Из карманов платья Маруа достала артефакты, которые все забывала вернуть. Вернее, то, что осталось от них.
— Несколько я не использовала.
Она положила их на стол, Варг кивнул, но уже точно не слушал, сидел с кружкой, схватив какой-то листок, и внимательно перечитывал собственные записи.
Маруа ушла, даже не прощаясь: всё равно бы он не заметил. В коридорах академии было темно, да и время шло к девяти вечера. Почему-то вдоль позвоночника сбежали мурашки. Маруа бы страшно напугалась, если бы не пила три раза в день успокаивающий отвар, который ей по особому распоряжению выдавали в столовой, а так она смотрела в густую темноту и не понимала, откуда взялось странное предчувствие чего-то плохого. Дернув плечом, она вернулась в общежитие. Ее ждали учебники и подготовка к первой сессии.
Преподаватели пугать экзаменами стали в начале месяца, и судя по всему, это относилась ко всей академии: библиотека неожиданно стала самым популярным местом, и книги, чтобы учить в тишине, теперь приходилось таскать в комнату. Даже в выходной. Пробираясь между жаждавшими знаний уже ранним утром магами, она пыталась не потерять из виду нужного стеллажа, но ее резко дернули в сторону за руку.
— Привет! Что тебе нужно? Давай помогу.
Улыбнувшись Эрху, Маруа ответила. Пробираться следом за крупным парнем оказалось гораздо легче, также легко и просто он достал нужные книги, опередив кого-то, тянувшего к ним руки.
Когда они вышли в коридор из шумной библиотеки, оба вздохнули. Эрх, пробежавшись взглядом по корешкам книг, присвистнул:
— Твой интерес к учебе не может не удивлять. Разве такое проходят на первых курсах?
Маруа пожала плечами:
— Нет, но мне кажется, что учебников из программы недостаточно.
— Мне совсем не нравится, что ты только учишься. Вот, я даже сегодня нашел тебя в библиотеке!
Они вышли в парк, чтобы самым коротким путем пройти в общежитие. Из-за купола на территории академии царила неприглядная поздняя осень, с голыми ветками многочисленных кустов, с грязно-бурой землей и уныло-серым небом.
— Маруа! — услышала оклик, от которого хотелось убежать.
Но она, напротив, спокойно обернулась и улыбнулась. Милария Арвель была избалованной девчонкой и никогда не ходила без трех своих менее родовитых подруг, подобранных как на подбор из невзрачной масти девушек, чтобы она сама выглядела еще красивее. Вчетвером они скалились Маруа, приближаясь.
— До меня дошли слухи о тебе и Риве, — она как бы в сочувствии качнула головой, полностью игнорируя Эрха, закрытого по нос стопкой книг. — Но я даже не могла подумать, что ты выберешь факультет смертников, — она на миг опустила шоколадные глаза на грудь девушке, где был значок. — Неужели на теории магии тебе отказали? Или ты следуешь семейной традиции совершать глупые поступки?
Раньше Маруа, наверное, обиделась бы. Милария, как никто, умел задевать ее гордость, но сейчас слова странным образом прошли мимо нее.
— Милария, какая неожиданная встреча, — Эрх опустил книги ниже, и девушки перевели на него взгляд. — И я снова понял, что не зря отказался от помолвки с тобой.
Щеки ее цветом сравнялись с пальто.
— Здравствуй, Эрх, — сладко, с трудом улыбнулась она. — Маруа заставила тебя нести ее книги?
Три подруги Миларии прятались за ней, не смея подать голоса.
— Тебе ли не знать, что меня нельзя заставить? — он приподнял бровь. — Прости, Милария, но мы спешим.
И как-то он умудрился взять Маруа под локоть и увести от женской компании. Она смотрела себе под ноги, равнодушно наблюдая за выглядывавшими из-под подола носками сапожек.
— Ты же не обиделась на ее слова?
— Нет, — и улыбнулась. — Не хочешь погулять по городу?
— Хочу! Я бы всё равно не позволили тебе и сегодня чахнуть над книгами!
Вскоре вместе с Эрхом она вышла в город. Мороз ущипнул за щеки, и Маруа спрятала лицо в воротнике. Выходной был единственным днем, когда успокоительное давали только раз, на завтрак. Ближе к обеду появлялось странное ощущение, как будто в ней что-то просыпалось. Вот и сейчас Маруа остановилась, подставила ладонь и с удивлением наблюдала, как падали на нее снежинки, хрупкие и невесомые, таяли, покалывая кожу. Кожа потихоньку краснела от холода, но остановиться, убрать руку девушка не могла.
— Эй, ты так замерзнешь, — Эрх взял ее руку в свои, и наваждение исчезло. — Знаешь, куда хочешь пойти?
— Нет.
Ей оказалось достаточно выйти из унылой осени в самую настоящую зиму, чтобы стало легче и радостней. Эрх что-то сказал, и она отправилась за ним.
После тишины академии всё казалось удивительным, странным и чересчур живым. Шум транспорта, гомон голосов, смех и крики, хруст снега под ногами, скрипы и шорохи, стук и грохот. Маруа рассматривала всё, жадно впитывая эмоции. Эрх вел ее, не давая отстать, иногда смеялся над ней, иногда не давал надолго застыть у какой-нибудь яркой витрины.
Вскоре Маруа сама стала улыбаться ему. Парк из ледяных скульптур, куда они пришли, оказался переполнен народом, но это совсем не мешало. Свернув случайно с тропинки, они угодили в снежные баталии и, недолго думая, присоединились к детям. Эрх быстро лепил снежки и метко кидал их, защищая Маруа от попаданий снега, а она отстреливалась из-за его спины — самого надежного щита. От детей они сбежали, съехав по льду на снежной горке и увернувшись от пары снежков, прилетевших вдогонку.
— Наконец-то ты смеешься, — Эрх помог Маруа подняться, отряхнул от снега, заправил за ухо выбившуюся прядь волос.
— Да. Спасибо, — улыбнулась она, стряхивая снег с его волос.
Это был глоток маленького чуда. Настоящего. Такого, о каком она будет вспоминать долго-долго. Вспоминать, как грелись в кафе и пили обжигающе горячий шоколад из одной чашки, как слушали шарманщика — редкого гостя улиц, как кружились в танце на какой-то площади, как снова целовались в саду в академии до самой середины ночи. На память о дне осталась подаренная Эрхом брошь-бабочка.
Тишина, объявшая общежитие перед экзаменами, казалась живой, и только сквозняки разносили по пустым коридорам шелест страниц учебников и конспектов. Поздней ночью Маруа обнаружила, что ей не хваает одного справочника и, проверив несколько раз все книжные стопки, а также под столом, она набросила на плечи шаль, закрывшуюся приколотую к платью бабочку, обула теплые сапожки — возможно, в библиотеке остался еще один экземпляр.
Темный парк, исхоженный и днем, и ночью, не страшил — Маруа могла пройти его с закрытыми глазами, к тому же теперь она знала, как лучше срезать путь — пять секунд, и дорога сократится на целых две минуты, за которые можно повторить целый параграф! Но для этого надо было протиснуться между кустами. Взяв левее, чем нужно, Маруа зацепилась волосами за ветки.
И не увидела, что между двумя аллеями оказалась не одна. Что-то огромное метнулось в сторону, Маруа обожгло, а от удара в грудь она упала на куст; ветки с треском сломались, она успела увидеть, как кто-то бросился прочь. Кое-как поймав равновесие, она встала, сломала ветки, в которых запутались волосы, и осмотрелась. Тишина. Только впереди что-то лежит. Или кто-то…
Закусив губу и сжав руки в кулаки, Маруа подошла ближе. На земле лежал человек, раскинув руки — кисти белели во тьме. «Может, только обморок?» — билась мысль в голове, она хотела похлопать по щекам несчастного, наклонилась, и пальцы коснулись чего-то липкого, мокрого. От волнения создать заклинание светлячка вышло с десятого раза — пальцы скользили, хорошо хоть очки взяла с собой!.. И, увидев при свете кровь, Маруа отшатнулась, не заметив, как прядь волос, застрявшая в чужой пуговице, оборвалась. На земле, лицом к небу, лежал мужчина с разрезанной шеей, кровь из которой выходила толчками, а на груди у него поблескивал значок факультета экспериментальной магии.
Дрожащей рукой Маруа сжала артефакт связи в ухе, чуть не пробив украшением новую дырку, и дергала, пока с той стороны не ответили сонным, раздраженным вопросом:
