Я киваю и беру ключ. Пловец из меня так себе, но воду я люблю. Часами бы из нее не вылазила. Санька уходит, оставляя меня одну.

Тут же в голову лезут мысли о мамином однокласснике. Странный мужчина все-таки. Узнал, что она умерла, и все равно пришел поговорить. Не поверил что ли баб Лене?

Быстро двигаюсь, чтобы успеть хотя бы окунуться в воду. Санька еще в первые мои рабочие дни дала купальник, шапочку и сланцы. Я хранила их у себя в каморке, и сегодня решила все же расслабиться. Правда, бинты пришлось снять и выбросить. Я только в раздевалке перед зеркалом увидела, насколько сильно была изранена правая сторона.

Дан…

Как же я его ненавижу…

Пока плаваю, невольно вспоминаю первый день в школе. Картинки сами возникают перед глазами, и я никак не могу от них избавиться.

— Я — Алина Мартыновна, твой классный руководитель. — Женщина ведет меня по коридору, где все кажется чужим, хоть все школы одинаковые, но здесь все иначе.

Давящая атмосфера и богатые детишки кругом. На меня пару раз тычут пальцем, но я лишь крепче сжимаю рюкзак, подаренный мамой. Слезы застывают на глазах, но я молча их проглатываю.

— Мне Елена Владимировна сказала о твоей трагедии, но, Ангелика, постарайся сразу влиться в учебу. — Женщина продолжает что-то говорить, а я замираю на пороге класса.

Попадаю под прицел нескольких глаз и начинаю трястись. Девочки высоко задирают голову и фыркают. Они в форме, а я в простой блузке и юбке, которые совсем не вписываются в красоту.

Классный руководитель знакомит меня со всеми, и я не знаю, куда сесть. Когда прохожу между рядами, один из парней отодвигает стул и улыбается.

— Садись. — Говорит он дружелюбно, и я плюхаюсь на стул. — Я — Максим.

Киваю ему и крепче прижимаю рюкзак к груди. Сердце бешено стучит, потому что вижу, как на меня все глазеют.

— У Макса новая пассия. Недолго переживал. — Громко произносит парнишка с соседнего ряда, и я невольно поворачиваюсь в его сторону. — Чего вылупилась?

Перевожу взгляд на его соседа и пугаюсь еще больше, ведь он с такой злостью прищуривается, что по коже бегут мурашки.

— Ей же хуже. — Равнодушно говорит он и усмехается, а я отворачиваюсь, понимая, что жизнь в этой школе будет очень веселой.

Выныриваю и провожу руками по лицу. В тот день меня окатили грязной водой прямо в классе, а все из-за того, что Макс вызвался помочь с предметами. У них программа была другой, и пришлось многое нагонять. Круглов был отзывчивее одноклассников, и мы остались после уроков, чтобы обсудить мои пробелы в знаниях.

Собственно, с того дня меня и прозвали падшим Ангелом. Очень оригинально. Не стоит говорить, кто был инициатором.

Дан…

Я выбираюсь из бассейна и иду в раздевалку. Достаю телефон, который мне отдал Максим и смотрю на экран. От него нет сообщений и звонков, что странно. Обычно, Круглов закидывает меня ими, а тут тишина…

Порываюсь написать ему и не знаю, что именно. Пишу "Все норм?" и отправляю. Макс не отвечает, и я переживаю, а вдруг у него дома что-то случилось, ведь не просто так с уроков ушел?

Возле здания его тоже нет, и я на автобусе доезжаю до пункта назначения, при этом посматривая в смартфон. Мало ли, вдруг придет сообщение.

Перед тем, как открыть дверь в квартиру, прячу телефон в карман, отключив звук.

— Где? — Сразу раздается грозный голос Владимира, и я замираю на месте, пока он движется к мне.

— Что? — Спрашиваю, ощущая, как коленки дрожат, потому что дверь в нашу комнату открыта.

— Где. Мой. Сын?! — Повышает тон отчим и приближается, заставляя сжаться от страха.

Олежка…

Только не вылазь из своего убежища. Только не выбирайся…

Данияр

Кто придумал эти идиотские сеансы с мозгоправами?

Никакой пользы.

Трата самого ценного.

Времени.

Смотрю на то, как плавно движется маятник, стоящий перед глазами. Жанна Григорьевна шевелит пухлыми губами, пытаясь до меня достучаться, но режим "наплевать на все" уже сработал, поэтому постукиваю ногой и откровенно зеваю.

Скучно.

— Данияр? — Психологичка внимательно смотрит на меня в ожидании ответа, но я развожу руки в стороны.

— Что? Я же вам сказал, изливать душу и плакать в бумажный платочек я не буду. — Улыбаюсь для убедительности, а Жанна Григорьевна нервно поправляет пшеничные локоны.

Молодой психолог в школе. Новый. Раньше был мужик. Степан, отчества которого я не помнил. Он тогда пытался залезть в мою голову после смерти Алиски, но так же потерпел поражение.

— Я хочу тебе помочь. — Ровным тоном вещает Жанна, а я фыркаю.

Да уж. Помочь. Мне сам бог не в силах помочь, а она бросается такими громкими словами.

— Если ты не пойдешь мне навстречу, Данияр, я буду вынуждена провести беседу с твоими родителями. — Психологичка делает пометки в своем чертовом блокноте и упирается в меня взглядом.

— Я уже все сказал. Мне добавить нечего, Жанна Григорьевна. Я не на исповеди. — Протягиваю руку и снова толкаю маятник, упираясь в него взглядом.

— Речь идет об исключении из школы, Данияр. Это не шутка. Ты долго время травишь Цветкову и теперь перешел на рукоприкладство.

— Да, не трогал я ее! — Кривлюсь и откидываюсь нас пинку мягкого кресла, смотря на психолога. — Чего привязались?! Если бы тронул, то прибил бы.

— Причина такой ненависти? — Жанна Григорьевна стучит ручкой по блокноту, а я складываю руки на груди и улыбаюсь.

— Не люблю челядь. Этого достаточно? — Вопросительно смотрю на девушку, а она тяжело вздыхает.

Сидим уже добрый час, а толку ноль.

— Вот, — Жанна Грригорьевна подает мне листы, — заполняй и можешь идти.

— Сразу бы так. — Принимаю бумажки и быстро ставлю галочки.

Тесты, чтоб их. Будто от них будет толк.

Справляюсь с заданием и ухожу из кабинета мозговправа. Уроки прошли быстро, и Цветкова бесила меня своим присутствием в классе, но после вчерашней стычки говорить с ней не хотелось. Чертов падший Ангел!

Все перемены изучал новости. Все, что угодно, лишь бы не видеть ее и бывшего друга.

Парочка идиотов, которая бесила меня еще больше, чем папочкина пассия с ее накачанными губами.

— Дан? — Слышу голос Круга и иду дальше.

— Чего тебе? Снова пришел защитить свою подружку? Не поможет. Я все равно когда-нибудь ее прибью, а ты будешь виноват. Но тебе же не привыкать, да, дружище? — Кидаю ему с усмешкой, стараясь держать кулаки при себе.

Вчера Валерка дал понять, что еще одна драка, и он звонит отцу. После идиотской совы дирик точно шутит не станет. Ударили ему шваброй прямо в сердце.

— Ты уже все границы перешел, Дан. — Макс догоняет меня и переграждает дорогу.

— Смертник? Отошел. — Сжимаю кулаки и прищуриваюсь, пока Круг часто дышит.

— Это ведь из-за Алиски? Так и трави меня. Чего ты к Лике прикопался?

— Слышь, Круг, отвали от меня. Я сам решу, кого травить, а кого оставить в покое.

Отталкиваю его и иду к тачке, чтобы не натворить лишнего. Нос можно разбить, но сейчас хочется большего.

— Дан! Я же просил прощения, черт! — Кричит он мне в спину, заставляя повернуться и скрипнуть зубами от злости.

— От твоего "прости" ее не вернешь, Круг. — Чувствую, как подергиваются мышцы на лице, и медленно выдыхаю. — Сам идешь ко дну и других тянешь.

— Нет. — Макс засовывает руки в карманы брюк и отводит взгляд в сторону, заставляя ухмыляться.

— Нет? — Подхожу ближе и смотрю ему в глаза. — Тогда почему она бледная такая ходит? Тощая стала, как анорексичка? Думаешь, я идиот и не помню, как все было?! Тот же путь. Те же уси-пуси. Счастливым хочешь стать? — Я смеюсь, как идиот, пока Круг сереет и не знает, что ответить. — Не станешь, и твой Ангелочек тоже. Ее место падшая не займет, слышишь? Никогда. Я не дам.

Скриплю зубами, ожидая ответа от Макса, но он молчит, глядя на меня.

Злится.