— Кассиопея Блэк.

— Ну, трахните меня, — простонала девушка. Она заметила печальный взгляд, промелькнувший на лице Регулуса, прежде чем он опустил взгляд на свои ноги. Она сжала его руку, прежде чем, наконец, набраться смелости и обернуться, столкнувшись лицом к лицу со своим худшим кошмаром: — Вальбурга. Орион.

— Я слышала, ты родила внебрачного ребенка, — усмехнулась Вальбурга, в ее глазах появился веселый блеск, когда она заметила огонь в глазах Касс. — Отец был тем грязным полукровкой?

Кассиопея стиснула челюсти; она была готова наброситься на женщину, но ради Регулуса не собиралась устраивать сцену на его выпускном. Он определенно почувствовал исходящий от нее гнев и быстро схватил сестру за руку, пытаясь хоть как-то утешить. К его большому удивлению — и к удивлению их родителей тоже, — Кассиопея улыбнулась: — Да. Вообще-то, мы назвали ее Вальбургой.

О, как бы она хотела иметь с собой камеру, чтобы запечатлеть выражение лица Вальбурги:

— И, если вы извините нас, нам пора идти. Вальбургу нужно покормить, — с этими словами она крепче сжала руку Регулуса, когда двое брата и сестры ушли, прикусив языки, чтобы сдержать смех, который клокотал у них в горле.

Отойдя подальше, они больше не могли сдерживаться и разразились громким смехом, от которого согнулись пополам и расплакались. Регулус изумленно посмотрел на свою сестру:

— Ты невероятна.

***

Кассиопея пригласила Регулуса к себе домой, она не только обожала проводить время со своим младшим братом, но и чувствовала, что ему нужно было что-то снять с души. Ремус предложил уложить Хейзел вздремнуть, оставив их одних в гостиной.

Пока Касс убирала игрушки Хейзел, она время от времени оглядывалась через плечо на Регулуса. Он выглядел нервным, его нога подпрыгивала вверх-вниз, когда он перебирал пальцами, опустив свои ледяные голубые глаза.

— Итак, ты собираешься сказать мне, что у тебя на уме? — спросила Кассиопея, возвращаясь к дивану с успокаивающей улыбкой на губах.

Регулус выглядел так, как будто в любую секунду у него начнется учащенное дыхание, прежде чем он потер лицо, на мгновение закрыв глаза, пытаясь успокоить нервы.

— Я говорил с Дамблдором, — сказал он ей, положив руки на колени.

— И что? — спросила Кассиопея, поощряя его продолжать. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на тошнотворное ощущение в животе, когда тревога бурлила в ее теле.

— Ты… ты знаешь, что такое крестраж? — спросил он, наконец, позволив своим глазам встретиться с ее.

Кассиопея покачала головой.

— Это то, что поддерживало жизнь Сама-Знаешь-Кого все это время, — объяснил Регулус, говоря приглушенным голосом, как будто он боялся, что кто-то подслушивает, и его разоблачат за то, что он обманул своего «хозяина», — Я нашел один, и я-я планируя уничтожить его.

Кассиопея потянулась к его руке: — Я собираюсь помочь тебе, Реджи. Я обещаю.

— Я не могу допустить, чтобы ты пострадала, — сказал он ей, его глаза наполнились слезами. — Посмотри на себя, ты теперь мама, невеста. Твоя жизнь слишком важна.

— Жизнь моей дочери слишком важна, — заявила Касс серьезным тоном, — Но у нее не будет жизни, если победит Сам-Знаешь-Кто. Ни у кого из нас не будет жизни, если это произойдет.

Регулус ничего не сказал, его мысли понеслись со скоростью миллион миль за раз.

— Ты знаешь это, Реджи, в глубине души ты действительно знаешь, — она сжала его руку, — Я хочу тебе помочь. Пожалуйста, просто позволь мне.

— Я не смогу жить нормально, если… — Он нервно сглотнул, — Если с тобой что-то случится.

— Со мной ничего не случится, хорошо? — Она успокоила его, послав ему самую ободряющую улыбку, на которую была способна. Конечно, она не знала, что произойдет, но она, конечно, не собиралась заставлять кого-либо из них волноваться больше, чем нужно. Война приближалась — и быстро, — и некоторые люди не собирались выходить из нее живыми; это была суровая реальность, но, тем не менее, истинная реальность: — С нами ничего не случится.

— Ты обещаешь? — спросил Регулус, глядя на нее сквозь ресницы. Его голос звучал так молодо и невинно, что это напомнило ей о том времени, когда они были моложе. Она всегда обещала ему, что их родители не причинят ему вреда, и он верил ей, потому что они никогда этого не делали. Она делала все, что могла, чтобы защитить Регулуса, даже если это означало получить его наказание.

Кассиопея кивнула: — Я обещаю.

Иногда люди не могут сдержать обещаний. Иногда они не хотят их нарушать, но иногда случаются вещи; вещи, которые никто никогда не ожидал.

***

— Ты что, блять, чокнулась Кассиопея?

— Если ты не собираешься говорить ничего, кроме этого, тогда просто заткнись, Сириус, — простонала Кассиопея, потирая виски. Она призналась своему старшему брату в том, что они с Регулусом собирались сделать; ну, только небольшая часть этого, она, конечно, не была настолько глупа, чтобы рассказать ему весь план; только упомянув, что они собирались отправиться в дикую местность, чтобы уничтожить Крестраж. На самом деле Блэки собирались отправиться в пещеру, где он был спрятан, взяв с собой Кричера, они собирались уничтожить настоящий крестраж и заменить его подделкой.

— Нет! Я не собираюсь молчать, ты что, с ума сошел? — его голос стал еще громче, и Кассиопея была более чем рада, что наложила заглушающее заклинание на кухонную дверь, чтобы Хейзел и Ремус не беспокоились.

Кассиопея закатила глаза:

— Тогда выкладывай все, возможно, как только ты это сделаешь, ты сможешь увидеть это с моей точки зрения, — спокойно сказала она, глядя на свои ногти, которые были беспорядочно выкрашены в ярко-зеленый цвет благодаря Чарли Уизли.

— Твоя точка зрения?! Почему ты не можешь посмотреть на это с моей точки зрения? Или Ремуса? Или Хейзел, если уж на то пошло?!

Кассиопея свирепо посмотрела на своего старшего брата: — Я видела это с их точки зрения!

— Очевидно, что не до конца, так как ты эгоистка.

— Эгоистка? Как, черт возьми, я могу быть эгоисткой? — спросила Кассиопея. Она ничего не могла с собой поделать, ее голос становился все громче, ярость сжигала ее тело. — Я делаю это, чтобы помочь Реджи. Я делаю это, чтобы помочь миру. Это часть его души, Сириус. Он не умрет, пока не умрут все части его души, — объяснила она, — это единственный способ.

Сириус вздохнул, потирая лицо:

— Разве ты не видишь, что я пытаюсь быть твоим старшим братом? Я пытаюсь защитить тебя. Как я могу это сделать, если ты мне не позволяешь?

— Да ну, а я пытаюсь защитить Реджи. Он наш младший брат, Сириус, ты тоже должен попытаться защитить его, — сердито сказала Касс, ее глаза были полны огня. Она не могла поверить, что он все еще использует оправдание «защиты ее». Конечно, было здорово, когда кто-то присматривал за тобой, но прямо сейчас Регулус нуждался в этом больше, чем она. Он буквально собирался нанести удар в спину самому злому и сильному человеку на планете. Ему нужна была вся защита, которую он мог получить, и тот факт, что Сириус все еще не видел этого, сделало ее более чем раздраженной.

— А как насчет Хейзел? — спросил Сириус, теперь его голос был устрашающе спокоен.

Вот и все. Это была последняя фраза:

— Не смей, блядь, втягивать в это мою дочь! — Кассиопея взревела, вскакивая на ноги и подходя к Сириусу, сильно тыча его в грудь: — Ты знаешь, я люблю ее больше всего на свете, и именно поэтому я должна это сделать. Я должна бороться за ее будущее. Тебе не понять.

— Ты совершаешь серьезную ошибку, — сказал ей Сириус, прожигая ее взглядом.

— Убирайся.

— Что?

Она сделала шаг назад: — Я сказала, убирайся к черту!

========== 34. ==========

Комментарий к 34.

Приятного прочтения!

В то утро Кассиопея очень крепко обнимала Хейзел. Она не знала почему — может быть, это было связано с ее материнскими инстинктами, или, может быть, потому, что в глубине ее сознания было ноющее чувство, которое говорило ей, что они не должны идти в пещеру, — но она не хотела отпускать. Хейзел не возражала, она обожала объятия обоих родителей, так что Кассиопея держала ее очень крепко, и для младенца это было как рождественское утро.