Не могу находиться с ним в одном помещении. Задохнусь от обиды и злости. Узнал же как-то о моей работе, хотя я никому не говорила, кроме Макса. Может, увидел случайно?

Хотя какая разница, если эффект на лицо. Завтра можно ждать привычного плевка в спину от его свиты.

От одной мысли о предстоящем издевательстве становится плохо, и я складываю руки на груди. Пусть так себе барьер, но отгородиться от ненавистного одноклассника иначе не могу.

— Говори, Цветкова. Я ведь по нормальному спросил, — Дан шагает вперед, а я назад, — язык проглотила.

— Я не обязана тебе отчитываться, Аристов. — Мне удаётся сказать уверенно, но Данияр прищуривается и сжимает кулаки, показывая, что такой ответ его не устраивает. — По какой причине тебя интересует моя работа? Тоже хочешь устроиться? Сомневаюсь. — Одноклассник идет вперед, запугивая меня одним своим видом, но я не двигаюсь. — Такие, как ты, не знают о труде. Вам лишь бы поиздеваться над другими людьми, возвыситься и показать свой статус.

— Неужели? — Цедит сквозь зубы, а потом хищно улыбается, чем очень сильно пугает.

Руки начинают дрожать, и я крепче прижимаю их к себе, чтобы он не заметил.

— Да. Ты тому яркий пример. — Бросаю с обидой, а Дан нависает надо мной, как хищник над добычей.

— Ты ничего обо мне не знаешь, Ангелочек. — Произносит Аристов с пренебрежением.

— Сужу по обложке, как и ты. — Бросаю с вызовом, на что получаю гневный взгляд.

Молчание, повисшее после моих слов, нарушается сигналом сообщения, которое пришло на его телефон. Долго смотрит на меня, но всё-таки лезет в айфон, а я получаю шанс вдохнуть полной грудью.

— Ангелика, как хорошо, что ты пришла! — Слышу радостный голос учителя и благодарю бога, что избавил меня от дальнейшего общения с Даном, который увлечен своей дорогой игрушкой. — Правильный выбор, а то я и не знала, кого подобрать на твоё место.

Анна Васильевна подходит к Аристову и забирает телефон, кивая на меня. От того, что мне придется, как минимум, полчаса танцевать с ним, горло пересыхает. Не знаю, как себя вести, и сторонюсь.

— Ангелика, ты бы еще на метр отошла. Дистанция должна быть, но не такая большая. — Журит меня учитель, когда Дан подходит и нагло помещает мне руку на талию.

Но в этот раз не прижимает к себе, как умалишенный, а осторожно касается. Видел. В глазах читаю, что заметил мои синяки. Только слепой бы не разглядел, что уж говорить про врага. Пока я пытаюсь отвлечься от плохих мыслей, Аристов изучает мое лицо.

— Гематомы откуда? — Шепчет на ухо, как только мы начинаем вальсировать.

Я тут же сбиваюсь и краснею. Кожа горит через слои одежды, а этот взгляд до костей пробирает.

Молчу.

Снова пытаемся танцевать, и если с Максом у меня получается двигаться плавно, то с Даном все по-другому. Не могу сконцентрироваться и наступаю ему на ноги.

— Раз, два, три… Цветкова, боже мой, что с твоими ногами? — Удивляется Анна Васильевна, а я превращаюсь в помидор.

— Тут не в ногах дело, — вносит свою лепту Аристов, — а в голове.

Кривлюсь от его высказывания, но снова пытаюсь поймать правильный ритм.

— Ангелика, что же такое?! — Анна Васильевна качает головой, а я отстраняюсь от Дана, чувствуя себя коровой на льду. — Что с лицом?

— Вот и я думаю, что же с ее лицом. — Бубнит рядом Аристов, и я зыркаю на него, вкладывая во взгляд всю ненависть.

— Анна Васильевна, я больше не могу. Мне бежать надо. — Лепечу, отходя к выходу и по пути хватая рюкзак.

— Надеюсь, завтра ты будешь стараться больше…

Киваю и пулей вылетаю из зала. Хочется бежать, но я сдерживаю себя. Иду спокойно и около лестницы оборачиваюсь, ловя взгляд Дана. Медленно идет, а мне кажется, что уже догнал. Отворачиваюсь и быстрым шагом покидаю здание.

Только вне стен школы становится лучше. Ветерок успокаивает разгорячённую кожу, и сердце начинает биться в нормальном ритме.

Но почему-то я периодически оглядываюсь.

Не знаю, кого страшнее увидеть. Преступников или Аристова…

В автобусе ломаю голову над его словами.

С чего такой интерес?

Лишний раз показать, кто он, а кто я?

Тогда почему наедине, а не при всех, как привык?

И что делать, если начнет публичный допрос?

Страшно.

От того, что могут подумать, ведь правду я никому не скажу.

Прогоняю прочь ужасные вопросы, которые наверняка еще накроют меня перед сном, и вхожу в квартиру. Неприятный запах перегара бьет в нос, и надежды на лучшее разбиваются вдребезги, как и бутылка в кухне, судя по звукам.

Прохожу в комнату на цыпочках и прилипаю спиной к двери, закусывая губу до боли. Так больше нельзя.

Начинаю искать бумажку с номером, который дал Петр Иванович. Долго смотрю на цифры, потом набираю.

Может, Макс прав? И это шанс…

Нервно сглатываю, не решаясь нажать на кнопку вызова.

И только грохот за стеной прибавляет смелости.

Я просто узнаю про отца.

Просто узнаю…

Ангелика

— Лик, человек может занят, а ты тут целую сказку в голове составила. — Макс отмахивается от меня, когда мы сидим в столовой на следующий день.

Я крошу булочку на салфетку и смотрю в кружку с чаем. Нет, это знак. Может, не нужно верить в чудо?

Может, лучше оставить все, как есть?

Дождаться своего совершеннолетия, выпускного и забрать Олежку, если такое вообще возможно.

После длинных гудков и отсутствия ответа от Петра Ивановича вера в лучшее порядком упала, но Круглов пытался поднять ее до прежнего уровня.

— Вполне вероятно, что этот мужик не видел звонка, или еще по какой-то причине не ответил. — Макс откусывает большой кусок от сдобной булки и жует с аппетитом, которого у меня, к сожалению, нет. — Нужно позвонить еще раз. Ты от этого ничего не теряешь.

— Не знаю. — Пожимаю плечами, напрягаясь от того, что в столовую входит Аристов и сразу дарит мне пронизывающий взгляд.

Если честно, я ждала очередного унижения прямо с утра, но Дан молчал. Снова уткнулся в свой телефон и что-то усердно в нем разглядывал. Даже Вероника не смогла отвлечь его от этого занятия своей супер короткой юбкой, открывающей обзор на длинные ноги.

Впечатляет выдержка одноклассника. Браво!

Хотя только сейчас припоминаю, что не видела, как он сам ее обнимает. Вероника вешалась ему на шею постоянно, а Аристов изображал на лице полнейшее равнодушие. Даже в ответ не касался ее. Этакий местный царь, на голову которого жители королевства собственноручно поместили хрустальную корону с бриллиантами.

Отворачиваюсь и снова крошу булочку, стараясь думать о проблеме, которая вновь нарисовалась в нашей семье, но спину буквально жжет, и я знаю, кто тому виной. Сердце сразу начинает биться в ускоренном ритме, а Макс откидывается на спинку стула и вопросительно поднимает брови.

— Что? — Выдаю нервно и хватаю кружку с чаем, чтобы хоть как-то успокоиться.

— Бери телефон и звони. Никто тебя не убьет. Давай, Лик, вперед. — Макс машет рукой, подгоняя меня, но так страшно услышать протяжные гудки.

Некоторое время кусаю губу, а потом достаю телефон и набираю номер. От ожидания замираю, и Макс прислушивается вместе со мной.

— Я же говорила. — Произношу с усмешкой, когда гудки завершаются, и ответа так не поступает. — Может, это вообще не его номер.

От разочарования во рту появляется горький привкус и даже сладкий чай не в силах его перебить.

— Глупость полнейшая, — Макс наклоняется вперед и внимательно смотрит на меня, — если дал номер, то не просто так. Значит, и правда хочет помочь.

Я не успеваю ответить, ведь звенит звонок, и мы плетемся на урок. Не могу сконцентрироваться на учебе и поглядываю на экран. Вдруг Петр Иванович перезвонит, но ожидания напрасны.

Когда последнее занятие подходит к концу, я снова превращаюсь в комок нервов. Сейчас придется танцевать, и от осознания, что мне никак не избежать наказания, становится дурно до появления темных пятен перед глазами.