Старший инспектор вытащил сигарету, но, немного поколебавшись, положил ее на место.

– Бросаю курить, – вяло заметил он. – Так на чем я остановился?

– Вы говорили, что мир перестал существовать для вас.

– Ну да… так и есть. Очнулся я в тот миг, когда таинственная пианистка закончила играть и повернулась ко мне. До конца своих дней мне не забыть тот взгляд! В нем была заключена вся вселенная! Я не мог оторваться от ее небесно-голубых глаз, так они были прекрасны. «Не бойся меня, – вдруг послышалось в моей голове. – Я не причиню тебе вреда. Пойдем со мною! Я покажу тебе то, что недоступно увидеть простому смертному». Незнакомка протянула мне навстречу руки и… в ту же секунду кто-то стал дергать меня за штанину. С трудом оторвав взгляд от прекрасной феи, я сердито посмотрел вниз и увидел самого младшего мальчугана из нашей компании. «Пойдем домой… все уже давно ушли, а я вот решил с тобой остаться. Ты же обещал мне отдать пистон. Помнишь? – заканючил он. – Пойдем! Уже поздно. Я есть хочу. Да и дома ругать будут за то, что я так задержался. Тебе, между прочим, тоже от мамы достанется». И только тут я осознал, что день клонится к вечеру. «Как такое возможно? – задал я вопрос самому себе. – Мы ведь недавно пришли. Не было и двенадцати, когда…» «Хорошо, мы уже идем, – ответил я ему, не понимая, что произошло. – Дай руку!» Когда я опять заглянул в комнату, то меня поразила картина, менявшаяся прямо у меня на глазах. В мгновение ока белоснежный ангел превратился в рассерженного демона с горящими от гнева глазами. Она протянула ко мне корявые ручищи и… неожиданно растаяла в воздухе. Закричав от ужаса и схватив моего дружка за руку, я побежал в сторону деревни.

– И что же случилось потом? – задала вопрос Линн, слушавшая рассказчика, затаив дыхание.

– Да ничего, – усмехнулся мистер Куин. – Разумеется, я получил нагоняй от родителей за ослушание, и мой рассказ не приняли всерьез, но все же отец, а в то время он был инспектором в деревне, вместе с парой констеблей сходил в тот дом. Не найдя ничего, что бы заслуживало внимания, они вернулись назад и подняли мой рассказ на смех. Наутро у меня началась горячка, и все решили, что вчерашнее видение – это следствие болезни. Но я-то точно знаю, что все было взаправду. Вы верите мне?

– И да, и нет, – честно призналась молодая особа, с аппетитом принявшись за пудинг из мяса и почек, от которого шел просто божественный аромат.

– Не буду юлить, но мне кажется, выводы, сделанные вашими родными и жителями деревни, верны, – продолжила она, немного помолчав. – Во время лихорадки, из-за высокой температуры, часто случаются галлюцинации.

– Что ж, я не спорю с вами. С другой стороны, последующие события говорят об обратном.

– Какие? – перестав есть, осведомилась Эслинн, вопросительно глядя на него. – Неужели случилось еще что-то ужасное в этом доме? Барри, чýдное местечко вы, однако, подыскали мне.

– Уж что было… тут у нас не Лондон, где можно подобрать квартиру или таунхауз на окраине или в центре, по своему вкусу и размеру заработной платы, – вспылил ее собеседник.

– Не обижайтесь! Пожалуйста! Я не хотела обидеть вас.

– Да ладно… Проехали.

– Так что случилось? Дом так и остался пустовать?

– Нет, – продолжил повествование старший инспектор. – Ровно через месяц в нем поселилась приятная супружеская пара. Но через полгода…

Мне тогда едва исполнилось семь лет, когда случилась та трагедия, поэтому я мало помню подробности.

– Так расскажите то, что помните.

– Да, в сущности, немного. Миссис Олдридж в целом была неплохой женщиной, хотя и слегка взбалмошной, как иногда за глаза говаривали у нас в деревне. Под ее присмотром Банши-хауз и прилегающая территория быстро преобразились. Пара не жалела денег для восстановления «нашего Рая», как они называли усадьбу. Раз в месяц супруги устраивали удивительные костюмированные вечера в доме. Нас, детей, безусловно, не приглашали, но мы тайком все-таки подсматривали за взрослыми. Однажды, а точнее, в последний свой вечер, хозяйка дома появилась в коронационном платье Жозефины Богарне, точнее, в его копии. Поверьте, незабываемое зрелище! Мальчишки, да и не только мы, смотрели на нее с нескрываемым восхищением. Но ни само платье, ни миссис Олдридж, необычайно красивая и заметно помолодевшая, не могли соперничать с тем украшением, которое висело у нее на груди.

– Что же в нем было сверхъестественного? – удивилась молодая женщина.

– Вы подобрали правильное слово. Ожерелье воистину выглядело сверхъестественным. Необычайной красоты большой красный камень буквально сиял изнутри, приковывая к себе внимание. Все женщины наперебой начали расспрашивать ее о дивном сокровище, но хозяйка лишь загадочно улыбалась. Через несколько дней миссис Олдридж неожиданно исчезла. Мы искали ее больше недели, отец бросил на поиски все силы и средства, и все же так и не нашел женщину. Бедный мистер Олдридж едва не сошел с ума от горя. Он предлагал любые деньги, нанимал частных детективов, но она пропала бесследно.

– Это ужасно! – грустно заметила Эслинн.

– Но это еще не все… через месяц хозяина дома нашли возле камина с проломленной головой. В руке у него находился листок, на котором было написано: «Это он… будь он проклят!»

– Ничего себе, – пробормотала Линн, похолодев. «Хорошенькое дело, – призадумалась она, – жить в доме, где произошло убийство. Бррр, мурашки по коже. Может, уж лучше со странной каргой жить… правда, стоимость чересчур велика. М-да, тут есть над чем подумать».

– Удалось хотя бы найти убийцу? – после минутного молчания добавила собеседница Барри.

– Насколько я помню – нет. К расследованию смерти мистера Олдриджа подключился даже Скотленд-Ярд. Ничего! У всех на время смерти, то есть с двух часов ночи до трех, было алиби.

– Странно. А кто на него натолкнулся первым?

– Мисс Коннолли… обычно по утрам она приносила миссис и мистеру Олдридж молоко, яйца, свежий хлеб и почту.

– А может… это она? Признаться, хозяйка гостевого дома внушает мне страх. В ней есть что-то жуткое.

– Это вам кажется, не более того, – рассмеялся старший инспектор. – Да, Бретта Коннолли необычная старуха. Не такая, как все в нашей деревне. Но это не значит, что она серийный убийца. К тому же ее видели постояльцы, жившие в тот период в «Morning star». Раньше у нас деревне был еще другой гостевой домик. Но старый Фрэнк давно умер, и его вдова перебралась куда-то на север к сестре. А у новых хозяев дела не заладились… Так вот, рядом с этим домом и находилось жилье нашей знакомой. Потом уже, став хозяйкой «Squirre longe», старуха продала его… Но мы отклонились от темы… Они вернулись домой около половины третьего, может, чуть позже, и видели свет в окне мисс Коннолли.

– Это ничего не значит.

– Да, но они утверждали, что видели и саму ведьму и даже помахали ей рукой, когда та выглянула в окно. Та махнула им в ответ. То есть, на то время мисс Коннолли была дома. Дойти до Банши-хауза, расположенного на другом конце деревни за пятнадцать минут, да еще в темноте, женщине нереально, а машины или велосипеда у нее не было и нет по сей день. Нет, ну можно, разумеется, но только если добежать, что сомнительно, учитывая, что хозяйка гостевого дома уже тогда была немолода… ну или если долететь на метле.

– Да, вы правы. Что-то моя фантазия чрезмерно разыгралась.

– Ну еще бы. Жили себе спокойно в Лондоне, работали, а тут приехали – и на тебе: куча проблем, заброшенный дом, да еще и трупы.

– Ох… давайте не будем, – поежилась Эслинн. – Да, а удалось выяснить, кого имел в виду мистер Олдридж? Да и он ли написал то загадочное послание?

– Да, безусловно, это был почерк хозяина дома. Эксперты сравнили записку с другими документами и письмами. Но докопаться до правды так и не получилось. Рассматривалась версия ограбления, но из ценного исчезло всего-навсего то ожерелье, что было на жене покойного в последний вечер, остальное осталось нетронутым. Его так и не обнаружили. Никаких следов. Через год безрезультатных поисков дело закрыли за неимением улик и доказательств. Вот так. С тех пор, а прошло уже около тридцати лет, дом пустует.