На самом деле, он хочет только спать.

Но нет покоя ото зла и ещё меньше покоя юному волшебнику от Тёмного волшебника –волшебников?

Гарри делает шаг вперёд, встречая следующее препятствие.

***

В конце концов, он совершенно измотан, истекает кровью из нескольких более или менее серьёзных ран, сильно боится за одну ногу, не может пошевелить одной рукой, дрожит, надеясь на лучшее.

Так что, конечно, когда он касается какой-то чаши, он переносится прямо в объятия Питера Петтигрю.

Фантастически.

Без особых церемоний, Питер Петтигрю хватает смертельно уставшего и удивлённого волшебника и привязывает его, по-видимому, к могиле. Гарри слишком истощён, чтобы даже паниковать. Почти. Он пытается угадать, где он находится, придёт ли помощь — когда-помощь-придёт-когда-кто-нибудь-придет-к-тебе-выбирайся-или-умри-помогите-помогите-мне-пожалуйста-надо-сделать-всё-возможное– и кто именно его схватил. Насколько Гарри знает, у Питера Петтигрю нет абсолютно никаких причин ему мстить. Если бы Гарри сделал что-то, заслуживающее мести, Питер мог бы убить его ещё много лет назад, когда всё ещё прятался в своей крысиной форме в башне Гриффиндора. Значит, что-то изменилось. Гарри не верит, что Питер Петтигрю вдруг резко изменил своё отношение к Гарри, или что у него хватило бы смелости и ума сделать что-то столь хорошо продуманное, учитывая, что ему пришлось провести более десяти лет в качестве крысы, потому что он не продумал свой план освобождения после того, как предал его родителей. Так что он точно делает всё это по чужому приказу.

У Гарри плохое предчувствие.

К тому же Гарри может прочитать за одной из частей своего связанного тела надписи. Надписи заканчиваются словом Реддл.

Его предчувствие оказывается верным, потому что он, похоже, на могиле Тома Реддла, который является никем иным, как Тёмным Лордом Волдемортом? Странно только то, что этот надгробный камень вообще существует. Разве некоторые из этих «биографий» и «исторических книг» не хвастались тем, что Тёмный Лорд Волдеморт даже не заслужил чести быть погребённым, как якобы могущественный волшебник, которым он являлся? Так почему же существует надгробие с его именем на нём? Гарри не видел ни одного надгробия, но это тщательно обработано, каждая буква идеально вырезана, поверхность ровная, без каких-либо изъянов. Кроме того, только на действительно претенциозных надгробиях, которые он видел по телевизору, есть ангелы и мрачные жнецы, прикреплённые к ним. Из-за чего возникает ещё один вопрос: почему маггловские мифы и религии использовались для могилы Тёмного Лорда, который выступал против всего маггловского? Последняя пощёчина?

Гарри должен остановиться. Чтобы не поддаться панике, он ухватился за некоторые несущественные детали, чтобы отвлечься от реальности. Ему действительно нужно как-то избавиться от этой привычки.

Это вполне может привести его к собственной могиле.

В этот момент над кладбищем раздаётся высокий голос, исходящий от того, кто выглядит уродливым младенцем, но точно нечеловеческим — не-двигается-не-дышит-не-живёт. Он объявляет:

— Итак, мы снова встретились, Гарри Поттер, — имя Гарри выплёвывается с такой ядовитостью, что тётя Петуния могла бы гордиться этим нечеловеческим младенцем, — Дважды ты ускользал от меня. Но сегодня вместо этого ты поможешь мне возродиться!

Тёмный Лорд Волдеморт хочет воскреснуть. Очевидно, это было ясно ещё на его первом курсе — красные-глаза-лицо-на-затылке-фальшивый-камень-мерцающий-в-его-руке — но теперь его воскрешение, видимо, как никогда реально и близко. Он хочет, чтобы его злейший враг стал свидетелем его победы, его возрождения, его жизни.

Пока Гарри приходил к такому выводу и оплакивал своё невезение, Питер Петтигрю начал ритуал. Он стоит перед котлом, который ему по пояс, в котором кипит вода, испуская клубы пара, и поднимает палочку в манере, которая явно должна быть элегантной и театральной, но не дотягивает, поскольку заклинателю явно не хватает умений и харизмы, необходимой для этого.

— Кость Отца, невольно отданная!

После ритуальных слов, сказанных с лёгкой усталостью, могила под Гарри раскололась, и из её недр вырвалась кость ноги.

Вскоре Гарри замечает, что он здесь с более гнусными целями, чем просто свидетельствовать.

— Плоть Слуги, добровольно отданная!

Этот крик больше похож на рыдание, чем на торжественную интонацию для ритуала.

Он изо всех сил пытается убежать -нож-боль-уйди-уйди-больно-не-хочу-спаси-меня-помоги-уйти-пожалуйста, но напрасно. Он так напуган сверкающим лезвием, приближающимся к руке, что лишь смутно замечает, что Петтигрю отрубил себе руку, ослеплённый преданностью своему хозяину или страхом перед ним.

— Кровь врага, насильно взятая!

В словах крысы звучит триумф.

С садистским блеском в глазах Петтигрю капает кровь Гарри в котёл, ещё больше увеличивая огонь и получая претензии в свой адрес насчёт слишком низкой температуры воды. Хнычущая фигура извиняется и кланяется, чуть не пропустив время для добавления змеиной чешуи.

Процесс варки был бы почти забавным, как пародия на Невилла и профессора Снейпа на уроках зельеварения, если бы только Гарри не заставляли наблюдать за этим, привязанным к могильному камню.

После добавления ещё нескольких ингредиентов, детское тело Тёмного Лорда Волдеморта помещают в кипящий котёл.

Гарри разрывается между двумя противоречивыми чувствами: надеждой, что этот ритуал пойдёт не так, что один из величайших Тёмных Лордов всех времен не воскреснет, чтобы снова сеять хаос, что убийца его родителей и предвестник стольких смертей, разрушений и страданий не воскреснет, что тот, кто пытался убить Гарри, когда тот был ещё младенцем, останется и дальше лишь призраком, в то время как другая его часть жаждет, чтобы ритуал удался, чтобы он вернул родственную душу Гарри, ту, которая будет защищать его и любить его, ту, которая исправит все ошибки и залечит все раны, ту, которая отомстит за него и будет яростно охранять.

Гарри не знает, на чьей стороне он хочет быть, какую реальность предпочтёт. Но в любом случае он не может повлиять на ритуал, поэтому ему остается только наблюдать, надеяться, бояться и бороться с паникой.

Если оценивать время объективно, Гарри не пришлось долго ждать в напряжении. На самом деле, между одним миганием света и другим из котла валит густой белый дым, скрывающий нечеловечески высокую фигуру, а затем в тишине раздалось резкое требование подать одежду. С субъективной точки зрения, прошло достаточно времени, чтобы Гарри успел поседеть от старости. Он был слишком увлечён наблюдением за кипящей жидкостью в котле, наблюдая, как один пузырь растёт всё выше и выше, прежде чем стать достаточно большим, чтобы вместить человека в себе, а затем начал расти ещё больше, пока лопнул, выпуская, возможно, самого могущественного волшебника из ныне живущих.

Когда Тёмный Лорд Волдеморт выходит из котла, каким-то образом умудряясь сделать это изящно, он зачарованно оглядывает своё тело. Гарри делает то же самое.

Это не человеческое тело чуть больше, чем глиняный ребёнок, которым раньше был Тёмный Лорд. Он слишком длинный, слишком тонкий, слишком гибкий. Кожа кажется чешуйчатой ​​и слишком белой. Кости кажутся более гибкими, позволяя совершать нечеловеческие движения, как если бы руки Тёмного Лорда были змеями. Фигура слишком высокая, слишком широкая в плечах, слишком худая в бёдрах. На теле нет ни грамма жира, демонстрируя мускулы и впалый живот. Пальцы рук и ног слишком длинные, заканчиваются слишком острыми ногтями, слишком гибкие, как будто лишённые суставов. На лице нет губ и носа, на голове — волос. Глаза нечеловечески красные, нечеловечески красивые, нечеловечески жестокие, когда они смотрят в глаза Гарри.

На мгновение, он надеется. Гарри так надеется.

Маленькая улыбка. Радостное выражение лица. Удивление в этих красных глазах.

И ничего.

Фигура приближается, угрожающе нависая над Гарри. Холодный, бледный, длинный палец скользит по его щеке, воспламеняя все нервы, к которым прикасается. Гарри приходится сдерживать слёзы, угрожающие начать бежать по его щекам. Такая небольшая боль не должна вызывать такой реакции. Это из-за того, что родственная душа, которая должна была защищать, причиняет ему вред и радуется этому? Нечеловечески высокий голос шипит: