Его руки дрожали, когда он надевал кольцо на палец Касс, их улыбки ни на йоту не дрогнули. Как только кольцо было надето, черноволосая девушка обвила руками шею Ремуса, почти сбив его с ног из-за того, насколько он был неподготовлен, но как только парень восстановил равновесие, он быстро обнял ее за талию, прижимая как можно ближе к своему телу насколько он физически мог.
— Я люблю тебя, Ремус Люпин.
— Я люблю тебя, Кассиопея Блэк.
***
— Мы расстались, — сказал Ремус с самым невозмутимым видом, на который был способен.
— Что?! — трое мальчиков, вошедших в общежитие, закричали, у всех были потрясенные лица, ну, у всех, кроме одного.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — спросил Сириус, его глаза были сердитыми. Джеймс быстро положил руку ему на грудь, удерживая его от того, чтобы наброситься на оборотня.
— Мы расстались, — повторил Ремус. — Это довольно понятно.
На самом деле, они с Кассиопеей не расстались. На самом деле, они, вероятно, были счастливее и сильнее, чем когда-либо в своих отношениях, блестящее бриллиантовое кольцо, которое сидело на ее пальце, определенно говорило об этом. Но они не могли упустить возможность подшутить над своими друзьями, и, судя по всему, это работало очень хорошо.
— Как? Почему? Что? — Джеймс задавал все вопросы, будучи не в состоянии осознать тот факт, что лучшая пара во всем Хогвартсе — не считая его самого и его Лили, конечно — больше не вместе.
— Я не хочу говорить об этом, Сохатый, — сказал Ремус, натягивая одеяло на голову, чтобы скрыть довольную улыбку на лице.
— Хорошо, но тебе лучше начать говорить завтра, — сказал ему Сириус. Его голос был суровым, и хотя Ремус не мог его видеть, он знал, что черноволосый мальчик сильно нахмурился, вена на его лбу, вероятно, также вздулась от глубокого гнева, который он чувствовал в тот момент.
— Хорошо, — пробормотал Ремус, но заставил себя спрятаться, прежде чем в конце концов заснул с самой широкой улыбкой на лице.
На следующее утро с того момента, как Сириус проснулся, он был занят делом Ремуса по поводу всего этого «разрыва», даже Джеймс и Питер успокоили свои собственные вопросы, когда Сириус начал, и не остановились, даже когда четверо мальчиков, наконец, спустились в Большой зал на завтрак.
— Почему ты не выглядишь более расстроенным из-за этого? — допрашивал Сириус, подозрительно глядя на оборотня: — Я не видел, чтобы ты плакал, или кричал, или делал что-нибудь.
Ремус вздохнул: — Только потому, что ты не видел этого лично, это не значит, что я этого не делал, — сказал он, не отрывая глаз от своего завтрака.
— Смотрите, вот она идет, — крикнул Питер шепотом, кивая головой на Слизеринку, которая шла к столу Гриффиндора, ее голова была опущена, ее черные локоны образовывали занавес, полностью скрывающий выражение ее лица от чьего-либо взгляда.
Она наконец остановилась, когда добралась до Мародеров, ее руки были спрятаны в карманах мантии, когда она переминалась с ноги на ногу:
— Привет, — прошептала она, изо всех сил стараясь не смотреть на своего жениха.
— Касс… — выдохнул Сириус, вставая и подходя к своей сестре. Он положил руки ей на плечи, и когда она отказалась поднять на него глаза; прекрасно зная, что она разоблачит свое прикрытие, он просто притянул ее к своей груди.
Без колебаний Кассиопея обняла брата, внезапно почувствовав вину за то, что заставила его волноваться. Она уже собиралась открыть рот, чтобы наконец открыть правду, когда Джеймс начал давиться тыквенным соком.
Брат и сестра отстранились, обеспокоенно глядя на своего друга в очках, когда он кашлял и отплевывался, ударяя себя в грудь, пока часть сока начала вытекать у него изо рта. Внезапный переполох привлек внимание группы гриффиндорских девочек, когда они шли к своему столу, и в одно мгновение Лили бросилась к своему парню, кто тут же начал указывать между Ремусом и Кассиопеей, его лицо покраснело, а карие глаза расширились, как блюдца.
— Ты в порядке, Джеймси? — спросила Касс, невинно улыбаясь ему.
— В-Вы двое… — он продолжал указывать с оборотня на слизеринку: — Ты-ты не сломлена!
— Джеймс! — выругался Сириус, когда девочки обеспокоенно оглядели группу.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — невинно сказала Кассиопея, убирая левой рукой прядь волос с лица, что определенно не осталось незамеченным окружающими, особенно когда бриллиант сверкнул при свете свечи.
Сириус сделал шаг назад, его лицо сменилось с гнева и печали на чистое замешательство:
— Подожди, что? — спросил он, переводя взгляд с сестры на Ремуса.
— Что происходит? — спросил Питер.
— О, да, мы помолвлены, — беспечно сказала Кассиопея, плюхаясь на свободное место напротив Ремуса. Она начала накладывать вафли, в то время как глаза всех присутствующих были прикованы к ней, а рты открыты от шока.
— Подожди, так вы не расстались? — спросил Сириус, переводя взгляд с одной пары на другую.
Ремус ухмыльнулся своему лучшему другу: — Нет, конечно нет. Я не могу поверить, что вы, ребята, действительно купились на это, — добавил он со смешком, который исчез с его лица, когда он заметил пристальный взгляд, который он получил от черноволосого парня, — тебе лучше бежать, Лунатик, или я убью тебя.
========== 31. ==========
Комментарий к 31.
Приятного прочтения!
Возвращаться в коттедж Люпинов казалось странным. Было ясно, что чего-то не хватает, ну, скорее, кого-то. Кассиопея изначально сказала Ремусу, что, возможно, на этот раз ей следует остаться в Хогвартсе или даже поехать к Поттерам, но оборотень настоял, чтобы девушка осталась с ним и его отцом, очень хорошо зная, что его мама предпочла бы, чтобы это было так.
Это было странно. Ремус никогда не ожидал отпраздновать свою собственную помолвку без своей мамы; женщины, которая любила Кассиопею почти так же сильно, если не больше, чем сам Ремус, и сделала бы все, чтобы быть там для них обоих.
Кассиопее казалось, что она вторгается в личное пространство, независимо от того, сколько раз Ремус уверял ее, что это не так. Несмотря на то, что Кэсс с Сириусом уже нашли маленькую квартирку, и черноволосый мальчик уже потихоньку начал перетаскивать туда свои вещи, Кассиопея не могла заставить себя сделать тоже самое, во всяком случае, пока.
Не только не было Хоуп, но теперь не было и вопроса о войне, охватившей волшебный мир. Часть Кэсс надеялась, что война просто закончится, закончится еще до того, как она сможет должным образом начаться, но девушка знала, что все это было выдачей желаемого за действительное. Реальность такова, что им всем нужно тренироваться. Тренируйтесь, чтобы защитить себя. Тренируйтесь, чтобы защитить свои семьи. Тренируйтесь, чтобы защитить весь мир.
Рождество просто казалось странным. Было странно отмечать такой счастливый праздник, когда над ними нависла война, было странно праздновать его без самого счастливого человека, которого Кассиопея когда-либо встречала. Она просто надеялась, что с годами праздник станет легче для Лайалла и Ремуса, и что они оба в конце концов смогут вернуться и быть счастливым, даже самую малость.
Когда отец и сын, наконец, отправились спать, Кассиопея поняла, что крадется из спальни Ремуса, крепко сжимая в руке палочку, направляясь в гостиную. Хоуп Люпин была той, кто каждый год украшал дом, и без женщины ни Лайалл, ни Ремус не знали, как они должны это делать, поэтому посреди гостиной стояла одна рождественская елка без украшений ни на ней, ни вокруг нее.
Кассиопея не хотела заменять женщину, ведь никто никогда не смог бы заменить Хоуп Айви Люпин, но она хотела убедиться, что ее жених и будущий тесть не были так опустошены праздником. Поэтому, пробормотав несколько заклинаний себе под нос, ее пронзительные голубые глаза наблюдали, как гостиная внезапно стала более красочной. Когда она была удовлетворена своей работой, она, наконец, вернулась наверх, скользнув под одеяло, как ни в чем не бывало.
Сказать, что оба Люпина были удивлены, когда проснулись, было бы преуменьшением. Они, войдя в гостиную, совершенно лишились дара речи. Комната, которая казалась холодной и темной с тех пор, как ушла Хоуп, теперь снова обрела ту самую частичку жизни.
