— Эм, мне жаль, — сказал Нил, переступая с ноги на ногу у столика. — Это было… в общем, мне жаль, — пробормотал он.

Эндрю осознал, что провел последний час или вроде того находясь в напряжении, и расслабился, услышав эти слова, и нашел еще одну причину, чтобы испытывать к себе отвращение.

— С этим что? — спросил он, указывая на поднос рукой с зажженной сигаретой, вместо того, чтобы показать, что услышал извинение.

— Э, я подумал, ты можешь захотеть что-то кроме кофеина и сахара? — когда Эндрю слегка кивнул, Нил поставил поднос по середине стола и снова сел в кресло напротив. — Это немного, но я не думаю, что доставка работает в такую погоду.

Сэндвич выглядел как что-то с курицей и сыром чеддер с горчицей, разрезанный пополам, и, наверное, это то, что Нил принес себе, потому что Эндрю несколько раз видел, как он ел такие, когда читал свои книги. Он взял половину сэндвича и чипсы, вместе с булочкой и мокко, так что Нилу осталась вторая половина и апельсин вместе с тем, что выглядело как пустой черный кофе.

— Итак, — сказал Эндрю после того, как затушил сигарету и затем оторвал кусок сэндвича (неплохо, горчица добавляла немного остроты), — как насчет этого? Я задаю тебе вопрос и затем ты задаешь мне, и никто из нас не обязан отвечать, если мы не хотим, — предложил он: он думал об этом, пока работал над эссе, после странной реакции Нила на его специализацию.

Нил перестал чистить апельсин, чтобы наклонить голову в сторону, очевидный знак того, что он раздумывал над этим.

— Почему — и нет, это не один из моих вопросов, — он быстро добавил последнюю часть, легко поднимая уголок губ.

— Потому что мы застряли здесь без каких-либо других дел? — это не было связано с тем, что Эндрю хотел узнать больше об одном уклончивом молодом человеке, с надеждой на то, что если он удовлетворит свое любопытство, то это погасит непрошенное влечение.

Он правда должен был быть умнее.

Нил думал об этом, пока ел дольку апельсина, и Эндрю не пялился на то, как он облизнул пальцы от сока. Проклятье.

— Окей. Кто первый?

— Ты можешь начать, — сказал Эндрю, чтобы успокоить его.

— Хмм, — Нил съел еще одну дольку, сосредоточенно хмуря брови. Эндрю приготовил себя к предстоящему вопросу, ругая себя за то, что пошел на поводу у желания узнать больше о своей одержимости, о слишком тихом мальчике, который не покидал его мыслей, и медленно вдохнул, когда Нил заговорил. — Почему ты решил приехать учиться сюда?

Это было не так плохо, как могло бы быть, учитывая обстоятельства. Нил мог спросить, почему Эндрю проводил большую часть своего времени в почти пустом кафе, пуская слюни на слепого идиота, который казалось решительно собрался вызвать у него начинающийся диабет. По какой-то причине (ложь, он знал, почему он это делал, так же как он знал, почему он приходил в кафе почти каждый день), он решил дать больше, чем простой лаконичный ответ.

— Потому что мне было необходимо сбежать от того, что было дома, — ответил он. — Мой брат и я… наша мать была не в порядке, — это мягко сказано, — и отдала меня на усыновление, когда оказалось, что у нее близнецы. — Фальшивые глаза Нила широко раскрылись от этого, но он не пытался прервать его со всякими бесполезными ‘мне жаль’ или ‘это ужасно’. — У семьи заняло некоторое время, чтобы узнать о том, что она сделала, и чтобы найти меня, — слишком много времени, слишком много вреда, — и она умерла почти сразу после. — О, как грустно, ранняя кончина Тильды — Эндрю все еще чувствовал… абсолютно ничего к зря потраченной плоти.

— Аарон, мой брат, и я пытались наладить отношения, но мы просто слишком разные, — сказал Эндрю закручивая остатки мокко в своей кружке, размышляя о своем брате-близнице и всем, что он сделал для Аарона.

Он переехал в Колумбию после просьбы его близнеца, решил вопрос Тильды, когда убедился в ее насилии к Аарону. Единственным сюрпризом тогда стало появление Ники, который вырвал их из рук дяди Лютера, и затем переезд всех троих в Чарльстон, чтобы начать жить ‘с чистого листа’. Эндрю помог Аарону вывести наркотики, другую часть наследия Тильды, и оба смогли получить с трудом заработанную стипендию (с небольшой помощью от страховки Тильды) от Университета Пальметто, тогда как Ники вернулся в Германию, когда они выпустились.

Они держались вместе в университете, как договорились, пока Аарон не встретил свою маленькую черлидершу. После двух лет ссор, Эндрю и Аарон решили, что сделке конец, и Эндрю уехал в Манчестер, что осчастливило хотя бы Ники.

— Раз он усердно работает на пре-медицинский диплом и у него есть его потаскушка на шее, я решил, что будет лучше, если я ненадолго уеду. У университета была программа обучения по обмену, так что это значило, что моя стипендия не пострадает и это будет бесплатно, так и приехал.

В глазах Нила появилась искра понимания, пока Эндрю говорил, и он прекратил есть, чтобы кивнуть раз или два. Когда Эндрю закончил, Нил одарил его маленькой улыбкой сочувствия.

— Семья… бывает сложной.

Звучало так, словно Нил очень хорошо это знал.

— А ты? — спросил Эндрю и заметил неожиданное напряжение в тонкой фигуре Нила. — Ты всегда жил в Манчестере?

После этого наступила тишина, пока Нил теребил шкурку апельсина и не смотрел на него, настолько долгая, что Эндрю почти сказал ему ‘забей’, и тогда Нил издал приглушенный безрадостный смешок.

— Нет, не всегда. — он оглядел кофейню, на самом деле ни на что не смотря. — Мой отец… не хороший человек, — сказал он, едва различимым голосом, а глаза затемнились болью. — Поэтому моя мать взяла меня и ушла. Мы не оставались долго на одном месте после этого, и потом… — он слегка пожал плечами, двигаясь назад на стуле, снова убирая руки под фартук — Эндрю подумал, что он обхватил ими себя за живот, чтобы как будто сдержать что-то внутри. — Я приехал жить с дядей, и вот я здесь. Здесь мило. — Это получилось сильнее, немного громче. — Спокойно и безопасно.

У Эндрю было ощущение, что Нил знал не так много ‘спокойного и безопасного’ в своей жизни, учитывая то, как он всегда находился вне досягаемости людей, то, как старался оставаться незаметным, то, что он проводил столько времени спрятавшись в почти заброшенной кофейне.

Возможно именно поэтому Эндрю тянуло к невозможному молодому человеку — у них, кажется, было что-то общее. У них обоих были монстры в прошлом (у Нила это, кажется, был его отец, у Эндрю Дрейк и несколько других) и теперь они оба просто хотели быть оставленными в покое после того, как у них получилось сбежать от этого всего.

(Будем надеяться, что сбежать от этого всего).

Они оба глотнули своих напитков и немного поели после такой неожиданной честности, и затем Нил вызвал еще одну слабую улыбку.

— Так, еще круг?

Эндрю пожал плечами, чтобы показать, что ему все равно, затем стал ждать следующего вопроса.

Нил поднял сэндвич, но в тот момент не откусил.

— Хмм, последний вопрос был несколько более глубоким, чем я рассчитывал. Как насчет… ты носишь что-нибудь кроме черного? — из его ненастоящих карих глаз пропала грусть, замещенная блеском веселья: Эндрю ненавидел, насколько сильно скрутились его внутренности при виде этой картины, как ускорился его пульс и в горле появился комок…

Это, вероятно, была плохая идея. {?}[прим. пер.: «все, что связано с тобой — плохая идея». извините не удержалась.]

Однажды он научится на своих прошлых ошибках, но, по-видимому, это был не тот конкретный день. Вот тебе и быть умным.

— Нет, — сказал он ровно, и все же Нил не обиделся на короткий ответ. — Ты одеваешься во что-либо, что не из секонд хэнда?

Этим он заслужил озадаченный взгляд, пока другая рука Нила вылезла из-под фартука, чтобы ущипнуть рукав его серого свитера.

— Они были куплены абсолютно новыми, — сказал он — что не было нормальным ответом, заметил Эндрю. Что значило, что некоторые его другие вещи были из секонд хенда. Это также значило, что была очередь Нила для следующего вопроса.