- О черт, у меня будет ребенок!

***

- Где он?! - сквозь стиснутые зубы прокричала Кассиопея. Ее хватка на руке Сириуса усилилась, когда он издал болезненный стон.

- Я не знаю, он скоро будет здесь, — сказал он, стараясь не показывать, как ему больно.

Ему удалось доставить Касс в больницу как раз вовремя. Она отказалась аппарировать или использовать Летучий порох, а когда Сириус предложил подвезти ее на своем мотоцикле, Кассиопея ударила его по руке и назвала «идиотом». Итак, Сириус связался с Лили и Джеймсом, и они оба приехали на маггловской машине Лили, ускоряясь, чтобы добраться до своего друга как можно быстрее физически.

Ремус, с другой стороны, был недосягаем. Он был занят миссией Ордена, и никто, казалось, не мог до него дозвониться. И независимо от того, сколько раз доктор говорил Касс тужиться, черноволосая женщина продолжала отказываться: - Я не могу этого сделать, пока не приедет Ремус, — повторяла она снова и снова, как будто это была какая-то мантра.

- Мисс Блэк, сейчас вам придется тужиться, — повторила врач, глядя на будущую мать с ободряющей улыбкой.

- Где Ремус? - Кассиопея закричала, когда еще одна острая боль пронзила ее тело.

- Ай, ай, ай, — пробормотал Сириус, закрывая глаза, в то время как Кассиопея сжала его руку.

- Я здесь! - Голос Ремуса был подобен музыке для ее ушей. Открыв глаза, она устало посмотрела на своего жениха. У него было несколько новых шрамов на лице, не глубоких, но, вероятно, достаточно глубоких, чтобы оставить небольшой шрам. Его глаза были дикими одновременно от беспокойства и счастья.

- О, слава Мерлину, — пробормотал Сириус, позволяя Ремусу занять его место, разминая руку, чтобы попытаться заставить кровь снова течь по ней, прежде чем осторожно выйти из комнаты, направляясь к своим друзьям. Лив и Марлин прибыли не слишком поздно после них, даже Элис, Фрэнк и Молли тоже пришила.

- Где ты был? — спросила Кассиопея, глядя на своего жениха полными слез глазами. Все ее лицо было залито потом, некоторые из ее черных локонов, которые не были собраны в беспорядочный пучок, прилипли ко лбу и щекам, для нее она выглядела как полный беспорядок, когда она смотрела на него, но в тот момент ей было все равно.

Однако для Ремуса она выглядела как самый красивый человек, которого он когда-либо видел. Он сжал ее руку и положил одну руку ей на плечо; просто на случай, если ему понадобится помочь ей двигаться вперед, когда она снова толкнет: - Это не имеет значения, любимая. Теперь я здесь, давай познакомимся с нашим малышом, хорошо?

- Да, — кивнула Касс.

- Хорошо, вы готовы снова тужиться?

- Нет, — Кассиопея покачала головой, плача сильнее.

Доктор язвительно улыбнулся: - Ваш ребенок нуждается в вас.

- Ты можешь это сделать, — сказал ей Ремус приглушенным голосом.

Кассиопея мельком взглянула на своего жениха: - Хорошо, — устало кивнула она, прежде чем издать еще один болезненный крик, когда начала тужиться. Ее голова откинулась на подушку, дыхание было тяжелым и неровным, слезы и пот смешались на ее лице: - Это больно. Это так больно. Я больше не могу этого делать.

- Ты сможешь, — подбодрил ее Ремус. - Ты так хорошо справляешься, любовь моя, я знаю, ты можешь продолжить.

- Ты можешь сделать это вместо меня? — устало спросила она, мотая головой из стороны в сторону.

На его губах появилась усмешка: - Я бы с удовольствием сделал это вместо тебя, но не могу.

- Вам придется тужиться, мисс Блэк.

- Ух, прекрасно.

- Вот это отношение, любовь моя, — усмехнулся Ремус, быстро поцеловав ее в лоб, он помог ей сесть обратно.

- Готовы? — спросил доктор.

Кассиопея прерывисто вздохнула, но кивнула.

- Один… два… три… толчок.

Ее крики боли были такими громкими, что их было бы слышно по всей больнице, если бы не заколдованные стены.

- Вы почти на месте, я вижу голову.

- Ты слышал? - Глаза Кассиопеи расширились, когда на нее нахлынуло осознание. У нее действительно был ребенок. У них действительно был ребенок: - У нас будет ребенок.

Ремус усмехнулся, кивая головой на любовь всей своей жизни: - У нас будет ребенок.

- Я люблю тебя, — устало сказала Кассиопея, глядя на него сквозь ресницы. - Ну, честно говоря, не совсем сейчас, но я знаю, что после этого я снова буду любить тебя.

- Это вполне понятно, я люблю тебя.

- Хорошо, это будет последний. Тужьтесь, — подбодрил доктор, лучезарно улыбаясь молодой паре.

Кассиопея снова крепче сжала руку Ремуса. Ее глаза зажмурились, когда она подтолкнула себя вперед (с помощью Ремуса). Она почувствовала, как из ее закрытых глаз потекло еще больше слез, когда боль усилилась, прежде чем внезапно прекратиться. Ее крики стихли и сменились плачем ребенка.

Ее глаза распахнулись, когда все это зафиксировалось в ее мозгу. Она больше не была беременна. Больше не ожидающая мать. Теперь она была просто мамой. Она наблюдала, как доктор завернул ребенка в мягкое розовое одеяло, прежде чем поднять глаза на Ремуса. У него по щекам текли слезы с той секунды, как он услышал плач ребенка. Но чеширская ухмылка на его лице сказала ей, что он был в таком же восторге, как и она.

Доктор, наконец, подняла глаза на пару, широко улыбаясь: - Она здесь.

Римус Люпин никогда не чувствовал себя более счастливым. Он не думал, что что-то может превзойти согласие Кассиопеи на его предложение, но он был приятно удивлен. Его глаза были прикованы к спинам врачей, которые мыли своего ребенка, прежде чем звук плача Кассиопеи привлек его внимание.

Взглянув на нее сверху вниз, он увидел, как она вытянула руку, как будто пыталась дотянуться до ребенка через всю комнату, на ее лице была паника.

- Все в порядке, — сказал ей Ремус, успокаивающе касаясь ее руки, - Им просто нужно привести ее в порядок.

- Они не причинят ей вреда? — спросила она, глядя на него самыми грустными щенячьими глазами, которые он когда-либо видел.

Он покачал головой: - Они этого не сделают. Я обещаю.

Кассиопея кивнула, тыльной стороной ладони она вытерла слезы со своего лица, прежде чем крепко сжать руку Ремуса, выражение чистого счастья покрывало ее измученное лицо. Он улыбнулся ей в ответ, его собственные глаза наполнились счастливыми слезами, когда осознание нахлынуло на него. Теперь он был отцом. Отец маленькой девочки.

- Вот она, — голос доктора вырвал Ремуса и Касс из их мыслей. Последний из них опустил руки, прежде чем она нетерпеливо села, полностью игнорируя боль, которую все еще испытывало ее тело; ей просто нужно было увидеть своего ребенка.

Протянув руку, Кассиопея взяла на руки их малышку, поднося спящего ребенка ближе к себе. Она почувствовала, как слезы защипали ей глаза. Пальцами она убрала часть розового одеяла с лица ребенка. Как будто новорожденная почувствовала движения своей матери, она открыла свои большие глаза, одновременно схватив указательный палец Кассиопеи.

- У нее твои глаза, — шмыгнула носом девушка, глядя на Ремуса, который наблюдал за ними с выражением чистой любви в глазах.

- Но она выглядела как вылитая ты, — сказал ей Ремус, прежде чем тревожная мысль пришла ему в голову. Повернувшись к доктору, он с беспокойством посмотрел на нее: - Она…?

Доктор послала ему легкую улыбку, в ее глазах было выражение жалости к ним: - Мы не знаем, — честно сказала она, — Похоже, что это не так, но ничего нельзя полностью определить до Полнолуния.

Кассиопея, наконец, оторвала взгляд от своего ребенка, она протянула одну руку к своему жениху, сцепив их пальцы вместе: - Я не думаю, что это так, — сказала она с ободряющей улыбкой, - Ты хочешь подержать ее?

Глаза Ремуса расширились, но он кивнул. Забыв обо всей ситуации с ликантропией, он сел рядом со своей невестой, пока врачи выходили из комнаты, давая счастливой семье немного пространства. Так нежно, как только мог, он взял свою малышку из рук Кэсс, прижимая ее как можно ближе к груди. - Она такая красивая, — выдохнул он, его голос дрожал от эмоций.