Простите, мой принц, - сир Харвин заслоняет собой дверной проем, когда Деймон пытается попасть внутрь. - Принцесса приказала никого не впускать.

Никого или только меня? - ядовито уточняет он, хотя рыцарь заслуживает похвалы за свою верность и смелость.

Харвин пожимает плечами под белыми доспехами, твердо глядя в лицо принцу, и Деймон протягивает руку, чтобы ударить кулаком по двери.

Рейнира! - орет он так громко, что Харвин от неожиданности вздрагивает. Звук эхом прокатывается по пустому коридору, и Деймон бьет по твердому дереву еще раз. - Впусти меня, иначе я разбужу весь замок!

Несколько мгновений за дверью стоит тишина, и Деймон успевает решить, что его маленький шантаж не сработал, но затем они слышат приглушенный голос:

Впустите его, сир Харвин.

Рейнира сидит на кушетке, подтянув колени к груди, и Деймон совершенно не удивляется тому, что на столике перед ней разложены фолианты и свитки. Рейнира всегда любила читать, что вызывало неодобрение септ и мейстеров, но и запретить ей никто не мог, особенно когда она была в таком настроении, как сейчас.

Что тебе нужно? - холодно спрашивает она, едва ли удостаивая его взглядом.

Я хотел извиниться, - Деймон останавливает на почтительном расстоянии, чтобы не сердить ее еще больше, хотя хочется ему лишь одного - подхватить ее на руки, бросить на постель и закончить уже этот танец.

Рейнира поднимает на него глаза, но удивление на ее лице лишь маскирует гнев.

Ты бросил меня в том ужасном месте, - ее голос дрожит, и ей приходится сжать кулаки, чтобы успокоиться, - и думаешь, что простого “прости” будет достаточно?

Тогда чего ты хочешь? - Деймон чувствует, как в нем поднимается гнев, причудливо мешаясь с желанием и чувством вины.

С каких пор тебя волнуют мои желания? - Рейнира оказывается прямо перед ним, протяни руку - и вот она. Ее лицо пылает не то от гнева, не от стыда, потемневшие глаза мечут молнии, и будь Деймон проклят, если он позволит какому-то лорду прикоснуться к ней хоть пальцем.

Губы Рейниры оказываются даже мягче, чем ему запомнилось с той ночи. Она дергается и коротко стонет, когда он прижимает ее к себе, но тут же послушно открывает рот, позволяя его языку скользнуть внутрь.

Меня волнуют твои желания, - хрипит Деймон, отрываясь от нее на краткое мгновение. Его слова падают между ними тяжелыми камнями, и Рейнира кривит покрасневшие губы, словно хочет поспорить, но Деймон не дает ей шанса. Он целует ее снова и снова, не давая опомниться, словно пытается за один раз урвать все поцелуи, что не случились в прошлом, и Рейнира почти сдается. Деймон чувствует, как ее пальцы вплетаются в его волосы, тянут за длинные пряди, и он стонет от удовольствия, какого не испытывал, наверное, никогда в жизни, хотя они едва начали.

Kepus, - задыхается Рейнира, и по спине Деймона ползут мурашки от того, как это обращение звучит сейчас. - Подожди.

Деймон не хочет больше ждать, но слово Рейниры для него закон, и он морщится, как от физической боли, когда разжимает объятия и позволяет ей выскользнуть из его рук. Глаза Рейниры в неверном свете ламп кажутся черными из-за расширенных зрачков, и Деймон уверен - надави он чуть сильнее, и она сама не смогла бы остановиться.

Чего ты хочешь, Рейнира? - повторяет он свой вопрос и в ту же секунду понимает, что его голос звучит угрожающе, хотя он готов молить ее о милости на коленях.

Рейнира кутается в халат, украшенный богатой вышивкой, несмотря на то, что в комнате жарко и почти нечем дышать. Она отворачивается от него, чтобы прийти в себя, а когда поворачивается обратно, ее припухшие от поцелуев губы остаются единственным доказательством того, что Деймону не снится очередной сон.

Разберись сначала со своими желаниями, дядя, - отвечает она и кивает на дверь, недвусмысленно давая понять, что хотела бы остаться одна.

-

Деймон покидает Королевскую Гавань в ту же ночь. Он знает, что ему нужно делать дальше, и это знание, словно путеводная звезда, ведет его за собой на север, туда, где он всегда будет чужаком, нежеланным гостем, которого хозяева вынуждены терпеть не столько из вежливости, сколько из страха.

Однако в Долине его ожидает то, на что он мог надеяться лишь в мечтах.

Зачем вы прибыли, милорд? - холодно спрашивает лорд Ройс, едва сдерживаясь, чтобы не подать знак стражникам. - Если вы рассчитываете на наследство, то зря. Вы не получите ни гроша.

Так Деймон узнает, что уже несколько недель является вдовцом, и его смех волнами катится над Долиной, когда Караксес снова поднимает его в небеса.

Домой он возвращается с рассветом, позволяя себе несколько часов свободы над Простором. Непривычное чувство, что теперь перед ним открыты все двери и простираются все дороги - выбирай любую, вибрирует под ребрами и будоражит кровь, хотя умом Деймон понимает: дорога у него всего одна, и он ступил на нее в тот день, когда впервые увидел Рейниру во сне, еще до ее рождения.

Где ты был? - хмурится Визерис, когда Деймон заявляется на завтрак в одежде, пропахшей драконом и утренней сыростью.

Строил планы на грядущую свадьбу.

Какую свадьбу? - интересуется Алисента с ноткой яда в голосе. - У вас уже есть жена.

Нет, моя королева, - широко улыбается Деймон. - Больше нет.

И вот он, этот момент, которого Деймон ждал столько лет. На лице Визериса мелькает непонимание, а потом - страх, когда давно позабытый кошмар вновь поднимает голову. Его рука дергается, расплескивая вино из кубка прямо на стол, и Алисента вскакивает на ноги, чтобы не запачкать подол платья.

Ты не посмеешь, - хрипит Визерис, как будто невидимые руки душат его, не давая вздохнуть. - Не посмеешь!

Ты обещал мне любую награду, все, что я захочу, - напоминает ему Деймон с усмешкой, и он готов поклясться, что Визерис стер бы ее с его лица кулаками, если бы мог. - Весь двор это слышал.

Но не ее! - гневно возражает Визерис. - Моя дочь - не разменная монета.

И все же ты готов отдать ее за того лорда, который заплатит больше, - Деймон старается говорить спокойно, чтобы не гневить брата еще больше, но Визериса, кажется, это только сильнее раздражает. Он бьет ладонями по столу в бессильной ярости, вынуждая Алисенту в испуге отступить к двери и открыть рот, чтобы позвать стражу, но король сам не дает ей возможности это сделать.

Тебе нужна не Рейнира, а мой трон, - кричит Визерис ему в лицо так громко, что Деймон невольно морщится.

Если бы все было так, - медленно отвечает он, твердо глядя в глаза брату, - я не просил бы ее руки, еще когда она лежала в колыбели.

Деймон лукавит, но Визерису не обязательно знать, о чем он думает на самом деле. Тот застывает с открытым ртом и затуманенным взглядом, как будто вспоминает прошлое, тот день, когда Деймон впервые пришел за Рейнирой. Алисента издает удивленный звук, и Деймон улыбается краешком губ. Хоть что-то этой змее неизвестно.

Я хочу Рейниру, - продолжает давить он голосом мягче бархата, - и возьму ее такой, какая она есть, королевой или нищенкой - все равно. Но не лишай ее наследства из-за того, что нам суждено быть вместе.

Суждено? - переспрашивает Визерис, и по его напряженному взгляду Деймон понимает: вот оно, слабое место короля - в наследии их предков, которое он почитал больше трона и короны, и Деймон рассказал бы ему о своих снах, если бы не был уверен, что брат ему не поверит.

Подумай об этом, - просит Деймон, запрещая себе надеяться, но все равно не в силах погасить крошечный огонек, теплящийся в глубине души.

-

Целыми днями он мается в ожидании ответа Визериса, который, кажется, забывает об их разговоре. Деймон мечется между Драконьим Логовом, Блошиным Концом и казармами Золотых плащей, минуя тронный зал и ужины в кругу семьи, но время отказывается идти быстрее.