— Да-да-да-да, — закричала девчонка и, забыв про украшение, бросилась обнимать своего Антона. Все зал взорвался бурными овациями, свистами, криками с поздравлениями. Кто-то с завистью смотрел на целующихся влюбленных в эпицентре внимания, в то время как рассредоточенные по залу бугаи Антона завалили девушку цветами. Сейчас даже они казались более человечными и добрыми. Из-за кулис победно выскочила Маринка, довольная собой, ведь идея данного перформанса полностью принадлежала ей. Не зря же она отучилась на режиссёрском.

Приступ паники отпустил Антона, в тот же вечер он собрал всех в ресторан за свой счет — отмечать столь радостное событие. Гостей насчитывалось больше сотни, у каждого по стволу и в закромах еще по парочке гранат. Хоть на дворе и был две тысячи четвертый год, отголоски девяностых тащились за ребятами через десятилетия. В разгар праздника в дверях шумного заведения появился мужчина, а с ним под руку стояла женщина и рядом еще один силуэт — мужской. Из-за дыма от сигарет не сразу удалось рассмотреть пришедших. Через горькую пелену Настя с трудом узнала родных. Как реагировать на это она не представляла.

— Твоих рук дело? — поинтересовалась Анастасия у будущего мужа, сидевшего рядом с ней в центре п-образно выставленных столов.

— Вы должны поговорить, — подтвердил Лоренц свою причастность к их приходу.

— Ты стареешь, — огрызнулась недовольная пока еще Громова, намекая на сентиментальность бандита.

Девушка подошла к новоприбывшим. Мама выглядела хорошо, несмотря на долгую болезнь и все страдания, что ей пришлось пережить за последние годы. Алекс ходил с тростью из красного дерева с серебряным наконечником — подарком Антона, а отец, как всегда, уставший и злой, но сегодня с неприсущим ему сожалением и стыдом в глазах.

— Доченька, — пролепетала еле слышно женщина, — я так была рада, когда Антоша позвонил. Мне даже не пришлось пить таблетки, я сама встала с кровати и сама собралась, — она кинулась обнимать дочь. Девушка бережно прижала ее к себе, и из глаз тонкими ниточками покатились слезы. Елена попросила показать колечко, и Настя вытянула руку, тоже любуясь украшением уже трехсотый раз за день. На лице матери заиграла теплая и искренняя улыбка. Она вспомнила, как сама, казалось, совсем недавно была невестой.

— Анастасия… — начал было отец, но как только дочь подняла глаза, замешкался. Алекс почувствовал напряжение и неловкость. Взяв сестру за руку, чтобы успокоить, он прошептал, чуть наклонившись:

— Спокойней… Настя, — парень хотел избежать скандала и ссоры, чтобы не омрачать праздник. Девушка стиснула руку брата, услышав, как за ее спиной стихла музыка, сейчас весь ресторан наблюдал картину их примирения.

— Я знаю, что ты никогда не простишь меня, я плохой муж, а отец и подавно, — мужественно признался Виктор, не стесняясь публики. — И у меня нет права что-либо говорить, наставлять или учить, в конце концов, ты оказалась мудрее меня. — Настя ослабила захват, прижав ладонь к животу.

С каждым сказанным словом она погружалась все глубже в воспоминания рокового дня, который перечеркнул оставшуюся капельку здравого рассудка. Словно это было вчера, боль, как моральная, так и физическая, узлом затягивалась внутри.

— Я тебе сказал, — зло выпалил Антон, закуривая сигарету, — ты не пойдешь в медицинский, — настаивал парень, стоя на ступеньках огромного здания, смотря на Настю.

— Я уже подала документы и больше скажу, бюджетное местное закрепили за мной, — не сдавалась в споре будущая студентка.

— Твою мать, Настя, ты когда-нибудь вообще будешь советоваться? — остался недовольным бандит и, не дождавшись ответа, пошел к машине, припаркованной около университета.

Вдалеке послышался свист колес, запахло жженой резиной, Лоренц оглянулся на шум — по дороге неслась знакомая машина отца Громовой. В воздухе раздалась автоматная очередь. Антон пригнулся, ища глазами Настю, прячась за геликом.

В шуме из-за криков и паники бегающие люди мелькали рябью. Лоренц пригляделся, на тротуаре лежала девушка, которую он с ужасом узнал.

Антон кинулся к возлюбленной, почувствовав жжение в области предплечья. Рука тут же окрасилась в красный цвет, только прижавши ладонь к плечу. Пуля прошла по касательной и очевидно, что попала в Анастасию.

Громова лежала на спине, прерывисто дыша из-за ранения, белоснежная майка окрасилось алым, а кукольное лицо бледнело на глазах. На мгновение Лоренц увидел в ней свою маленькую сестренку. «Нет-нет-нет, только не опять». Страх окутал Антона, но недолго думая, бандит поднял девушку с места происшествия и аккуратно усадил в мерс, прижав к ране какую-то тряпку, что нашел в машине.

— Я ее сам отвезу, — раздался голос Виктора сзади перепуганного Антона.

— Ты совсем с башкой поссорился?! — грозно рыкнул Лоренц, не понимая, почему мент так поступил. На лице мужчины и мускул не шевельнулся. — Она умирает, пошел вон отсюда! — парень уже завел машину и нажал на газ, но Виктор успел отскочить, избежав столкновения с бампером.

— За ними поехали, — приказал он человеку, сидящему за рулем полицейской машины.

— Вить, там твоя дочь и ты попал в нее. Ты понимаешь, что это край безумия? — пытался вразумить мужчину друг.

— Я не отдам ее этому уроду, — Виктор обезумел от своего бессилия. Он не знал, что еще делать. Мужчина понимал, что поступает безрассудно и глупо.

— Ты, возможно, ее убил… Как ты с этим будешь жить? — вновь отозвался напарник.

— Поехали, я сказал! — прокричал хозяин машины, и водитель подчинился.

Антон гнал на максимальной скорости, даже сквозь рев двигателя он слышал стук своего сердца. Настя уже сидела без сознания, с каждой минутой все бледнея и бледнея. Лоренц прижимал одной рукой ей рану, второй вцепился в руль. По щекам парня потекли слезы. Мысль о потери своей девчонки ужасала его.

— Ты не умрешь, не умрешь, мы будем долго-долго и счастливо жить, — шепча, улыбался сквозь слезы парень.

Наконец-то показалось уже до боли знакомое здание. Оглушительный сигнал клаксона, после чего ворота резко отворились, из здания выбежали все, кто был свободен. Сам Хирург, медсестры, санитары и врачи. Они молча извлекли девушку из машины, увезли внутрь, не пуская Антона. Оставшись снаружи, Лоренц все также сжимал в руках красную из-за крови ткань.

Услышав подъехавшую машину, бандит молниеносно выбежал за территорию. Убедившись, что в машине отец Насти, он вытащил того на улицу, с грохотом прижав к машине лицом, и обвил вокруг шеи Виктора ту самую тряпку, испачканную кровью его дочери.

— Чувствуешь? Чувствуешь, мразь?! Это запах твоей смерти, тварь. Если ее не спасут, я лично задушу тебя, сука. Понял?! — зло прохрипел Антон, стягивая в тугое кольцо удавку.

В ответ он услышал только жадное глотание воздуха.

— Что ты за сволочь? В родную дочь… — парень сжал тряпицу сильнее.

— Э… Эт… Это т… Твоя… Пу… Пуля, — с трудом прошептал задыхающийся Виктор. Лоренц почувствовал сильные руки, оттаскивающие его от мента. Отец любимой громко прокашлялся, стащив в тот же миг с себя искровавленную тряпку.

— Я хотел убить тебя, — пояснил запыхавшийся Виктор. Озверевший Антон вырвался из захвата двух охранников, во мгновение перезарядив пистолет заткнутый за пояс сзади, всадил три пули по ногам мужчины. Тот скрючился от боли, свалившись на землю, и застонал.

— Хватит! — громко рявкнул вышедший к ним Хирург. — Антон, иди перевяжи руку. А этого на стол.

— Посмотрим, кто из нас сядет, гнида, — ядовито прокричал вслед Лоренц милиционеру.

Раскинувшиеся поля между дорог поблескивали из-за капелек утренней росы. Сквозь плотный туман прорывалось несколько желтых огней. На рассвете, разбивая тишину шумом сирены, подъехали две полицейские машины. Проблесковые маячки, настораживая больных, освещали парадный вход. В больницу вбежали трое с автоматами, напугав пациентов и персонал. Хирург, повидавший и не такие рейды, спокойно проводил незваных гостей в палату к уже прооперированному Виктору.