Пока семья из трех человек жалась друг к другу, дверь в комнату со скрипом приоткрылась. Когда доктор ушел, она сообщила группе друзей, которые расхаживали взад и вперед по коридорам, что теперь можно пойти и посмотреть ребенка, и им действительно не нужно было повторять дважды, поскольку они практически пробежали мимо врача и медсестер, пока не добрались до нужной палаты.

Заглянув внутрь, их сердца растаяли от открывшейся перед ними сцены. Кассиопея лежала в постели, ее волосы были собраны в беспорядочный пучок на затылке, она выглядела усталой, но улыбка на ее лице излучала счастье. Ремус сидел рядом с ней, одной рукой обнимая ее за плечи, а другой держа на руках самого прекрасного ребенка, которого кто-либо из них когда-либо видел, завернутого в розовое одеяло.

- Мы можем войти? - Голос Сириуса, наконец, привлек их внимание.

- Конечно, — без колебаний кивнула Кассиопея, улыбаясь своим друзьям и брату, когда они вошли в комнату так тихо, как только могли, закрыв за собой дверь.

- Это девочка? — спросил Джеймс, скептически глядя на пару.

Ремус кивнул.

- Черт, — простонал парень в очках, отчего у всех округлились глаза, когда они увидели, как он полез в карман и неохотно достал несколько монет. Кассиопея и Ремус обменялись недоверчивыми взглядами, когда увидели, как Сириус ухмыляется, протягивая руку за монетами.

- Вы ставили на пол? — спросил Ремус, с недоверием переводя взгляд с одного своего лучшего друга на другого.

- Извини, приятель, — смущенно улыбнулся Джеймс, почесывая затылок, прежде чем застонал от боли, когда Лили шлепнула его по руке.

- Неважно, мне все равно, — махнула рукой Кассиопея. Ничто не могло стереть улыбку с ее лица, - Но тебе лучше никогда больше не ругаться перед ней, — добавила она, указывая на Джеймса, который вскинул руки в воздух.

- Я не буду. Я обещаю.

- Отлично. Теперь ты хочешь подержать свою крестницу?

- Да! — воскликнул Джеймс, практически подбегая к ним, улыбаясь от уха до уха.

Кассиопея с мягкой улыбкой наблюдала, как Ремус убрал у нее руку. Обеими руками он осторожно передал их сверток радости Джеймсу, который теперь сидел в кресле и выглядел взволнованным, как ребенок рождественским утром.

- Итак, вы уже придумали имя? — спросил Сириус, подходя к сестре с другой стороны и заключая ее в крепкие объятия. — Сириус было бы великолепное имя для девочки.

Кассиопея щелкнула его по груди, прежде чем покачать головой: - Мы не назовем нашу малышку в твою честь, — сказала она ему, повернув голову, чтобы встретиться взглядом со своим женихом. Пару недель назад они говорили об именах, и было два имени, которые им действительно запомнились, но они не хотели никому говорить, пока не родился ребенок: - Мы не назовем нашего ребенка в честь звезд, — добавила она, улыбаясь Ремусу.

- Так, как же тогда ее зовут? - Спросила Лив, когда все их друзья смотрели на них с взволнованными выражениями лиц, ожидая большого разоблачения.

- Хейзел Айви Люпин.

Комментарий к 32.

Оставляйте свои комментарии, я очень хочу знать ваше мнение!

Следующие две главы будут решающими. Я плачу.

========== 33. ==========

Комментарий к 33.

Предпоследняя часть…

Приятного прочтения!

С момента рождения малышки Хейзел в доме Люпин-Блэк было очень оживленно. Кассиопее и Ремусу пришлось научиться балансировать между тем, чтобы быть родителями, работая на Орден, и это, конечно, было нелегко, но оно того стоило. Прийти домой и увидеть эту маленькую беззубую улыбку на лице Хейзел, когда она прижималась к своему дедушке, было слишком чисто для этого мира.

Через несколько месяцев после своего рождения, Молли Уизли родила близнецов Фреда и Джорджа. Двое самых озорных малышей во всем мире. Всякий раз, когда вы поворачивались к ним спиной, они пытались ускользнуть, не говоря уже о тех случаях, когда они ночью выбирались из своих колыбелей. Кассиопея ходила к Уизли бесчисленное количество раз, как одна, так и с малышкой Хейзел и Ремусом, было приятно иметь рядом кого-то, кто мог бы помочь ей, когда она чувствовала, что она недостаточно хорошая мать; неважно, сколько раз Ремус говорил ей, что она, на самом деле, лучшая мать, о которой можно только мечтать.

Она не могла не чувствовать себя виноватой, когда принарядилась; надела свою лучшую одежду, которая — благодаря Ремусу, — все еще сидела, как влитая. Это был выпускной день Регулуса, и она дала ему обещание, что будет там и все, Кассиопея Блэк никогда не нарушала обещания, особенно своего младшего брата.

— Ты прекрасно выглядишь, любимая, — голос Ремуса вырвал ее из раздумий. Она обернулась, ухмыляясь, когда заметила двух самых лучших людей своей жизни в дверном проеме. — Разве мама не выглядит красиво? — проворковал он, указывая на Кассиопею.

Хейзел тут же захлопала в ладоши и начала хихикать.

— Я думаю, это означает, что она согласна, — усмехнулся Ремус, снова глядя на Касс.

— Я так сильно люблю вас двоих, — сказала она мягким голосом, подходя к своему жениху и дочери. Хейзел протянула руки, и Кассиопея мгновенно выхватила ее у Ремуса, удерживая на бедре. Она нежно поцеловала Хейзел в лоб, улыбнувшись, когда малышка захихикала и начала жевать ее длинные черные локоны: — Кто-то голоден? — тихо спросила Кассиопея, отводя волосы в другую сторону, подальше от рта Хейзел.

— Она только что поела, — усмехнулся Ремус, наблюдая за ними, на его лице была вытатуирована улыбка. — Я думаю, ты просто десерт.

— Что ж, я польщена, — усмехнулась Кассиопея, — с вами двумя все будет в порядке? Я могу остаться дома.

Ремус игриво закатил глаза. Почти целую неделю Кассиопея беспокоилась о том, чтобы оставить их, независимо от того, сколько раз он заверял ее, что с ними все будет в порядке и что ей нужно пойти и посмотреть, как ее брат заканчивает школу, потому что если она пропустит это, то никогда себе не простит.

— Касс, мы уже говорили об этом.

— Я знаю, — смущенно улыбнулась Кассиопея, крепче прижимая к себе свою малышку, — я просто буду скучать по вам двоим.

Ремус протянул руку, убирая с ее глаз выбившуюся прядь черных волос, прежде чем положить ладонь на ее щеку. Парень наблюдал, как она на секунду закрыла глаза, ее лицо подсознательно приблизилось к его прикосновению.

— Мы тоже будем скучать по тебе, но ты все равно уходишь. Представь, сколько объятий ты получишь от Хейзел, когда вернешься.

Кассиопея усмехнулась, тихо посмеиваясь: — Ты прав. Ты всегда прав.

— Я знаю. Давай, любимая, ты же не хочешь опоздать, — он придвинулся ближе, чтобы взять Хейзел, когда Кассиопея внезапно отодвинулась.

— Одну секунду, — нервно хихикнула она. Повернув голову в сторону, она дюжину раз поцеловала младенца, заставив Хейзел громко хихикать над поведением своей мамы: — Я так тебя люблю, — она запечатлела последний поцелуй на лбу Хейзел, прежде чем наконец передать ее обратно Ремусу. — И тебя я тоже люблю, — усмехнулась Кассиопея; благодаря своим каблукам ей даже не нужно было вставать на цыпочки, когда она поцеловала Ремуса в губы, посмеиваясь, когда Хейзел просунула руку между ними.

— Я тоже тебя люблю, а теперь отвали от меня.

***

Кассиопея была в восторге, наблюдая, как Регулус подбегает к ней. Он наконец-то закончил Хогвартс, и, судя по выражению его лица, парень не мог быть счастливее. Она взвизгнула, когда он поднял ее в воздух, закружил, и они вместе рассмеялись.

— Тебе нужно перестать расти, — сказала ему Кассиопея, после того как он, наконец, поставил ее обратно, с гордой улыбкой на лице, когда она посмотрела на своего младшего брата, который был слишком высоким, «буквально».

— Ты действительно мама, не так ли, — усмехнулся он.

— Ты не представляешь, как Хейзел была взволнована тем, что она сможет проводить больше времени со своим — не говори Сириусу! — любимым дядей, — усмехнулась Касс, игриво подталкивая Регулуса в бок.

— Я не могу дождаться, когда увижу ее, — ухмыльнулся он, однако Кассиопея заметила, как в его глазах промелькнуло беспокойство, но когда он открыл рот, чтобы заговорить, его грубо прервали.