– Что с тобой, Багдасар-джан? Почему не вышел к столу? Может, болен ты?
– Ах, матушка! – отвечает Багдасар. – Если б не ты, а кое-кто другой эту дверь отворил, разорвал бы его на куски!
– Да что случилось? – испугалась Цовинар.
– Что случилось?! – воскликнул тот и, вынув письмо, протянул матери. – А вот что! Брат посватался, а мне ни слова не сказал, будто уже за человека меня не считает! С какой стати буду я с ним за одним столом сидеть, хлеб с ним делить!
Цовинар взяла письмо и головой покачала:
– Ничего не понимаю! Ни о каком сватовстве мне Санасар не говорил. Если это правда, я ещё больше, чем ты, огорчусь!
Вернулась она к столу. Санасару письмо подала:
– На вот! Возьми своё письмо!
Пробежал его Санасар глазами, ладонь к груди приложил:
– Матушка! Богом нашим клянусь, первый раз держу в руках это письмо!
Промолвила Цовинар-хатун:
– Брат твой очень обиделся на тебя.
– Что же мне делать? – растерялся Санасар. – Девушка эта, Дехцун, чародейка. Она и во сне мне являлась. Теперь вот письмо написала. Околдовывает нас. А брат мой горяч, его не трудно вывести из себя. Пойди к нему, матушка, постарайся его успокоить. В конце концов, пусть ударит меня пару раз, выпустит свой гнев.
Пошла опять Цовинар-хатун к своему меньшому сыну. Вела с ним разговор ласково, долго его уговаривала не гневаться на Санасара. Да так и не смогла уговорить. Не одной только безудержной отвагой славился Багдасар. Недаром звали его порой за глаза и упрямцем, и сумасбродом…
Вечером столкнулись в дверях братья.
– Здравствуй, – сказал Санасар.
Промолчал Багдасар.
– За что обижаешься на меня, брат? – спросил Санасар.
– За то, – проговорил Багдасар с угрозой, – что нам двоим тесно на этой земле. Либо ты должен умереть, либо я.
– Да что с тобой? Почему ты говоришь мне такие слова?
– А почему, – закричал Багдасар, – дочь царя каджей тебя дважды в приветствии помянула, а меня только раз?!
– И ты из-за этого расстроился? – улыбнулся Санасар. – Послушай, сердись тогда на неё, а не на меня. Я-то здесь при чём?
– Не верю я тебе! – сказал Багдасар. – Хочу биться с тобой!
– Из-за чего? Из-за девушкиного привета?
– Из-за того, что ты тайком от меня письма ей пишешь, меня ни в грош не ставишь!
– Поверь, брат, – отвечает Санасар, – не писал я ей никаких писем. Богом клянусь!
– Всё равно хочу биться с тобой!
– Ладно, хочешь так хочешь. Только я тебя бить не стану.
Ничего не ответил на это Багдасар. Повернулся к брату спиной и дверью хлопнул.
Поединок братьев
«Посостязаюсь с Багдасаром в борьбе, – думал Санасар. – Порастратит он свою буйную силу, свежий воздух остудит его горячую голову – глядишь, и успокоится брат».
Выехали Санасар с Багдасаром на широкий луг. Слезли с коней и завязали борьбу. Обхватили за шею друг друга, кружатся на месте, землю пятками сотрясают.
Спохватилась Цовинар-хатун, что сыновья слишком долго не возвращаются. Пошла их разыскивать. Чем ближе подходит к зелёному лугу, тем сильнее земля дрожит под ногами, тем слышнее дыхание могучих борцов.
Наконец увидела она своих сыновей и руками всплеснула:
– О Боже, помоги мне! Виданное ли дело – брат с братом воюет!
Крикнул ей Санасар:
– Не волнуйся, матушка! Целы мы и невредимы. Ничего с нами не станется.
Санасару легко говорить! Он полушутя сдерживает яростный напор Багдасара. А тот, как ни пытается брата на землю опрокинуть, ничего у него не получается. Ослабел Багдасар, покидают его силы, вот-вот сам на землю рухнет. Потемнело у него в глазах. Да только и в небе тоже смеркаться начало.
Кончился день.
Пора домой возвращаться.
Дома поужинали они. Отдохнули. Пришёл немного в себя Багдасар и говорит Санасару:
– Завтра опять будем биться!
Санасар лишь вздохнул в ответ и плечами пожал.
Наутро встали они, взяли тяжелые палицы, к сёдлам щиты подвязали и вновь поехали судьбу испытывать.
Заплакала Цовинар-хатун. Прокляла сквозь слёзы ту, из-за которой сыновья должны друг с другом насмерть биться.
А братья отмерили в поле расстояние между двух камней. У одного камня Санасар встал, у другого – Багдасар.
Размахнулся Багдасар и метнул тяжёлую палицу, метя в грудь Санасару. Но промахнулся. Перехватил Санасар его палицу и метнул обратно. В четверть силы метнул. Не достала она брата, упала у самых ног.
Во второй раз метнул палицу Багдасар. Опять перехватил её Санасар и, в четверть силы метнув, обратно вернул.
Поскакали они друг на друга. Сошлись. Багдасар всю силу вкладывает в удар, с яростью бьёт. Санасар все удары щитом отбивает либо уворачивается. Сам же не бьёт брата, а если и замахивается, свистит его палица над головой Багдасара. А тот всё не успокаивается, хочет во что бы то ни стало Санасара ударом достать, чтобы упал он с коня и не встал больше никогда…
Солнце в зенит вошло. Затем к закату начало клониться. А бой всё не утихает.
И подумал Санасар: «Яростно бьёт Багдасар! Дай-ка и я его испытаю. Сможет ли он мой удар выдержать или уклониться от него?»
Размахнулся он и нанёс Багдасару удар вполсилы. Выставил тот щит, да только всё равно не смог выдержать удар тяжёлой палицы. Слетел с коня и упал на землю без чувств.
Застонал Санасар:
– Что я наделал! Силы своей не рассчитал! Брата ударил! Брата родного убил…
Спрыгнул он с коня и подбежал к неподвижно лежащему брату. К груди его прильнул. Нет, не остановилось, бьётся сердце. Палица, скользнув по щиту, лишь ногу задела. Бережно поднял он на руки Багдасара и понёс в Сасун.
Дома расстегнул он у Багдасара рубаху, чтобы грудь ему растереть, а из-под рубахи выпал портрет девушки удивительной красоты. И тогда догадался Санасар, какие муки перенёс из-за неё брат.
До рассвета не приходил в сознание Багдасар. И всё это время Санасар сидел рядом и плакал над ним. Когда же тот очнулся, спросил Санасар:
– Отчего же так долго в сознание ты не приходил?
– Боль пронзила ногу, – ответил Багдасар. – В голове у меня помутилось от твоего удара.
– Нет, – произнёс Санасар, – не от удара в голове у тебя помутилось. А от этого портрета и от письма Дехцун. Неужели ты подумал, что девушка для меня дороже, чем ты! Да не нужна она мне, сам иди за ней, если хочешь!
– Прости меня, брат, – промолвил Багдасар. – Не знал я до вчерашнего дня, как ты могуч! Отныне ни в чём тебе перечить не буду. Всё, что ни попросишь, сделаю для тебя. Только должен сам ты отправиться в Медный город, и Дехцун-Цам твоей должна стать.
– Ни за что не поеду за ней! – замотал Санасар головой. – Дехцун – чародейка. Она нас с тобой чуть не перессорила!
– Подумай, что люди скажут, – сказал Багдасар. – Нас уважает народ, считает храбрецами. А если ты не поедешь, скажут: какой же Санасар храбрец, если даже за своей невестой боится съездить! Нельзя тебе не ехать, брат. Привези Дехцун в Сасунскую крепость.
Дорога в страну каджей
Пришел Санасар к Цовинар-хатун:
– Матушка, снаряди меня в дорогу. Должен я в Медный город поехать, в страну каджей.
Принялась отговаривать его мать:
– Не езди, сынок! Совсем недавно мы из Багдада выбрались, чуть не погибли, зачем тебе опять в чужие края ехать?
– Что ж тут поделать, матушка! Видно, судьба такая.
Снарядила его Цовинар-хатун, благословила на дорогу. Обнялись на прощанье Санасар с Багдасаром, простили друг друга, перстнями обменялись.
Сказал Санасар брату:
– Если я завтра не вернусь, не волнуйся за меня. Если я на второй день не вернусь, тоже не волнуйся. Если на третий день не вернусь, значит, попал я беду. Скачи тогда мне на выручку.
