается за поворотом. Сколько бы не искал, не нашел, и от этого злость внутри поднималась огромной волной, а мозг работал и просил не торопиться. Понятно, что этот недочеловек пошел продать подарок сына.

Чтоб тебя, подарок родного сына пустить на бухло!

Не мог понять, как не пытался.

Слабак. Конченный человек, которому нельзя ходить по земле.

— Предлагаешь наплевать на твою жизнь? — Спрашивает и не дает пройти вперед, пока я сжимаю кулаки.

— На Алискину ты наплевал. — Спокойно выдаю ему, на что он чуть ли не слюной брызжет от злости. — Почему бы и про меня так же удачно не забыть?

— Если не прекратишь, то будут последствия. Спишу это на сотрясение. — Поправляет рубашку и отходит к столику, где стоит бутылка с его дорогим пойлом. — Постельный режим, Данияр. Не заставляй насильно укладывать тебя.

— А сил хватит? — Усмехаюсь, проходя наверх. — Часто пьешь. До алкоголизма не далеко. — Бросаю уже на лестнице, на что отец фыркает.

Голова разрывается от боли, но я не обращаю на это внимания. Падаю на кровать и сжимаю челюсти до противного скрипа зубов. Черт!

Почему-то перед глазами пролетают разные картинки. Цветкова с опущенными плечами. Тут не нужно быть провидцем, чтобы понять, за стенами дома был звездец.

А эти ее синяки…

Черт!

От осознания начинает бить по вискам. Сильно.

Кривлюсь и присаживаюсь на край постели, думая, что делать с увиденным.

— Данияр, — раздается голос Валентины рядом, и я поднимаю голову, — тебе таблетки выпить надо. Вот, держи. — Подает мне колеса и стакан воды. — Как себя чувствуешь?

— Как бабка у разбитого корыта. — Глотаю пилюльки и выпиваю всю воду, обдумывая решение, которое давно принял.

Наверное, в тот момент, когда мелкого увидел.

— Лежал бы ты, а то мало ли какие последствия… — Осторожно начинает Валентина, а я усмехаюсь.

— Помощь твоя нужна, — говорю я ей и подмигиваю, — выйти нужно из дома незамеченным. Поможешь?

Женщина тяжело вздыхает, а я складываю ладони вместе. Работает безотказно.

Уже через пять минут вырываюсь из клетки и мчусь к финтес-центру. Успеваю акурат к нужному времени, только Цветкова не одна, а с братом. Это даже лучше. Очень надеюсь, что малой не такой упертый, как сестричка. Обращаюсь к нему, когда вижу, что Ангелочек сопротивляется изо всех сил.

Олежка идет на контакт сразу, а я испытываю какое-то странное чувство. Долбанное покалывание в груди. Глазища такие же огромные, как у Цветковой, заставляют только в них смотреть. Мелкий умело манипулирует Ликой с моей подачи, да я совсем забыл про то, что есть нужно. Называется, убить двух зайцев одним походом в Мак.