Лицо Ремуса побледнело. Его темные глаза расширились, когда он взглянул на Сириуса, практически умоляя друга помочь ему.

— Эм…

— Ремус — это…

— Беременнен! — воскликнул Сириус, он зажал Джеймсу рот рукой, заглушая его слова, чтобы они не достигли ушей Касс.

— Что? — Кассиопея посмотрела на своего брата с веселым блеском в глазах: — Ты сказал мне «пить и не летать», может быть, тебе стоит последовать своему собственному совету, Сири, — сказала она, прежде чем повернуться всем телом, чтобы посмотреть на Ремуса. — Что происходит?

Рот Ремуса открывался и закрывался, как у рыбы. Его глаза были полны беспокойства, поскольку он отказывался смотреть в глаза своей девушке:

— Я-я должен идти, — сказал он торопливо, и прежде, чем кто-либо смог что-либо сделать, дабы остановить его, он уже убегал от них, почти спотыкаясь о ноги, когда он исчез в толпе ликующих гриффиндорцев.

Кассиопея не могла отрицать беспокойство, поселившееся у нее в животе. Ее мысли путались, когда она думала обо всех возможных исходах секрета Ремуса. Был ли он больше не влюблен в нее? Хотел ли он расстаться? Он что, уезжает?

— Касс, — голос Сириуса даже не прозвучал в ее ушах, — Касс? Кассиопея!

Слизеринка, наконец, вышла из своего транса; ее широко раскрытые глаза смотрели на своего брата.

— В этом нет ничего плохого, я обещаю тебе, — сказал он, заметив глубокий взгляд ее глаз, — иди за ним.

Черноволосая девушка не пошевелилась. Она чувствовала себя так, словно ее ноги приклеились к траве. Девушка не хотела совать нос в то, что ее не касалось, возможно, причина, по которой Ремус не сказал ей, заключалась в том, что он не доверял ей эту информацию.

— Иди, — подбодрил ее Сириус, слегка толкнув в плечо, чтобы, наконец, заставить сестру двигаться, что, по-видимому, помогло, поскольку ее ноги, наконец, встали, сначала медленно пройдя, прежде чем она перешла на бег, проталкиваясь сквозь толпу.

— Может быть, ты не так хорош в хранении секретов, — наконец заговорила Лили, взглянув на Джеймса, он посмотрел на нее сверху вниз смущенным взглядом. — Я имею в виду, ты сказал мне.

— Ты сказал ей?! — голос Сириуса привлек внимание пары.

Джеймс вскинул руки, сдаваясь: — Я не хотел! Она спросила меня об этом!

Лили ахнула, толкая Джеймса в грудь: — Что? Нет, я этого не делала!

— Черт!

***

Кассиопея нерешительно толкнула дверь в Астрономическую башню. Выражение ее лица смягчилось, когда она заметила, что Ремус стоит на балконе, повернувшись к ней спиной. Должно быть, он услышал стук двери, потому что оглянулся через плечо. Его глаза слегка расширились, когда он заметил слизеринку.

— Ничего, если я войду? — голос Касс был мягким, когда она посмотрела в глаза Ремуса.

Парень тепло улыбнулся ей, кивая головой: — Конечно, — сказал он ей, наблюдая, как Кэсс закрыла за собой дверь и медленными шагами вошла в комнату дальше.

Когда она добралась до балкона, то ничего не сказала, поскольку тишина поглотила их на несколько минут. Девушка, вроде как, предпочитала тишину, а если все было тихо, это означало, что Ремус не расставался с ней. Сунув руку в карман, она вытащила мятую пачку сигарет, заметив, что у нее осталось только две, Касс положила одну в рот, прежде чем предложить последнюю Ремусу, который вежливо отказался.

— Я думал, ты бросила, — прокомментировал он. Его заявление не было злонамеренным, просто любопытным, когда он наблюдал, как девушка прикуривает сигарету и делает глубокую затяжку.

Кассиопея пожала плечами, не отрывая взгляда от земли внизу: — Я делаю это только тогда, когда у меня стресс, — призналась она.

Ремус прикусил губу, внезапно почувствовав, как в животе закипает чувство вины.

— Я…

— Скажи…

Они оба посмотрели друг на друга, тихо посмеиваясь.

— Давай ты первая, — кивнул Ремус с ободряющей улыбкой на лице.

Кассиопея вздохнула и отвела от него свои пронзительные голубые глаза, не желая смотреть на выражение его лица, когда она задала ему вопрос, который мучил ее разум:

— Ты хочешь расстаться?

Если бы она смотрела на него, то увидела бы полный шок на его лице. Темные глаза расширились, рот слегка приоткрылся, когда он выглядел озадаченным, прежде чем взор опечалился. Он ненавидел хранить от нее секрет и тот факт, что она предполагала, что он знал, что больше не сможет это скрывать.

— Нет, — наконец сказал он после того, как черноволосой девушке показалось, что прошло несколько часов. Она наконец оглянулась на него, и надежда наполнила ее сердце. Слизеринка наблюдала, как парень начал шарить по карманам: — Я люблю тебя больше всего на свете, Кэсс, — сказал он ей, взглянув на нее снизу вверх и показав неприкрытые эмоции в своих глазах. Наконец он перестал шарить по карманам, но держал руки скрытыми от посторонних глаз: — Если что… Я хочу противоположного этому.

Кассиопея приподняла бровь, затушив окурок своей незакуренной сигареты, больше не желая этого: — Ты хочешь, чтобы у нас было двойное свидание?

Ремус усмехнулся, но покачал головой, часть его волос упала на левый глаз, и Кэсс инстинктивно потянулась, чтобы вернуть их на место, прежде чем убрать руку.

— Я не хотел делать это вот так, — нервно признался он, когда Кассиопея снова почувствовала, как ее охватывает беспокойство. — Я не совсем все это спланировал… — он добавил с легким смешком: — Но я знаю, что не хотел бы, чтобы все было так. Я хотел, чтобы все было идеально, как у тебя в голове.

— О чем ты говоришь, Ремус? — спросила Касс, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало беспокойство.

Ремус мягко улыбнулся ей, прежде чем внезапно опуститься рядом с ней на одно колено. Он мог бы поклясться, что никогда не видел ее глаза такими широкими, когда ее рот начал открываться и закрываться, словно у рыбы.

— А т-ты делаешь т-то, о чем я думаю? Что ты делаешь? — спросила она, в ее мягком голосе явно слышался шок.

Ремус кивнул, борясь с широкой улыбкой, которая угрожала расползтись по его лицу.

— Я люблю тебя, Кассиопея Блэк. Больше, чем ты когда-либо могла себе представить. Я знаю, мы молоды, но грядет война и… и я не могу вынести мысли о том, что потеряю тебя. Я хочу провести с тобой остаток своей жизни — если ты, конечно, согласишься, — добавил он с нервным смешком, — я хочу состариться с тобой. Итак… — он вытащил руку, чтобы показать маленькую бархатную коробочку, когда Кэсс сдавленно всхлипнула, — Кассиопея Блэк, ты выйдешь за меня замуж?

Кассиопее показалось, что мир только остановился. В тот момент они были просто вдвоем. Она стояла прямо, прижав руку ко рту, а ее глаза наполнились слезами; и Ремус, стоящий на одном колене с открытой коробочкой в руке, в середине которой лежало маленькое блестящее кольцо, его сердце громко билось в предвкушении.

— Я знаю, что кольцо не такое уж большое, но…

— Да!

Теперь настала очередь Ремуса выглядеть шокированным: — Ч-что?

Кассиопея позволила смешку сорваться с ее губ. Ее тело наконец-то смогло двигаться, и поэтому она опустилась перед ним на колени, ее глаза блестели от счастливых слез:

— Да, Ремус, я выйду за тебя замуж, — сказала она ему, полностью обнажив свои жемчужно-белые зубы.

— Подожди, правда? — спросил мальчик с песочно-каштановыми волосами: — Ты не разыгрываешь меня?

Кассиопея покачала головой: — Конечно, я не разыгрываю тебя. Подожди, это ты разыгрываешь меня?

— Что? Нет!

— Тогда да, я выйду за тебя замуж, Ремус Люпин, — сказала Кассиопея, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

Выражения их лиц идеально отражали друг друга. Оба с широчайшими улыбками на лицах и счастливыми слезами, стоящими в их глазах. Конечно, Ремус не так представлял себя делающим предложение любви всей своей жизни, но, по правде говоря, в реальности это было намного лучше. Им не нужен был ужин при свечах или лепестки роз, покрывающие землю, им просто нужно было быть там вместе, демонстрируя свои необузданные эмоции в полной мере.