— Я тут один! — выкрикнул Тит, выходя из-за угла дома, подняв руки вверх.
— Это никак тот юноша, что был на собрании у императора? Однако лжёшь ты, говоря о том, что прятался один. Пускай твой верный спутник без опаски выходит. Ничто не причинит вреда твоей кошке, — приветствовал юного волшебника рыцарь Феодосий.
— Прошу простить меня, Сияющий! — поклонился Тит.
Стоило юному магу разогнуться, как он заметил, что жив и его спаситель — Харольд Суровый. Уже было обрадовавшись, Тит хотел подойти к воину, но дорогу ему перегородил Феодосий.
— Ни к чему тебе это. Он готовится.
Озадаченный юноша тщетно пытался понять, к чему такому может готовиться храбрый воин сейчас, когда битва проиграна, и нужно сдаваться на милость победителям. Ответ пришёл быстро. Второй драконий всадник — рыцарь Лев, обнажив свой клинок, ожидал, когда Харольд закончит молиться и наносить причудливые рисунки. Лишь много позже Тит узнал, что это были ритуальные символы, которые использовали берсерки севера перед боем.
Время пришло. Громогласный голос оповестил всех о начале поединка. Харольд бросился на драконьего всадника с двумя топорами наперевес. Приняв первые удары на лезвие длинного меча, Лев вскоре сам стал теснить противника. Два могучих воина обрушивали друг на друга сокрушающей силы удары. Вот, всадник рубящим ударом обрушил клинок на голову Харольда. Однако, северянин, скрестив над головой топоры, успел блокировать удар. Удар был столь сильным, что под берсерком треснули камни мостовой. Ловким движением отклонив топоры, воин вышел из-под удара меча и, оказавшись за спиной недруга, хотел было снести тому голову. Однако Лев в ловкости не уступал сопернику и, увернувшись от размашистого удара, разменял его на дюжий пинок.
Так бы и продолжалась схватка двух воителей, кабы не ошибка Харольда, приведшая к его гибели. Отклонив наручем очередной выпад, Лев вогнал двуручный меч в тело воителя, рассекая того от плеча до живота.
Харольд тут же упал, не в силах даже стоять на ногах. Захлёбываясь собственной кровью, воин пытался что-то сказать, но поток льющейся крови не позволил услышать последние слова умирающего.
— Знай, о храбрый воин, что хоть ты и проиграл, но погиб в честном бою. Отправляйся же в последний путь к пристанищу предков. Пускай мои слова послужат тебе надёжным ориентиром во мраке, — склонившись над Харольдом, сказал Лев, после чего обратился уже к оставшимся в живых гвардейцам.
— Поступлю я с вами по чести. Своей жизнью этот воин искупил вашу вину. Ныне же, отплатив кровавую дань, вы более не мятежники. Два рыцаря и имперский маг тому свидетели — ныне все, кто входил в отряд этого славного воина, возвращены в лоно империи. Никто вас более не посмеет и пальцем тронуть. Уж будьте покойны.
Гулким эхом отозвались слова рыцаря Льва, а рёв драконов вторил этому. Никто не осмелился перечить воле всадника, ибо всем известно, что любой из Сияющих — человек чести.
Закончив наводить порядок в среднем городе, двое всадников вернулись в лагерь имперских сил, где Артемий Вран уже начал деятельно отдавать приказы. Но того Тит не видел. С горсткой переживших сражение гвардейцев он пытался найти выживших в пожарище, что учинили драконы. Однако лишь безжизненные руины, да обгоревшие тела встречались на их пути. В конце концов, дороги их разошлись. Гвардейцы отправились к замку, дабы увести тех, кто успел укрыться за последними стенами. Юный маг же, оседлав Снежку, направился прочь из города, в ту сторону, куда полетели крылатые ящерицы. На душе у волшебника было гадко. Гадко от того, как обошлись со своими согражданами имперцы. Словно дикие звери, они нахлынули в город, чиня разбой и сея хаос. Идеалы юноши в одночасье рухнули. Лишь желание оправдать Иоанна подогревало уже было застывшее сердце мага.
Пройдя сквозь руины обгоревшего среднего города и разрушенного штурмом нижнего, Тит покинул стены Ледограда. Твёрдой походкой он направился в сторону большого лагеря, разбитого возле стен, над шатрами которого гордо реяли имперские знамёна. Однако уже на входе его остановили стражники, охраняющие периметр. Заприметив шагающего к лагерю мага в обгоревших, порванных лохмотьях, что когда-то были магическим балахоном, солдаты напряглись.
— Стоять! — синхронно выкрикнули воины, скрестив копья, перекрывая для Тита дальнейший путь.
— Пустите! — воскликнул юноша, но ответа не последовало. С каменными лицами взирали легионеры на нарушителя спокойствия.
— У меня важные сведения о мятежниках, — поразмыслив, смекнул волшебник. На это вновь не последовало ответа. Солдаты лишь переглянулись и, кивнув кому-то, остались стоять на месте, по прежнему преграждая путь магу.
Так бы Тит и остался стоять возле стражников, если бы не подоспевший центурион, явно недовольный тем, что его отвлекли от какого-то, безусловно, важного дела.
— Кто таков? — грубо спросил офицер.
— Тит Вэнефикус. Маг. Пришёл доставить важные сведения об укрывающихся мятежниках, — отчеканил волшебник.
— Что ж, — хмыкнул центурион, — следуй за мной.
Быстрым шагом Тит направился следом за офицером. Еле поспевая, а кое-где и переходя на бег, юноше таки удалось нагнать и поравняться с командиром у самого шатра.
— Судя по тому, как ты выглядишь, — начал вдруг центурион, — ты явно участвовал в прошедшем сражении. Боевые маги были в турме рыцаря Льва и практически не участвовали в битве. Твои же одеяния явно видали лучшие дни. Да и сам ты покрыт копотью с головы до ног.
Быстро уловив, к чему клонит офицер, Тит хотел уже было стремглав бежать оттуда, но два легионера, незаметно подошедших сзади, накинули прочные сети на Снежку, а волшебника взяли под руки и, надев кандалы, отправили к остальным пленным защитникам павшего города. Среди прочих там был и рыцарь Иоанн, что без чувств лежал в круге гвардейцев.
Заприметив мага, гвардейцы стали шептаться между собой. Разговоры и пересуды, что ходили меж пленников Тит упорно старался пропускать мимо ушей. Сейчас было важней справиться о Сияющем.
— Как он? — спросил юноша у ближайшего гвардейца.
— Плохо. Он вступил в бой с вампиром и проиграл, — безэмоционально ответил воин. — Мы пытались сделать хоть что-то, но тут надо бы хорошего лекаря или, на худой конец, друида из круга. Вот только друиды убиты в сражении.
— Я — духовный маг и мог бы помочь облегчить его муки, — решительно проговорил Тит.
Недолго думая, пленники расступились, освобождая проход к раненому Иоанну. Закатав изорванные, подпалённые рукава балахона, юноша деятельно принялся плести лечебное заклинание. Призвав в помощь духов, юный маг приложил одну руку на чело рыцаря, другой же прикоснулся к груди. Золотистые волокна магии заструились из рук волшебника, перетекая в тело Сияющего. Постепенно слабея, поток почти иссяк. Тит быстро смахнул со лба испарину и вытер тоненькую полоску крови, идущую из носа. Один из нескольких светлячков, летающих вокруг двух людей, проник в Тита, подпитывая собой иссякающий запас магии. Этого было явно недостаточно. Чтобы исправить все внутренние повреждения, необходимо было нечто большее. Сама магия требовала от целителя жертвы. Многие из тех повреждений, что получил Иоанн в битве с нетопырём, перешли к Титу, вызывая нестерпимую боль. Однако, сомкнув волю в кулак, в одном решительном порыве юноша завершил исцеление. Хотя жизни всаднику ныне ничто не угрожало, состояние волшебника оставляло желать лучшего.
Вскоре к пленным зашли легионеры. Особо не церемонясь, они выволокли всех в центр лагеря, где уже были справлены деревянные мостки, рядом с которыми на камне сидел широкоплечий мужчина. В руках он держал массивную секиру. Странно улыбаясь, палач точил лезвие своего инструмента.
— Стойте! — раздался вдруг громкий голос. То был Тикондрус. Увидев в числе мятежников своего друга, он поспешил спасти его, но сам был тут же схвачен.
— Чудесно. Все предатели наконец выявлены. Полагаю, мы можем начинать суд, — провозгласил Артемий Вран. Драконий рыцарь Феодосий порывался было возразить, сказав, что Тит и Тикондрус никак не могут быть предателями, однако был остановлен рукой более рассудительного рыцаря Льва. Тяжёлый взгляд старшего воителя явственно говорил о том, что ему также не нравится всё то, что сейчас происходит. Однако он решил обождать, пока всё не станет более очевидным.
