— Будь осторожен, — сказала она ему, крепко держа его, пока он использовал свои руки как чашку и начал пить столько воды, сколько мог физически.

Внезапно рука, похожая на скелет, потянулась и обхватила запястье Регулуса. Оба черноволосых брата и сестры закричали и отскочили назад. Палочка Касс вылетела из ее кармана, заскользила по полу и упала прямо в воду, когда из нее появился полный скелет, чья голова наклонилась, когда он начал ползти к ним. Прежде чем они осознали это, вокруг них появлялось все больше и больше скелетов, ползущих прямо к этой паре.

— Что, черт возьми, нам делать? — закричала Кассиопея, пнув одного из них в голову, отчего та скатился с шеи. Но это, похоже, ничего не дало, поскольку он продолжал двигаться к ней, обезглавленный.

— Я… я не знаю! — кашлянул Регулус, его глаза смотрели на сестру с паническим выражением: — Я люблю тебя, Касс!

— Не говори так, у нас все получится! — закричала она на него, пиная еще больше скелетов, прежде чем отползти назад, надеясь, что это были какие-то водяные скелеты, которые не могли дышать над водой.

— Я… мне жаль, что я заставил тебя прийти сюда! — закричал Регулус, он даже не пытался скрыть страх в своем голосе. Его ноги начали подкашиваться, но тело все еще чувствовало себя слишком измученным от того, что он, черт возьми, выпил.

Кассиопея закричала, когда один из скелетов схватил ее за лодыжку. Его хватка была железной. Глаза Касс расширились от страха, когда она почувствовала, что ее тянет к воде, ее руки отчаянно пытались ухватиться за что-нибудь, чтобы удержаться на ногах. Ее полные паники глаза смотрели на Регулуса, ее сердце бешено колотилось, когда она смотрела, что его тоже тянут; его тело было слишком слабым.

Она вытянула ноги, ее пальцы вцепились в неровную землю, когда еще больше скелетов начали тянуть ее, их костлявые пальцы глубоко впивались в ее ноги. Слезы теперь падали из ее глаз, как водопады. Она не могла не думать о своей малышке, увидит ли она когда-нибудь эту милую маленькую улыбку? Услышит ли это хихиканье когда-нибудь снова? Ее сердце болело сильнее, чем пальцы, когда они царапали землю, проливая кровь.

— Я люблю тебя, Реджи! — это было последнее, что она крикнула, прежде чем уйти под воду.

Чтобы никогда больше не всплыть на поверхность.

***

Ремус не мог унять нервы, которые бурлили у него в животе, вызывая тошноту, когда он мерил шагами гостиную. Кассиопея и Регулус еще не вернулись, и он поймал себя на том, что каждые несколько секунд поглядывает на часы. Время, казалось, текло медленнее, чем обычно, но в то же время казалось, что прошло несколько часов с тех пор, как он смотрел на него в последний раз.

Он давно уложил Хейзел спать, радионяня была так крепко зажата в его руке, что он удивился, как она ещё не сломалась. Он знал, что не должен был отпускать ее; он не хотел контролировать ее, но, возможно, отправиться на поиски крестража было не такой уж безопасной идеей. Но, может быть, с ней все было в порядке? Может быть, им просто потребовалось больше времени, чтобы найти его, чем они ожидали. Может быть, они остановились в квартире Регулуса, чтобы привести себя в порядок и даже вздремнуть? Может быть, Ремус просто слишком остро реагировал. Конечно, если бы что-то действительно случилось, он бы уже услышал об этом, верно?

Из-за того, насколько тихо стало в коттедже; единственным звуком были его шаги по скрипучей половице, смешанные с его неглубоким дыханием, щелчок, доносившийся из кухни, был громче, чем обычно. В мгновение ока Ремус бросился на кухню, его сердце пропустило удар, когда он подумал о Кассиопее, стоящей там, выглядящей усталой, но невредимой.

Он остановился прямо на пороге, его глаза расширились от охватившего его страха. Там стояла не Кассиопея, и даже не Регулус, вместо кого либо из них там был Сириус, с выражением на лице, которого Ремус никогда раньше не видел. То, от которого у него определенно свело живот.

Со слезящимися глазами черноволосый мужчина поднял голову, его взгляд остановился на оборотне, который неподвижно стоял на пороге, его собственные глаза наполнились слезами.

— Ч-что происходит? — спросил Ремус дрожащим голосом.

Сириус сглотнул. Слезы, наконец, вырвались из его глаз, свободно потекли по лицу. Ремусу не нужно было больше ничего слышать, он точно знал, что Сириус собирался сказать. Он почувствовал, как его колени подогнулись под ним, заставляя его наклониться и ухватиться за край двери, чтобы не упасть. Слезы водопадом катились по его лицу. Его дыхание стало еще более неровным.

Сириус сделал шаг вперед.

— Это-это все, что осталось, — сказал он, его голос дрогнул, когда он протянул руку.

Ремус не осознавал, что все его тело дрожит, пока он не поднял руку, открывая ее и ожидая, когда Сириус положит то, что они нашли. Парень подавил рыдание, когда ему на ладонь упало ожерелье с синим сапфиром. Ожерелье, которое он подарил Кассиопее на их пятом курсе.

— Нет, — прошептал он, качая головой, — нет, она не может… не может быть… Я-я видел ее всего несколько часов назад.

— Я… мне жаль, приятель.

***

На следующее утро Ремус очень крепко обнял Хейзел. Он не сомкнул глаз. Сириус помог ему вернуться в гостиную, где двое мужчин провели ночь на противоположных стульях, подперев голову руками, когда их окутала полная тишина. Ремус даже не понял, что взошло солнце, пока не услышал крики своей дочери через радионяню. Бросившись в спальню Хейзел, он сдержал слезы и взял младенца на руки, прижимая его как можно ближе к своему телу.

Она несколько минут суетилась, пока он раскачивал ее вверх-вниз, и его сердце разрывалось при мысли о том, что она будет рости без матери. Это не должно было так случиться. Предполагалось, что Кассиопея будет там с ними, наблюдая, как растет их малышка. Предполагалось, что они поженятся, как только война закончится, проживут счастливую и долгую семейную жизнь; может быть, однажды даже подарят Хейзел брата или сестру. Это не должно было так случиться.

Ремус поцеловал Хейзел в макушку, а непролитые слезы покалывали его темные, налитые кровью глаза:

— Теперь нас только двое, Хейзел, — он подавил рыдание. — Я обещаю, что буду лучшим отцом, каким только могу быть. Твоя мама всегда будет присматривать за тобой там, наверху, среди звезд. Ты будешь знать, что она там, потому что она будет сиять ярче всех.