– Возьмите меня прямо здесь, и я больше не стану сопротивляться вам.

Акиндин сидел как громом пораженный. Это была полная капитуляция этой маленькой девочки перед его силой и его желаниями.

Она сама попросила заняться с ним любовью и выразила желание родить ему ребенка. Акиндин применил еще один способ подчинения его желаниям. Это вызвать сострадание к себе.

Он использовал ее главную слабость – это ее стремление помочь любому человеку. Он добился полной свободой действий и неограниченного доступа к ее телу.

В эту ночь все было по-другому. Акиндин любил ее как пушинку. Он нежно притрагивался к ней и, положив на стол, посмотрел на нее.

– Да, – тихо произнесла Мария.

Акиндин медленно ласкал ее тело. Он делал это настолько нежно, что Мария удивилась. Он покрывал ее тело легкими поцелуями. Он прикасался к ней как к драгоценному сосуду. Было ощущение, что он сам боялся причинить ей боль и спросил:

– Я хочу тебя, но боюсь сделать тебе больно. Ты такая красивая, Машенька. Мария сама открылась для него и произнесла, то, чего он ждал так давно.

– Возьмите меня, пожалуйста, – проговорила она, дотрагиваясь до его лица.

– Не может быть. Я не верю. Ущипните меня, может быть, это сон, – пробормотал Акиндин и очень нежно вошел в нее. Он любил ее и осторожно проникал в нее, боясь сделать ей больно. Это было ощущение, когда вытаскиваешь чеку из гранаты.

– Машенька, тебе хорошо? Как ты чувствуешь себя, моя любовь? – заботливо спросил Акиндин, снова медленно и не спеша погружаясь в нее.

– Все хорошо. Мне уже не так больно, просто непривычно.

– Я все понимаю и сделаю так, как тебе нравится.

Он начал спрашивать, как доставить ей удовольствие.

Это поможет ему управлять Марией, которая сейчас полностью отдавалась ему. Он должен узнать ее и то, что ей нравится. В эту ночь он был снова заботливым и очень нежным.

Мария была потрясена, когда почувствовала, как неизвестное наслаждение окатило ее и внутри стало все пульсировать. Она задрожала, и внутри она почувствовала сильную пульсацию.

Акиндин тоже это ощутил и понял, что это первый оргазм, который он подарил Марии, и его соки прорвались и потекли в ее тело. Это была победа духа над плотью. Акиндин был счастлив, что эта девочка снова подарила ему волшебную ночь. Теперь он знал, как надо обращаться с ней. Они получили одновременно оргазм, и это было впервые у Акиндина. Их тела сотрясались в огне страсти. С другими женщинами ему это не удавалось вообще это сделать. Но с Марией? Он получил ключ к ее телу, к ее душе. Мария обняла его и подарила поцелуй. Она удивилась, что смогла укротить такого страшного человека, о котором ходили легенды в деревне и которого боялась всю жизнь. Он посмотрел на нее и сказал:

– У тебя самое роскошное тело, моя девочка. Ты всё, что у меня есть.

– Я не знала, – ответила смущенно Мария.

– Что ты не знала, моя любовь? – ласково спросил он, нежно всматриваясь в ее лицо.

– Что у меня такое тело, – попыталась ответить Мария, хотя язык ее не слушался.

– У тебя божественное тело, моя Машенька, и я люблю тебя, люблю! – закричал он от счастья, оставаясь в ее разгоряченном теле. Они занимались любовью всю ночь. Мария сама не отпускала его от себя. Она по-настоящему влюбилась в Акиндина.

В эту ночь и был зачат Олег. В последующие дни Мария ходила счастливая. Она в буквальном смысле летала. Ее еще никто так не любил. Акиндин окружил ее таким вниманием, что она была поражена. Он боготворил Марию и не мог оторваться от нее. Он шептал ей в ухо страстные слова любви, даже когда она занималась хозяйством.

Он часто усаживал Марию к себе на колени и, расстегнув кофточку, ласкал ее пышные груди. Она позволяла делать с ней все, что он хотел. Акиндин не мог наглядеться на нее.

Однажды он принес много мяса и сам начал лепить сибирские пельмени. Она вошла в большую комнату с тазом чистого белья и удивилась. Эта комната служила и столовой, и кухней. Она увидела, как на столе лежат противни, все наполненные пельменями. Мария захотела тоже лепить пельмени и попросила ее научить.

Акиндин с радостью стал объяснять, как заворачивать фарш в тесто. Он увидел, как мука попала на нос Марии, и нежно смахнул ее. Она громко засмеялась. Впервые в жизни ей было так хорошо. Ее любили, и она была настоящей хозяйкой этого дома. Она чувствовала себя свободно в доме Званцовых.

– Какая же ты все-таки девочка!.. – улыбнулся Акиндин.

– Это что, плохо? – обиделась она.

– Нет, просто чудесно, и всегда оставайся такой, моя милая, добрая и самая лучшая девочка.

Мария улыбнулась и кинула в него кусочек теста.

– Да ты еще и маленькая проказница. Ну всё, теперь я тебе задам, – проговорил он грозным тоном, вставая из-за стола. Мария с криком выбежала из комнаты, а Акиндин поймал ее и понес обратно. Он поставил ее на пол и просто поцеловал.

– Ты мое счастье, Машенька, и все еще маленький ребенок. Я не хочу, чтобы ты быстро повзрослела. Оставайся такой всегда, а сейчас надо закончить нашу работу.

– Что вы имеете в виду?

– Пельмени, моя девочка, пельмени, – рассмеялся он и покачал головой.

Ему самому стало очень смешно, и он расхохотался на весь дом. Он сидел и смеялся так громко, что чуть не выронил миску с мясом.

Мария залилась краской стыда, так как она выдала ему свое тайное желание, и он был счастлив. Она сама стала громко смеяться. Наконец-то в доме поселилась радость.

Ванька тоже стал изменяться, когда Мария, вся в слезах, стала умолять его не пить. Он согласился и уходил из дома в мастерскую или в баню только ночью, чтобы не мешать им с отцом. Его никто не выгонял из дома, просто он понимал, что отцу лучше не мешать.

Когда Акиндин уходил на работу, то она скучала по нему. Она выходила в большой сад и ждала его там. Она поняла, что влюбилась в него, без памяти и навсегда.

Это просто глубоко в ней сидело, и она поняла, почему избегала встреч с ним. Это были совсем другие чувства. Он это знал. Акиндин добился любви этой девочки, и теперь ему море по колено. Однажды Мария бросилась к нему на шею, когда он вернулся с работы. Она поцеловала его, и он был потрясен.

Мария после так называемого «медового месяца» вернулась в колхоз и стала работать дояркой вместе с матерью, но она не разговаривала с ней, и все доярки заметили это. Все заметили у нее круги под глазами и то, что Мария немного похудела. Все заметили, что и характер у Марии изменился. Она стала резкой и немногословной.

– Ну как замужем, Машка? – ехидно спросила Наталья Локтева, старшая сестра Ирины, жены председателя колхоза.

– Как у всех, – просто ответила Мария. Наталья работала начальницей на ферме и была строгая ко всем.

– А чего у тебя такие подглазины?

– Я не отвечаю на эти глупые вопросы.

– А что с матерью не разговариваешь? – продолжала допрос Наталья.

– Наташ, отстань от меня, пожалуйста. Она мне не мать с того момента, когда насильно отдала меня замуж за этого Ваньку.

– Да, врагу не пожелаешь, – покачала головой Наталья Локтева. – Так обращаться с дочерью…

– Это все? А то мне надо работать. Ты же сама на собрании устроишь скандал, что норму не выполняю, – зло проговорила Мария.

– Ладно, Маш, не кипятись.

С тех пор прошел ровно месяц, когда Мария поняла, что беременна. Она сообщила об этом Акиндину, и тот расплылся в улыбке.

– Какое счастье, Машенька! Молодец, девочка, мы сделали это. Ты должна снова прийти ко мне ночью в баню.

– Я же беременная, – воскликнула Мария.

– Нет, ну что ты… Мы не будем заниматься любовью, просто я тебя попарю. Мне нужно, чтобы ты нормально выносила моего ребенка, – сказал Акиндин, страстно поцеловав Марию в губы. Он попросил, чтобы Мария ушла из колхоза, и она сделала это, что вызвало порицание у деревенских жителей. Акиндин учил ее, как вести хозяйство, и был очень нежен в любви. Прошло три месяца, и Акиндин сам ушел в лес за припасами и травами. Он хотел, чтобы Мария хорошо отдохнула перед родами. Мария поняла, что полюбила Акиндина и не могла жить без него. Ванька тоже был доволен, перестал пить и начал помогать тоже по хозяйству. Все были счастливы. Все в деревне говорили, что с приходом Марии в дом Акиндина все изменилось. Ванька перестал болеть и ходил всегда чистый и опрятный. Акиндина никто не узнавал, он помолодел лет на сто. В деревне все завидовали семье Званцовых.