День неумолимо шёл вперёд. Переждать томительные часы ожидания юноша решил, погрузившись в сон. Прежние яркие сны ушли, но менее ужасными они быть не перестали. Море крови, по которому шёл герой, было усеяно телами. Были здесь, как и незнакомые Артемию люди, так и те, кого он хорошо знал. Все они остекленевшими глазами смотрели на юнца. Хотя глаза более не источали жизни, но вот взгляд был полон осуждения. Шеи у всех у них были перегрызены. Наконец, впереди замаячила женская фигура, одетая в свадебное платье. Возле неё хладным трупом лежал Тит. Однако сидела девушка возле тела другого. Единственного, среди прочих, сожжённого тела. Вглядевшись получше, юноша узнал в облике девушки, ту преступницу, за которой он охотился. Ускорившись, он сорвался на бег, стараясь догнать удаляющуюся фигуру. Наконец, запнувшись о чью-то руку, юнец упал лицом прямо в кровь. Не в силах подняться, он мог лишь смотреть, как подошедшая к нему девушка присела подле героя, уставившись в него холодным взглядом.

Хотя лик её был безразличен ко всему вокруг, слова источали злобу.

Рухнет мир твой, сгорит он дотла.

Страх и злость порвут тебя на части,

Но не умрёшь ты никогда.

Стоит лишь глотнуть кипящий сок,

как сделаешь ты шаг навстречу бездне.

Не будет там не празднеств, ни веселья.

Лишь только боль, лишь только голод.

Словно тысячи тонких игл, каждая строчка вонзалась прямо в сердце юноше. Била по ушам, Отзываясь болью не только в голове, но во всём теле. Боль была невыносима. Глаза закрылись сами собой лишь для того, чтобы снова раскрыться. Очередной странный сон не принёс за собой ничего, кроме головной боли и гула, медленно усиливающегося в ушах.

За окном, к счастью, медленно наступали сумерки. Солнце уже скрылось за горизонтом, но последние лучи ещё озаряли вечернее небо. Вдохнув полной грудью морского воздуха, Артемий отправился вперёд, по широкой дороге, вымощенной камнем. Он не знал, в какой стороне живут люди, подгоняемый лишь ветром, он лёгкой походкой направился вперёд. Не знал он о том, что сталось с Титом. Тело друга он так и не нашёл – это вселяло некоторую надежду. Тем не менее, радоваться было нечему, ведь, равно как и живой, его друг может оказаться одним из тех, кого прибрало в свои объятия море.

За мрачными мыслями, Артемий не заметил, как отдалился от маяка настолько далеко, что тот вовсе исчез за горизонтом, а вечер сменился глубокой ночью. На небе высыпались мириады разноцветных звёзд. Крупная луна освещала путь. Не было слышно ни одного животного. Лишь завывания ветра, да слабый шум прибоя, хоть и слабо, но всё ещё слышим.

К вящему удивлению юноши, ночи в пустыне вовсе не теплы. Жуткий холод сковал всё тело Артемия, а холодный, сухой ветер обдувал со всех сторон. Вокруг не было ни одного кустарника, ни одного деревца. До самого горизонта лишь песчаные барханы.

Измученный голодом, Артемий брёл всю ночь вперёд по дороге. Ближе к утру он уже не различал ничего вокруг. Всё слилось воедино. Не заметил он и того, что набрёл на небольшую деревеньку, что расположилась подле широкой реки. На узкой полоске вдоль неё росли причудливые высокие деревья. Всё вокруг походило на спасительный островок в этом нескончаемом песчаном безжизненном океане.

Деревня была окружена частоколом, служившим, по большей части, лишь оградой для того, чтобы животные не разбегались. Реальной преградой от недругов такая стена стать не могла. Хотя несколько стражников действительно несли свою службу возле входа в деревеньку.

Солнце уже взошло на небо, прогнав прочь луну. Ночной холод сменился знойной жарой. Испытывая невыносимые мучения и голод, Артемий, заплетаясь, доковылял до врат, рухнув прямо возле них.

Напрягшиеся стражники, увидев измождённого путника, переглянулись между собой и, что-то крикнув на местном диалекте деревенским мужикам, велели отнести юношу в сарай. Всё это время Артемий был, словно в трансе. Хоть он и понимал, что набрёл на какое-то селение, но ничегошеньки вокруг не различал. Всё слилось в едином цветастом пятне.

Ближе к вечеру юноша пришёл в себя. На удивление, очнулся он в странном доме. Стены его были выполнены из глиняного кирпича. Через небольшое окно без стёкол доносился шум улицы и разговоры местных. Разобрать хоть что-то Артемий был не в силах. Само окно было закрыто тонкой, лёгкой занавеской зелёного цвета.

Сама комната была небольшой. Кровать была небольшой. Она не была деревянной. Скорее, сплетена из чего-то, что не уступало дереву в прочности, но, при этом, было намного гибче. Рядом с единственным квадратным окном в высоких горшках были посажены странные, аляповатые фиолетовые цветы.

В комнату вошёл смуглый, но, на взгляд Артемия, скорее, уж, темнокожий мужчина в возрасте. Кожа его была сморщена, а сам он горбился и опирался на трость. Вошёл мужчина без единого стука, ведь двери не было, лишь тонкая занавеска отделяла комнату героя от остального дома.

– Я старший! – представился он, тыча в себя пальцем.

– Вы старейшина этой деревни? – переспросил Артемий.

– Да. Старейшина – с заметным акцентом повторил старик. Юноша же, услышав, кто перед ним стоит, решил выказать уважение и встать с кровати.

– Как ты звать? – стараясь сказать всё правильно, спросил старейшина.

– Артемий – учтиво ответил юнец, поклонившись при этом, на что староста одобрительно кивнул.

– Адиль-Абу – представился, наконец, старик. Возникла неловкая тишина. Старейшина всё ещё с недоверием косился на юношу, раздумывая, как поступить с незваным гостем.

Решив сгладить возникшее недопонимание, Артемий решил рассказать про кораблекрушение, опустив свою основную цель и некоторые детали, которые и сам смутно помнил. Представился юноша подмастерьем купца, что якобы плыл на Ветерке, но из-за ошибки кормчего корабль налетел на скалы возле маяка. Ныне парень остался единственным, кто пережил кораблекрушение.

Рассказ получился не слишком складным. По крайней мере, по взгляду мужчины, Артемий догадался, что ему не поверили, но, однако ж, прогонять его не стали, посчитав, что один он опасности не представляет.

– Что дальше? – задал вопрос староста, вызвав недоумение на лице юноши.

– Куда идти? – переспросил Адиль-Абу.

Глубоко задумался юноша. Действительно, куда ему теперь идти, ведь не знает он не то, что, где его цель, но и, банально, где крупный город. Верного друга рядом не было, Тит куда-то пропал, а Лэкс в столице. До этого он как-то не задумывался о том, что впервые остался совершенно один. Словно тот мальчишка, что после нашествия мертвецов потерял родных. Хоть ныне он был старше и сильнее, да и цель была ясна, но вот как достичь её, как преодолеть выпавший путь в одиночку? Да и где он – этот путь, как отыскать то, что исчезло во время кораблекрушения. Мысли роем чумных мух копошились в голове юноши, не давая мыслить здраво.

– Я… не знаю – вымученно улыбнувшись, ответил Артемий.

Весьма некстати проснулся голод. Сердце бешено застучало, участилось дыхание, зрачки глаз сузились. Появилось желание вцепиться в горло старосте. Еле сдерживаясь, юноша вцепился удлинившимися ногтями себе в ногу.

– Голод – чуть ли не прорычал Артемий, на что староста подозрительно не отреагировал. Он не испугался, нет. Выдал лишь лук, да колчан с двадцатью стрелами. Выведя Артемия из дома, мужчина подозвал столь же юного, как сам Артемий, паренька. Что-то сказав тому на своём языке, он тут же кивнул в след стремительно удаляющемуся парню.

– Идти за ним – кивнул староста.

Юноша быстро бежал прочь из деревни. Ловко перебирая ногами, он скакал по песчаным барханам. За ним по пятам следовал и Артемий. Бороться с голодом было всё сложней, а следование за парнем постепенно превращалось в охоту. Хищные инстинкты появились сами собой, стоило только Артемию заметить удаляющуюся спину проводника. Наконец, он сбавил темп, остановившись на одном из барханов, юноша рукой указывал на раскинувшийся внизу оазис. Вокруг небольшого озера раскинулась небольшая зелёная поляна, на которой росли всё те же причудливые деревья.