***
На следующее утро в комнату входит Малфой, надутый, как павлин. Он делает вид, будто не провел почти неделю хорьком, пока Крэбб, наконец, не привел его к профессору МакГонагалл и не пробормотал что-то о неправильно произнесенном заклинании, высказывание, на которое она скептически подняла одну бровь, но не прокомментировала.
Увидев Гарри, он бледнеет, но продолжает, как ни в чем не бывало.
Другие мальчики наблюдают за Гарри, выискивая любое проявление доминирования, чтобы укрепить его положение как Правителя Года, а Гарри… ничего не делает.
Он никогда не хотел никакой должности. Если бы он хотел, то вступил бы в утомительную Политическую Игру и поднялся бы до Короля Слизерина со всеми секретами, которые он и его сеть призраков, портретов и домашних эльфов имеют и могут собрать, но он совершенно не заинтересован.
Он возвращается к своей книге.
Другие мальчики недоверчиво вздыхают, но быстро восстанавливают свою идеальную Маску Чистокровных и делают вид, что все в порядке, что их Правитель Года не отверг его новую позицию в иерархии. Они просто отрицают его силу. Немного поколебавшись, они возвращаются к восхвалению Малфоя.
Гарри переворачивает страницу и не обращает внимания на их растерянные взгляды.
У него есть браслет, чтобы проклинать желающих сунуться к нему.
Вечером, после дня, когда он усердно обучал своих учеников искусству игнорировать кого-то, пока они не разозлятся настолько, что взорвутся, Гарри снова вызывают к директору.
На этот раз воспоминание от домашнего эльфа. На нем изображен взрослый Том Риддл. Он ужасно выглядит, думает Гарри, слишком худой и бледный. Его улыбка слишком резка, глаза слишком холодны, а слова слишком добры.
Женщина ужасна. Мало того, что она чрезмерно самодовольна и перебарщивает с каждым жестом, у нее также нет ни инстинктов самосохранения, ни основных инстинктов. Взгляд Тома Реддла кричит Гарри об опасности, но Хепзиба Смит, похоже, этого не понимает.
Том Реддл вручает букет роз и целует вспотевшие костяшки пальцев.
В Гарри вспыхивает огненно-красная ярость. Ему требуется минута, чтобы понять, что происходит — он ревнует, потому что его-вторая-половинка-улыбается-прикасается-целует-эту-стерву. Он изо всех сил старается подавить это чувство, старается не сравнивать ситуацию с «я могу дотронуться до тебя сейчас» и с тем, что Том Реддл обращается с этой странной старой коровой лучше, чем со своей родственной душой.
Она ухмыляется со своего места в слишком удобном старом кресле: «О, Том, ты знаешь, я… у тебя есть родственная душа?»
Том Реддл, сев на гораздо менее удобное сиденье напротив нее, плавно отвечает, пока Гарри смотрит на морщинки вокруг его глаз и ненависть в них: «Я еще не нашел ни его, ни ее».
— О, ну, ты еще молод, и у такого молодого джентльмена, как ты, нет проблем с тем, чтобы найти пару-тройку любовников, верно?
Она моргает тяжелыми ресницами и кокетливо смеется. Том Реддл хихикает вместе с ней, но не отвечает. Из его молчания она явно делает свои выводы. Она с трудом наклоняется вперед и хватает его бледную руку с длинными пальцами своими двумя лапами.
Гарри видит зеленый.
Трудно обращать внимание на то, что происходит, но Гарри не может выкинуть из головы следующую фразу.
— Ты одинок, а моя родственная душа умерла много лет назад, так что… ты хочешь потренироваться, чтобы знать, что делать, когда найдешь свою вторую половинку?
Тренировался ли Том Реддл? Кто-нибудь еще смотрел на его скульптурное тело? Следил ли кто-нибудь еще за линией его подбородка, шеи и груди глазами, пальцами и языком? Кто-нибудь еще осмелился прикоснуться к тому человеку, который принадлежит Гарри, которого вселенная и судьба подарили Гарри и которому они подарили Гарри?
Гарри глубоко дышит.
Откуда взялись эти чувства? Он никогда даже не рассматривал Тома Реддла или Темного Лорда Волдеморта в таком ключе! Никогда даже не думал рассматривать его с этой стороны!
— Но, — шепчет голос где-то у него в сознании, — прежде ты также никогда не видел, как кто-то делал предложение твоей второй половинке, которая не сразу отвергала их.
Гарри с каменным лицом наблюдает, как Том Реддл манипулирует Хепзибой Смит, чтобы та показала ему Кубок Пуффендуя и Медальон Слизерина. И о, как Гарри понимает жадный блеск, который появляется в его глазах! Мало того, что эти редкие артефакты, медальон также является семейной реликвией Реддла. Мало того, медальон был предметом, на который возлагала надежды его мать, когда отчаяние заставило ее продать его. Мало того, он также подтверждает происхождение Тома Реддла.
Для Тома Реддла его ценность невообразима.
Когда ему приходится возвращать его с неохотой, Гарри знает, что произойдёт дальше.
Когда директор подтверждает его подозрения, Гарри приходится скрывать удовлетворённую улыбку.
Той ночью он думает о том, как сильно его родственная душа повлияла на него, но замечает, что это не так. По крайней мере, не так сильно, как могла бы.
Гарри всегда был довольно равнодушен к чужим страданиям, слишком озабочен собой, чтобы даже смотреть на кого-то другого. С тех пор, как он попал в Хогвартс, все изменилось, но он по-прежнему не тот человек, который выступает против неравенства и несправедливости. Он начал активно что-то делать для кого-то другого только тогда, когда у него появилась такая возможность. На первом курсе он мог бы попытаться пойти против запугивающих лиц Дома Слизерин — ладно, тогда он был слишком застенчив и плохо знаком с Волшебным Миром, чтобы что-то предпринять, но на втором — ладно, это был год с Василиском, когда он слишком боялся, и большая часть Хогвартса вместе с ним, но на третьем — ну, его тогда все ненавидели, и он не из тех, кто будет изо всех сил помогать тем, кто его ненавидит, а на четвёртом — верно, он был тогда слишком занят борьбой за свою жизнь, и все ненавидели его еще больше, а на пятом курсе он не мог помочь даже себе, так как же он мог помочь другим?
Подождите — значит ли это, что Гарри не так безразличен к другим, как он думал? Хотя это правда, что его не волнует, что происходит с теми, кого он ненавидит, и с теми, кто выбрал свой путь и свою борьбу, как члены Ордена, которые погибли той ночью в Министерстве, в этом году он действительно старался изо всех сил помочь невинным. Он все еще делает это всякий раз, когда отказывается от домашней работы, разговоров с библиотечным портретом и работы над браслетом, чтобы провести время со своими учениками.
Итак, единственное, что дала ему его душевная связь, — это его равнодушие к незнакомцам и способность спокойно смотреть на кровь и пытки.
Или нет?
У Гарри болит голова от всех этих мыслей. Что сделало его таким, какой он есть? Какой он? Кого он должен винить или благодарить?
Словно в ответ, его душевная связь посылает огненную ярость, Темный Лорд Волдеморт в ярости. Гарри проверяет время — обычное время для собрания Пожирателей Смерти, то есть тех, которые проводятся раз в неделю и часто заканчиваются снами.
Он вздыхает и решает ни о чем не думать, сосредоточившись на своей связи и передаваемых чувствах.
Это нездорово, что он получает столько утешения от отголосков смертоносной ярости?
***
На следующее утро Гарри снова вызывают в кабинет директора. Он не сказал бы, что это его самое любимое воспоминание на данный момент — все они очень, очень ужасны — но это вспоминание явно худшее для его родственной души. Вместо худощавого, бледного продавца, выглядящего немного не в своей тарелке, которого Гарри видел в предыдущем воспоминании, этот Том Реддл как будто восковой. Что-то не так с его чертами лица — кажется, что они плывут, когда Гарри моргает. Его волосы выглядят так, будто выпадают с каждой минутой и так же быстро отрастают. Кажется, что его ногти снова и снова точатся и тупятся. Его улыбка такая же пронзительная, как и его глаза. Что-то не так с Томом Реддлом, и это очевидно каждому.
Это особенно заметно директору, который с самого начала искал подтверждение этому, ещё с тех пор, как увидел мальчика, который мог разговаривать со змеями, в приюте. Поэтому неудивительно, что заявка Тома Реддла на должность нового учителя Защиты отклонена. Гарри почти видит момент, когда последние осколки надежды в его глазах разлетаются вдребезги, и они становятся жесткими и красными. Гарри видит момент ухода Тома Реддла и восстания Темного Лорда Волдеморта.
