Окончательно раздавленная мрачными мыслями, желаю маме спокойной ночи и ползу в свою комнату. Хотя назвать это помещение комнатой можно с большой натяжкой – так, каморка для человеческого детеныша: поцарапанный шкаф, кровать с железным изголовьем, небольшой деревянный столик у окна и выцветшие плакаты на стенах – знаменитости, многие из которых мне уже не нравятся, но я слишком ленива, чтобы снять надоевшие постеры.

Открываю скрипящую створку окна и вдыхаю полной грудью. Тишина. Только где-то вдали едва слышатся гудки автомобилей – вязкая густота воздуха приглушает их. В доме напротив гаснет свет. Высоко в небе, словно привязанная невидимыми ниточками, висит полная луна, красивая, но такая далекая… как и мои мечты о Голливуде.

Плюхнувшись на кровать, достаю из кармана телефон и снова захожу в профиль в соцсети. Количество подписчиков давно не растет, но хотя бы не падает. Двести пятьдесят три человека все так же готовы лицезреть мои селфи, обеды и закаты – больше в моей жизни смотреть не на что.

Из любопытства проверяю профили бывших одноклассников. «Бытовой» сталкинг[15] – пагубное времяпрепровождение, с которым я не расстаюсь последние полгода и которое соцсети превращают в ежедневную пытку. Странички пестрят яркими фотографиями: кто-то учится в престижном университете, другие тусят по клубам с утра до ночи, третьи переехали в Европу, четвертые завели блог, пятые нашли любовь, а я… я там, где я есть. От этой вселенской несправедливости сердце ноет и скачет галопом. Сначала хочется выйти в окно, а через секунду – показать им, что я могу добиться всего и даже больше, чтобы они сталкерили меня в соцсетях, а потом снова выйти в окно – дурацкий непрерывный круговорот самобичевания.

От ярких фото и нескончаемого потока информации голова увеличивается, как воздушный шарик. Если где-нибудь на лбу располагался бы индикатор, издающий звук при критической ситуации, то он уже мигал бы красным и пищал.

Казалось бы, что может быть проще, чем переместить палец с экрана на кнопку блокировки и одним движением потушить этот яркий выдуманный мир? Но я не останавливаюсь. Я буду листать, не всматриваясь, пока у телефона или у меня не закончится заряд, пока из ушей, глаз и носа не польется кровь. Может, это остановит меня от бездарной траты времени?

Почему у всех получается, а я стою на месте? Словно попала в Неверландию, где обречена до конца времен быть никем. Что в них такого, чего нет во мне? Я недостаточно упорна, умна, талантлива, красива или худа? Неужели я ошибка природы? Сбой в системе? Что со мной не так?

Стоп!

Резко блокирую экран, закрываю глаза и выдыхаю. Веки – тонкие складки кожи, шторки из плоти, не уничтожающие мир, но на время отгораживающие от него. Как же хорошо, что они существуют… Но спасительной темноте под веками не ответить на главный вопрос: что со мной не так? И следующий за ним: как это исправить?

Чтобы оставаться на месте, нужно бежать со всех ног, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее. И я бегу! Несусь, стирая ноги в кровь, полгода бьюсь во все двери, а снялась лишь в одной рекламе чертовых хлопьев. Возможно, если бы родители поддержали меня, стало бы легче, но они, пусть и считают меня умной, прилежной и талантливой, не воспринимают всерьез мое намерение сниматься в кино, да и Энн хоть и не говорит, но тоже считает, что мои желания имеют мало общего с реальностью. Конечно, ей легко говорить – она вундеркинд, а что делать тем, кому повезло меньше?

Что я здесь делаю? Переживу ли я это? Боже мой, как сложно жить. Господи, помоги мне!

Я резко открываю глаза.

– Разве я многого прошу? – Встаю на кровати и кричу в потолок: – Я хочу быть богатой и знаменитой! Хочу жить в Беверли-Хиллз, носить модную одежду, мелькать на экранах и встречаться с неотразимым парнем…

Мою речь прерывает сигнализация на улице, от звука я вздрагиваю и падаю на кровать. В кармане позвякивают монетки. Достаю пенни и кручу в руках. Улыбаюсь сама себе, вспоминая, как в детстве Мелани где-то вычитала, что если кинуть монетку в унитаз в полнолуние, то сбудется любое желание. Даже в десять лет это казалось бредом, но мы все-таки кинули монетку и загадали одно желание на двоих: дружить до самой смерти. Пока что туалетная магия работает вполне успешно.

– Это ненадолго. Такие, как Мелани, не дружат с такими, как я…

Резко говорю с собой вслух, хотя в этом процессе есть нечто высвобождающе приятное. Можно ли из-за этого считать меня чудной? Философские вопросы нередко остаются без ответа. Если никто не видит, то можно ли считать преступление несовершенным? Если никто не раскрывает ложь, то можно ли считать ее правдой? А если одиночка временами разговаривает с собой и вспоминает о монетах, кинутых в унитаз, то можно ли считать ее нормальной? На последний вопрос могу ответить утвердительно, ведь я не жду от потолка ответа, прекрасно понимая, что большинство моих вопросов риторические, и к тому же знаю, что так делают сотни, если не миллионы людей, которые в этом, как и я, никогда не признаются.

Хватаю с прикроватного столика номер Entertainment Weekly[16]. На обложке мой любимый актер Итан Хоуп, рядом с ним красуется надпись: «ПЛАНЕТА КРАСНОЙ КАМЕЛИИ: отправляемся в путешествие с восходящей звездой Голливуда ИТАНОМ ХОУПОМ».

Итан улыбается, обнажая белоснежные зубы, голубые глаза, цвета воды, омывающей пляж Санта-Моника, сияют будто бы только для меня.

– Я ведь не прошу многого. Просто хочу узнать, что значит быть богатой, не занашивать одежду до дыр и не есть полуфабрикаты.

Лицо Итана ничуть не меняется, но, кажется, он слушает. Полюбовавшись им, я прижимаю журнал к груди, закрываю глаза и представляю, как комната кружится и исчезает. Вижу, как стала известной, как снимаюсь в фильмах, живу в огромном доме и встречаюсь с Итаном Хоупом. Он с любовью смотрит на меня прекрасными глазами и прижимает к себе сильными руками… Вокруг вспышки камер – фотографы снимают нас, ища выгодные ракурсы. Щелк-щелк-щелк! Все так и будет, Пеони, все так и будет…

Из мечт и полудремы, словно из горячей ванны в ледяную реку, меня выдергивает телефонный звонок – песня Билли Айлиш My Strange Addiction – одна из самых недооцененных в ее творчестве, по моему мнению:

– Ты как? – слышится усталый голос Мелани.

– Мечтаю об Итане Хоупе, если ты понимаешь, о чем я…

Даже слишком часто.

– Извращенка, – усмехается она, – хотя я тебя не осуждаю…

Мы с Мелани ходим на все фильмы с его участием и договорились, что, когда познакомимся с ним, он сам выберет, с кем из нас ему встречаться.

– Почему таких парней нет в реальной жизни? – сетую я. – В фильмах они само совершенство, будто из другой вселенной: умные, заботливые, понимающие, романтичные и при этом чертовски красивые.

– Ну… – протягивает Мелани, – не только в фильмах.

На том конце повисает тишина.

– Да иди ты! – восклицаю я. – Ты с кем-то встречаешься?

– Не встречаюсь, успокойся. Он просто сын папиного знакомого.

– А что, в Калифорнии существует закон, который запрещает встречаться с сыновьями папиных знакомых?

– Он всего лишь помог мне с заданием по литературе.

– Но он тебе нравится?