— Приказ Барона! — срываясь на фальцет, отвечал гонец, хоть напуганным он не выглядел. — Ваше поселение должно выделить не меньше ста двадцати способных сражаться воинов и точка!

— Да мне плевать! — разрывался, рыча, староста. — Монархи хреновы! — он злостно сплюнул, чуть не попав на ботинок гостя. — Напридумывали себе опять тысячи поводов к войне, а нам, тыловым, сыновей своих отдавать? Пошли вы в…

— Реджи! — вовремя вмешался капитан. — Может, посвятишь меня?

Оба спорящих, борясь с отдышкой, мгновенье колебались, но вдруг, как по команде вытянулись, расправили одежды, лица смягчились. Мой командир не зря занимает свой пост и имеет вес в словах, как никак ветеран не одной компании.

— Альберт. — кивнул староста. — Странника с собой зачем взял?

— А кому еще биться с наездником на виверне? — словно озвучивая непреложную истину изумился капитан. — Он то тоже странник, верно? — обратился он ко мне.

— Так точно, капитан. — ответил я коротко, вспоминая неразборчивый красный ник над головой пришельца.

— Вы не понимаете. — нашелся гонец. — Всё куда серьезнее, нежели просто война. Вы даже не открыли мандат! Не прочли шифрограмму! — он потряс двумя тубами с сургучными печатями на завязках перед лицом старосты от чего тот только поморщился.

— Давайте пройдем в дом. — неожиданно отозвался Реджинальд. — Посмотрим, обсудим…

— Тут нечего обсуждать! — притопнул гонец. — Вы обязаны предост… хрр… кхааа… — он захрипел от сжатия мощной лапы капитана на его горле.

— Ты пример с Сетлерских комиссаров не бери, понял? — угрожающе прогудел, как старый трансформатор, капитан. — Мы не за тем откололись от этого поросячьего выводка, что бы по первому писку господ…

— Дышаааать… — просипел гонец, на что начальник только слегка встряхнул его, только что бы тот заткнулся.

Мы с Реджи безучастно наблюдали. Нам было все равно. Наш дом… Приятно кольнуло в груди. У нас тихо, спокойно, несмотря на более высокую плотность злобного зверья в лесах, мы всем довольны, налоги платим, мир храним. Какого черта без объяснения причин с нас требуют каких-то воинов? Пошли они.

— Я предлагаю тебе самому прочитать нам эти документы и объяснить ситуацию, а попробуешь еще что-то требовать на нашей земле, я привяжу тебя в лесу к дереву, голого, оболью свиной кровью и оставлю так на ночь. — Альберт зло улыбнулся, но тем не менее я не смог прочитать ни одной эмоции на его лице. Оно было словно из воска. — В таком случае ты больше никогда не увидишь рассвет, это я тебе обещаю.

Гонец посинел, затряс головой, давая понять, что готов сотрудничать. Капитан отпустил его, от чего тушка визитера шмякнулась о камень площади. Я подобрал выпавшие из рук мерзавца тубы и передал их Реджинальду, проигнорировав капитана. Начальник на это лишь ухмыльнулся. Этикет и субординация — залог быстрого продвижения по службе. Мне это, по большому счету, не нужно, но старые привычки здесь от чего-то снова заявили о себе.

Отдав распоряжение сержантам, что находились неподалеку, следить за периметром деревни и стрелять без предупреждения, и, само собой, докладывать обо всем ему, капитан пошел в дом старосты первым. Мы с Реджинальдом не заставили себя ждать. Разве что я шел замыкающим, дабы прирезать чертового гонца-нарушителя спокойствия, если он вдруг решит выкинуть что-то из ряда вон.

Напряжение мне не нравилось и нравилось одновременно. Наконец-то действия. Но вот повод к ним… Всё очень неоднозначно. После того как я одолел сержанта, два дня назад, с сороковой попытки, капитан выдал мне именной меч. Обмундирование я получил еще в первый день тренировок, жаждал только лишь настоящее оружие, а не общевойсковой кусок железа со смешными параметрами. Теперь же грезил о сражениях. Я очень хотел показать всё, чему научился. Однако… Мне сейчас было немного тоскливо. Внутри всё так сложно.

В доме Реджинальда мы заняли тот же диванчик, что некогда послужил кушеткой для раненого старосты. Гонец встал перед камином и озвучивал положение дел. Если вкратце — весь остров тряхнуло после того, как король Сетлерии, старый дурак, решил сломать тот самый барьер, защищающий нас от мира, а мир от нас. Собрал могущественных магов, которые еще были к нему лояльны, так как большинство разбежалось по другим отколовшимся провинциям, и стал вершить свое глупое колдунство. Естественно у него ни черта не получилось. Он только раздразнил обитателей других миров и какой-то Красной Мглы, являющейся, по не особо внятному объяснению Альберта, некой бесконечной прослойкой между мирами, что бы это не значило.

Наш барьер попробовали на зубок множество иномирных сильных тварей, он треснул, а затем и вовсе пал. На сколько я понял, случилось это буквально за день до нашего с Йол прибытия, и все эти две недели происходили самые разные странности.

Во-первых, проснулись магические твари в лесах, духи, ведьмы, полубоги даже, нежить разнообразная. Пусть и не на долго, но появились трещины и разломы в пространстве, из которых успела выползти всякая гадость. Сетлерия поделилась новостями от разведки из Портшира — чума. Да не простая, а вызванная набегом нежити и местных культистов морского народа из глубин. Здесь я сразу понял — граница в опасности, но это было только начало.

Во-вторых, уже наши шпионы из вольницы, это те сухие территории на юге острова, докладывали по магической связи (знать бы как это), о пробуждении некромантов и личей Форт-Филиппы. Мне сперва новость не показалась чем-то из ряда вон, однако остальные присутствующие… Потели, отрывисто дышали, не знали куда деть руки, многозначительно молчали, пока я не спросил в чем дело.

Дела обстояли так — в прошлый раз потребовалась армия в пятьдесят тысяч человек, включая флот и авиацию (здесь есть авиация, подумать только), чтобы усмирить одного только пробудившегося лича. Он за две недели сумел поднять несколько тысяч мертвецов, коими была усеяна вся вольница, а в особенности окрестности злосчастного форта, а также призвать сотни и сотни демонов. Да уж.

Наверняка это была эпохальная битва, однако меня не это потрясло, а факт того, что сейчас видели минимум трёх личей. Вот это уже страшно. Они так могут весь остров опустошить. На фоне как раз-таки этого события король Сетлерии в первую очередь призывал Осборн, то есть нас, Портшир и атаманов Вольницы объединиться и выступить единым фронтом, попутно отправив гонца еще и в Стоунфолк к сыну, дабы подписать пакт о ненападении. О помощи он кровиночку не просил, что странно. Правда, учитывая, что в результате их предыдущих разногласий целое королевство раскололось на куски, не удивительно.

Дальше больше. Стоунфолк вместе со всеми наемниками вольницы и целой сотней странников сами пошли на личей! Как же этот принц смел, чертяка. Попутно они послали лесом королька и предложили ему сдать полномочия, ибо его и только его действиями вызвана вся эта, мягко говоря, суматоха. Местный «ферзь» от такого заявления чуть не словил инсульт, но отдышался и снова отправил гонцов к нам и в Портшир, наплевав на проблемы последних между прочим, с заявлением о присоединении к его армии во имя освобождения острова от произвола его нерадивого сынка и бандитов Вольницы.

Портшир даже не ответил, что печально. Видимо дела совсем плохи. Наш барон скрутил безумному старику дулю и отправил собирать войска к границе, на что последний ответил что-то вроде «тогда вы будете первые». Вот за нашим гостем и гнался одни из странников, поддерживающих короля. Пазл сложился.

Капитан и староста не стали долго думать и что-то обсуждать. Отправили гонца отдыхать на постоялый двор, чему тот был мягко говоря не рад, ибо его положение и аристократический статус позволяли иметь претензию на хорошие апартаменты, коими могла послужить одна из многочисленных комнат особняка Реджинальда. Мы остались втроем.

— Сержантов и самых умелых оставь. — сухо заговорил староста, подойдя к низенькому шкафчику из красного дерева подле камина. — Остальных доберем из добровольцев.