Эндрю пялился в экран своего ноутбука, уверенный, что профессорка Доллберг проводила свое свободное время, придумывая эти уравнения, просто чтобы помучить группу. Он постучал пальцами по столу, затем схватил свою кружку, только чтобы понять, что она пустая.

Щелкнув языком от отвращения, он посмотрел в сторону прилавка и нашел Нила, занятого редким покупателем, другое небольшое неудобство; одной из вещей, которая привлекала Эндрю в The Bolt-Hole{?}[убежище/гнездышко] (странное название для кофейни, но он встречал много странно названных мест в Соединенном Королевстве), было то, что местечко было тихим и не по пути, и им было похер, когда он курил в помещении. На самом деле, оно было настолько тихим и не по пути, что чтобы просто найти его, потребовалось чистое невероятное везение (вместе с плохим пониманием направлений и очень наполненным мочевым пузырем), так что иногда он задумывался, как они все еще оставались на плаву.

Он говорил себе, что это его диплом по криминологии и пессимистичная натура заставляли его думать в этом направлении, но все же…

Мужчина, одетый в потертый плащ и кепку, сдвинутую на лоб, кивнул Нилу, принимая чай и пакет, наполненный какой-то выпечкой, и покинул кофейню, что значило, что Нил посмотрел на Эндрю и заметил его поднятую пустую кружку. После быстрого кивка Нил занялся приготовлением еще одного двойного мокко-латте с дополнительным шотом эспрессо и принес его и кусок пряного шоколадного торта на его стол.

— Над чем работаешь сегодня? — спросил он в своей обычной тихой манере, как всегда стоя ровно вне зоны досягаемости, спрятав руки за светло-серым фартуком, как только еда и напиток оказались на столе. Все в Ниле было тихим и приглушенным — его изношенная одежда бледно-синего и серого цветов свободно сидела на его небольшой фигуре (чуть-чуть выше 152 сантиметров Эндрю), его волосы приглушенного оттенка коричневого, такого же как его глаза. И все же ничего из этого не могло спрятать привлекательные углы его лица — пухлая нижняя губа, эти длинные ресницы, острые скулы. То, как только его вид и звук его голоса всегда заставляли что-то внутри Эндрю сжаться и чесаться, заставляло его чувствовать, будто его собственное тело вдруг стало слишком зажатым и невосприимчивым.

Он должен был ненавидеть находиться рядом с Нилом из-за этого, и все же он продолжал возвращаться в тихую кофейню, и это было не только из-за того, что место было идеальным для учебы, что напитки были дешевыми и десерты неплохими.

— Новая формула, — сказал Эндрю, аккуратно указывая на ноутбук, чтобы рукав его черного свитера не задрался, показав повязку под ним.

— А, — Нил секунду сомневался, прежде чем наклонить голову на бок, затем обошел его, когда Эндрю кивнул. — Давай посмотрю.

Фотографическая память Эндрю помогала ему с большинством предметов (годилась хоть на что-то), но когда дело доходило до статистического анализа, она помогала только запоминать формулы, а не понимать, как применять их в замысловатых заданиях. Он обычно легко понимал эти штуки, но предмет был более сложного уровня, и профессор не супер классно объяснял.

Нил? Он не только был неплохим баристой, но и еще кем-то вроде математического гения. Понаблюдав за тем, как Эндрю ломал голову над заданием по математике несколько дней в прошлом семестре, Нил осмелился заговорить и предложить решение, и Эндрю узнал, что молодой человек учился онлайн на математических науках, со второстепенной лингвистикой. Единственной более удивительной вещью, чем его выбор специализации, был факт того, что Нил решил не идти ни в один из университетов в Манчестере.

Особенно учитывая то, что один из них был довольно хорош; Эндрю был все еще удивлен, что проводит свой третий курс в Университете Манчестера, в программе обмена. В момент рассматривания года за границей его волновала только возможность уехать от Аарона, прежде чем один из них сделал что-то, о чем они пожалеют.

Ну, возможно жалеть со стороны его брата и получить новый набор обвинений для Эндрю, особенно потому, что он постоянно ходил с по крайней мере двумя ножами.

Поэтому он уехал на год заграницу для невыносимой погоды и соседа, который продолжал болтать о глупом спорте (Эндрю был счастлив бросить экси, как только вышел из колонии, поэтому нет, он не хотел слышать о крикете — насекомом{?}[cricket — и крикет, и сверчок] или занятии). Прасад хотя бы оставался на своей стороне их комнаты и был относительно опрятным (не считая случайно оставленное мокрое полотенце), так что Эндрю переносил их сожительство… он также находил причины, чтобы бывать там как можно реже.

Вот почему он проводил так много времени в The Bolt-Hole, притворяясь, что не изучает определенного баристу, который, когда не готовил (несколько) напитков и не прибирал (пустой) зал, закидывал худое бедро на прилавок и читал что-то, что выглядело как русский роман, или работал на планшете, который он хранил за прилавком.

В очень редких случаях он немного говорил с Эндрю, обычно когда он подходил подмести пол или принести еще одну кружку или десерт. Просто легкая беседа — очень легкая беседа. Такие вещи, как его специализация и то, что он учится онлайн. То, что он живет один, но у него есть кошка (это Эндрю уже понял, потому что к его голубым джинсам прицепилась черная кошачья шерсть). То, что ему не нравится сладкое.

Это было очевидно, когда пришло время закрывать кофейню вечером (в этот день было еще четыре покупателя, пока Эндрю сидел и учился — три мужчины и женщина), когда Нил собрал выпечку с витрины и положил ее в маленькую коробку, которую он протянул Эндрю с небольшой улыбкой.

— Держи.

Эндрю принял ее немного нахмурившись.

— Серьезно, как вы зарабатываете хоть какие-то деньги? — не то чтобы Эндрю было не похер, за исключением того, что он выйдет из себя, если место закроется и ему придется искать другое место, которое будет настолько же дешевым и которому будет все равно, если он будет курить. Которое позволит ему сидеть весь день и не обидится, если у него будет плохое настроение, когда он не может и слова сказать, даже чтобы сделать заказ. У которого был такой потрясающий бариста, осторожный с его личным пространством.

Нил слегка пожал плечами.

— Ее просто выкинут утром, нет смысла ее оставлять. Так что с таким же успехом можешь съесть ее со своими друзьями.

Верно, Эндрю и его ‘друзья’. Он иногда оставлял что-то для Прасада, особенно если внутри был пирог с мясом, но была причина, по которой он набрал пару килограммов с тех пор, как приехал, и это была ‘щедрость’ Нила.

Эндрю подождал его, пока он выключал свет и затем закрывал дверь, и как всегда снаружи Нила ждал гладкий черный седан Астон Мартин, в который он скользнул после того, как махнул ему ‘спокойной ночи’. Он уехал с громким ревом, который заставил Эндрю желать иметь возможность водить собственную машину, возможность выехать на шоссе и ездить часами… но пока он в Соединенном Королевстве ему приходилось мириться с общественным транспортом.

Кроме того, до его возвращения в Штаты осталось всего несколько месяцев — уже начался февраль, что означало, что уже прошла половина его обучения. Еще несколько месяцев потерпеть Прасада и холодный дождь и странную еду и постоянные звонки Ники, спрашивающего, хочет ли он съездить на выходные или на каникулы в Германию или вроде того.

Еще несколько месяцев на то, чтобы понять, почему Нил работал в мертвой кофейне, и его сопровождали на работу и с нее каждый день, и ни с кем особо не говорил, кроме Эндрю. Почему эти густые непослушные волосы выглядели крашеными (цвет немного неровный и темнее с каждым месяцем), и почему в этих карих глазах была тонкая полоса голубого (Эндрю не пялился, блин).

Еще несколько месяцев до его возвращения в Штаты, когда он будет далеко от растущего… безумия, которое заставляло его хотеть подойти к прилавку и облокотиться на него, пока Нил читал один из своих русских романов, попросить его перевести книгу вслух, просто чтобы он мог услышать, как он говорит своим тихим голосом.