- Ему даже восемнадцати нет, имей совесть! Тебе уже двадцать три, тебе, как самому старшему из нас, и идти под венец!

- Она не согласится, - устало произносит он, сжимая переносицу рукой и закрывая глаза. Затем снова открывает и продолжает мысль, - она меня на дух не переносит. Но знает мою ситуацию, с ней я еще мог бы потом выкрутиться из этого брака. А других я даже рассматривать не буду.

Смотрю на него и понимаю, он не видит очевидного. Мне кажется, они идеальная пара, но до этой мысли им еще надо дойти.

- Ты явно не обделён женским вниманием, а очевидного не видишь. Эх наивный. Ну ладно, какой у нас дальнейший план?

- Ну придется плясать под их дудку, пока что-нибудь не придумаем. Выйдем пару тройку раз на люди, может они успокоятся хоть на время.

- А других вариантов нет?

- Раз такая умная, сама и предлагай идеи! – недовольно бурчит Максим.

- Нет, идей у меня нет, - с сожалением произношу я.

Дима

Дни идут своим чередом. Я покупаю кран и перед приходом звоню Тамаре Васильевне, чтобы в этот раз мой приход не оказался сюрпризом. Она просит открыть дверь своим ключом, потому что дома кроме нее никого нет.

Меняю кран, когда возвращается Ириска и с порога начинает разговаривать с бабушкой, не подозревая, что я в ванной:

- Бабуль, меня взяли на вокал, слава богу, на сольфеджио и фортепьяно ходить не надо. А ещё я записалась на курсы первой медицинской помощи, которые будут проходить у нас в школе, правда здорово?

- Я рада, что ты не оставила мысль стать врачом. Ты хоть ела? Ты же ещё в обед борщ приготовила, а сама даже не притронулась к нему. Угости Димку, он как раз скоро уже закончит.

В это время, закончив работу, я выхожу из ванной. С того конфликта две недели назад мы больше не общались. Ее улыбка тает, когда видит меня. Недовольно поджимает свои полные губки. Приподнимаю бровь в удивлении. Все еще злишься на меня, Ириска? Какая злопамятная оказалась... Так-то на правду не обижаются. Нечего водиться с кем попало. Рус тебе точно хорошую компанию не составит.

Тамара Васильевна в ожидании смотрит на нее, а я начинаю лыбиться как придурок. Да, Ириска, будь гостеприимной, предложи. Можно бесконечно смотреть на то, как меняются эмоции на ее лице. Выдыхает, закрыв глаза, затем открывает и, собравшись с мыслями, выдает:

- Привет…борщ будешь? - Что-то сладостное и манящее грезит в этом предложении, хотя оно и выдавлено через силу, но я понимаю, что у меня только один ответ на этот вопрос.

- Привет, нет, спасибо, мне бежать надо, Егорку с продленки забирать.

Она вдруг серьезно и без злости смотрит на меня, а мне неудобно становится.

- Ну что ты Димочка, как белка в колесе крутишься. А Егора чем кормить будешь? – Это уже Тамара Васильевна задает вопрос, доковыляв до двери комнаты.

- Придумаю что-нибудь, не в первой. Если ничего нет, значит приготовлю. Я всё сделал, побежал я тогда, Тамара Васильевна.

- Деньги хоть не забудь, возьми.

- Спасибо вам…

- Не мне, тебе спасибо, что починил.

- До свиданья, - подойдя к двери, смотрю на Ирку и тихо произношу, чтоб слышала только она, подмигнув - пока, Конфетка.

Она удивленно смотрит на меня, вижу, что смутил. Даже не знаю, что на меня нашло. Никогда прежде не возникало желания ее так назвать. Но ей идет.

Отводит взгляд и отходит от двери, давая мне пройти и также тихо выдыхает:

- Пока...

Дима

Когда возвращаюсь с Егором домой на тумбе стоит кастрюля.

- Мам, эт че?

Открываю кастрюлю и зависаю. Внутри борщ.

Мама только пришла с работы, она бы просто чисто физически не успела приготовить, тем более такой сложный суп.

- Приходила внучка Тамары Васильевны, сказала, что бабушка ее передала Егору суп. Я удивилась, конечно. Ну ладно, спасибо.

Во мне начинает закипать злость. Я знаю, что это не Тамара Васильевна отправила Ирку с супом, а она сама решила свой суп пожертвовать нам потому, что слышала, что кушать Егору будет нечего после школы.

Черт! Начинаю загоняться по этому поводу. Ну и зачем ей все это?

Беру кастрюлю, намереваясь отнести обратно, как Егор, вдруг, выходит из комнаты и требует свой суп. Деваться некуда, приходится есть. Остатки переливаю в другую кастрюлю, мою. Собираюсь на тренировку и несу пустую кастрюлю соседям.

Не успеваю второй раз нажать на звонок, как дверь открывается. На пороге стоит Ирка, в домашнем простом платье, с распущенными волосами. Не даю даже мысли пробраться о том, как она выглядит и почему моя кровь начинает быстрее бежать по венам и, с претензией, спрашиваю, протягивая ей злосчастную кастрюлю:

- Зачем???

Закатывает глаза, забирая ее, и ставит на комод. Выходит в подъезд, закрывает дверь, прижимаясь к ней спиной и с таким же наездом отвечает:

- За надобностью!

Скрещивает руки на груди.

Не понял…

- Что это, черт подери, должно значить?

- Каков вопрос таков и ответ! – приподняв бровь, высокомерно отвечает она.

Провожу руками по лицу и рычу:

- Ириска, чтоб тебя! Не делай этого больше!

- У тебя забыла спросить, когда и кому мне делать добрые дела!

Мелкая зараза! Меня как капитана вся команда побаивается, когда я не в духе, а этой все равно.

Дима

Смотрю и мысленно офигеваю от нее. Злость как рукой снимает. Подхожу ближе и облокачиваюсь одной рукой на дверь поверх ее головы. Наклоняюсь и, смотря ей прямо в глаза, шепчу:

- Борзая какая стала, колючки свои убери…

Она медленно выдыхает, не отводя взгляд. Я настолько близко стою к ней, что чувствую ее выдох на своих губах. Она распускает руки, скрещенные на груди, и кладет их мне на грудь, видимо намереваясь оттолкнуть. Во мне от этого прикосновения творится какая-то агония. Сердце бьется как бешеное, места соприкосновения горят огнем. Я начинаю дышать чаще, она тоже. Свободной рукой накрываю ее руку у себя на груди и чувствую, как она вздрагивает от этого прикосновения. Не могу ничего с собой поделать и начинаю водить своим шершавым большим пальцем по внешней стороне ее нежной руки. Проводит языком по своим губам. Конкретно залипаю на них.

Чёрт! Вот это я попал!

Тем временем она:

- Я всегда была такая, Дим. А от тебя одни претензии, при чем необоснованные!

Не могу собрать мысли в голове. Почему претензии?

- Когда?

Удивлен. Я вообще душка…бываю иногда. Не с командой, конечно. Но девушек в ЖИЗНИ не обижал. С ней все получается как-то само собой. Не знаю даже почему.

- Да хоть даже в школе! На счет Руслана.

Вот только об этом придурке мы сегодня не затронули тему. Снова перехожу на повышенный тон.

- Он что тебе нравится???

Неосознанно начинаю сжимать ее руку в своей.

- А почему бы и нет? Он весьма симпатичный парень, я бы даже сказала красивый.

В ярости бью кулаком о косяк. Отворачиваюсь и бросаю на пол свою большую сумку, что все это время, оказывается, висела на плече. Поворачиваюсь и снова смотрю на нее.

- Ириска, он тебе ни фига не пара! Рус завоевывает девчонок, а потом этим ходит хвастается на всю школу. Хочешь попасть в этот тупой список?

- А кто мне тогда пара?

Она пристально смотрит на меня. Провожу рукой по волосам. Я НЕ ЗНАЮ КТО ЕЙ МОЖЕТ БЫТЬ ПАРОЙ!

- НЕ ОН! И точка!

Снова скрещивает на груди руки и сжимает губы. Ну ща выдаст снова какую-нибудь фигню!

- Позволь мне самой решить этот вопрос!

Делаю шаг и ставлю руки на дверь по обе стороны от нее, чтобы не сбежала. Наклоняюсь и цежу прямо в губы:

- Не зли меня, Конфетка! До этого цветочки были, не думаю, что тебе захочется это увидеть!

Вдруг обольстительно улыбается. У меня от этой улыбки все внутри переворачивается, а она тем временем снова облизывает свои губы и спокойно произносит: