Маруа ничего не хотела видеть, ничего не замечала, пока не оказалась в темной и тесной камере. Отхожее место прикрывала шторка, воняло плесенью, а деревянная полка, накрытая грязной тканью, едва ли походила на кровать.
Ее не трогали, только по расписанию в окошке в двери появлялась еда, которую Маруа заставляла себя глотать, с остервенением выцарапывая все комки подгоревшей каши из миски, как будто это могло помочь.
Не приходил никто. Хотя она не понимала, сколько прошло времени. Часы? Дни? Недели?
Тишина и полумрак камеры, еда — всё, что у нее было. И сильнее всего мешала голова, забитая мыслями, которую хотелось снять и убаюкать на локте либо потрясти, чтобы выпали все мысли и оставили в покое.
«Всё хорошо, Маруа, всё будет хорошо», — шептала она, сидя на доске и глядя в серую стену.
Но будет ли?
***
Геари и Фарлах, бледные и уставшие, сидели напротив Сейда.
— Вы по-прежнему не хотите, чтобы я искал вашу дочь? — спрашивал следователь, откинувшись на спинку кресла. — Вы уверены? Она пропала, ее никто не видел. К тому же все ее артефакты остались в комнате в общежитии…
Он уже несколько раз перечислил все факторы, напряженно наблюдая за мимикой супругов. Устав, он поднялся, прошелся по гостиной от то ли рояля, то ли фортепиано — никогда их не различал — до картины на стене, провел рукой по раме, закрепив на ней изнутри артефакт для прослушки. Повернувшись к паре и сделав вид, что он размышляет, Сейд вздохнул:
— Что ж. Тогда всего хорошего.
И ушел, чтобы за дверью дома вставить в ухо небольшой передатчик: чутье подсказывало, что сейчас он услышит много нового.
Геари встала, нервно прошлась по комнате, заламывая пальцы, неприятно хрустевшие.
— И что ты мне теперь скажешь? — доведенная до высшей точки негодования, женщина посмотрела на мужа.
Сейд не оставлял их наедине ни на мгновение с тех пор, как пришла весть о пропаже дочери. Фарлах с усилием сжал переносицу и зажмурился. Он ничего не мог сказать. И даже сделать. Он осмотрел комнату дочери в академии, но не нашел никаких следов или зацепок, только аккуратно сложенные на столе артефакты.
— А ты мне ничего не хочешь сказать? — вздохнул он, запрокинув голову и положив ее на спинку кресла. — Например, о ментальном принуждении? Эрх, этот мальчишка, вычислил нанятого тобой мага и рассказал мне. И заметь, Маруа до сих пор об этом не знает!
Лицо женщины пошло бордовыми пятнами. Сжав кулаки, она отвернулась.
— Ничего бы он Маруа не сделал, только напугал бы! А она бы вернулась домой. И если бы это случилось, Маруа бы не пропала сейчас! — топнув ногой, она повернулась к мужу.
— Ты в это веришь? Я — нет. И этот твой поступок был очень некрасивым. А если бы Эрх рассказал Маруа? Или кому-то еще? Ты думала об этом?
— Маруа бы вернулась домой, — отрезала женщина, отойдя к окну. — А где теперь ее искать? Она пропала! И, если ты не забыл, у нее проблемы со здоровьем! А если сердце?..
— Мы найдем ее. Подозреваю, Сейд не оставит этого дела, я поищу по моим каналам.
— Твоим каналам? Их не осталось!.. А если это убийца? Если мы найдем только труп?! Ты думал об этом, Фарлах?!
— Замолчи! — он поднялся, а Геари отступила на шаг, ощутив вырвавшуюся силу поглотителя. — Мне тоже за нее страшно. Или ты думаешь, я не люблю нашу дочь? Я не хочу ее найти?
Фарлах замолчал и прикусил язык, чтобы дальше не посыпались пустые, обидные обвинения — не к лицу мужчине.
— Разговоры ничего не изменят. Я пойду искать ее.
Уже на выходе из гостиной он услышал тихое пожелание удачи и кивнул, не оборачиваясь.
В деканате факультета теории магии сказали, что его хотел видеть ректор, однако вызов старика Фарлах проигнорировал, отправился в лабораторию к Варгу, где горы хлама выросли в несколько раз и теперь покрыли и пол.
— Ну как?
Варг повел плечами и повернулся, опустил гогглы на шею. От Фарлаха он обо всем узнал, а также получил опись артефактов, среди которых не хватало единственного — артефакта связи.
— Вызов на артефакт не передается, обрывается, а это значит, что его или сломали, или заблокировали, — ответил маг, кое-как добираясь до столика с чайником.
Он не пожалел, что после соревнований сделал для себя и Маруа новые артефакты связи. Зеленые камешки походили на изумруды, но таковыми не являлись. Из-за Крепости, из мира неживых и иномирцев, изредка доставляли драгоценные камни, обладавшие необычными свойствами. Во время поездки он купил себе один камешек, который позже разделил на два и вложил в каффы. Эти камни должны были стремиться друг к другу, но пока что-то не работало, и маг не мог понять, что.
Фарлах подошел ближе, посмотрел на тусклый камень под ярким светом нескольких артефактов на подставке.
— Некоторые камни работают от крови.
— Мне говорили, что эти просто должны стремиться друг к другу. Честно говоря, меня больше привлекло их происхождение, чем назначение, я не знаток материалов из-за Крепости. Я думал сделать артефакт и продать, за такой камень можно было бы цену поднять раз в десять от обычной.
— Действию таких камней плевать на блокировку магии — это я точно знаю, а значит, они должны как-то работать.
Варг вздохнул, наливая себе чай: это и он знал.
— А если все-таки попробовать кровь? — спросил поглотитель, не решаясь прикоснуться к украшению.
— Вашу или мою? — спросил Варг, возвращаясь к рабочему столу.
— Начнем с моей…
У Варга он нашел нож, сделал небольшую царапину на пальце и капнул на камень. Ничего не произошло. Пришлось то же самое повторять и Варгу. Опять ничего.
— Увы, эти работают не от крови, — Фарлах с сожалением смотрел на пятнышко крови, попавшее на перчатку.
А Варг, отойдя на несколько шагов, вернулся к камню и прищурился. Что-то все-таки изменилось…
— Он потемнел! — дошло до него. — Камень был гораздо светлее, пока Маруа находилась рядом. Но это же совершенно бесполезно! Мы не знаем зависимости потемнения от расстояния!..
— Это лучше, чем ничего, — заметил Веум. — У меня есть автомобиль, я поезжу по городу. Вдруг…
— Это если артефакт остался при ней, — недоверчиво сказал маг, поправляя гогглы.
— Если Маруа там, где нельзя использовать магию, то злодей считает артефакт сломанным, а значит, безвредным.
Забрав украшение, Фарлах Веум ушел. Варг еще некоторое время походил по лаборатории — скорее по привычке, нежели по желанию или необходимости.
— Сульвен Тиш!
Варг обернулся и увидел в двери вихрастую голову помощника.
— Вас ректор вызывает.
Кивнув, он вышел из лаборатории и, закрыв ее, пошел к высшему начальству. В мрачном кабинете, что неожиданно, помимо ректора находились Орсэ и Сейд. Декан едва прятал зевки, а следователь вертел ручку, разглядывая ее, как самую великую загадку. Оторвавшись от своего увлекательного занятия, он, наконец, обвел взглядом собравшихся, а потом демонстративно достал очки и артефакт-глушилку и включил его, после чего убедился в надежности работы.
— Я полагаю, господина Веума мы не дождемся. Его право. В принципе, сульвен Орсэ, мне хватило бы только вас, не знаю, зачем уважаемый, — он посмотрел на ректора, — захотел пригласить еще и Веума, и вас, сульвен Тиш, — следователь пожал плечами в деланном равнодушии. — Ну не суть. В общем, пора признаваться, господа. Убийства были и будут, если вы наконец-то не ответите на мои вопросы честно.
— Единственное совершенное убийство — убийство Нельсо, хотя заключения ваших экспертов столь мутны, что поверит им только ребенок, — язвительно ответил Иритар, зло прищурившись. — Всё указывает на несчастный случай из-за неисправного артефакта.
Сейд снова принялся терзать несчастную ручку.
— Господа, ваше везение закончилось очень давно. Скажем так, пол под вами горит уже конкретно.
Сейд нарочито не заметил, как поджал губы ректор, а Варг и Иритар переглянулись.
— Так что в ваших интересах еще и не брать на себя грех тех, кто замалчивает убийства. Я знаю: все нити, которые есть, в ваших руках. Но если вы будете молчать и дальше, получите повестки на ментальное дознание. Процедура неприятная, может оставить вас дурачками, но, насколько знаю, никто из вас не является важным для Совета Правящих человеком.
