Дерек и Десандра согнулись пополам в приступе чихания.

Мех кролика стал сползать, вскипел и вытянулся в форму маленькой черной кошки. Кот прыгнул в пасть черепахе.

— Ух, ты, — сказал Асканио. — Жесткач.

Я отложила новое словечко подросткового сленга для дальнейшего использования.

Десандра указала на открытый рот, другой рукой зажимая нос.

— Ту-а?

— Э-э-э, — произнесла я.

— К щерту! Я оста ту.

— Я крыса, — сказал Роберт. — Я не собираюсь лезть в пасть рептилии.

Божечки. Прекрасное время для развития фобий.

— Все в порядке, — сказала я им. — Они, вероятно, все равно отключат вас от разговора.

— Я пойду, — заявил Асканио.

Дерек кивнул, прижимая тряпку к носу, и подошел, чтобы встать рядом со мной. Я шагнула в пасть черепахи.

***

ТОЛСТЫЙ, ГУБЧАТЫЙ язык немного прогнулся у меня под ногами. Я пошла вперед, мимо неба, в горло, задрапированное гирляндами замерзших водорослей и сосулек. Впереди темный лед покрывал пол горловины туннеля. В последний раз, когда я проходила здесь, я принимала ванну в том, что, как я сильно подозревала, было слюной черепахи. Я ступила на лед. Он выдержал. Один ноль в мою пользу.

— Это потрясающе, — высказался Асканио позади меня. Кому-то было слишком весело.

Туннель в горле закончился, и я вышла на покрытый льдом пруд посреди колоссального купола. Стены, темные на уровне глаз, изгибались вверх, светлея, пока не становились наверху прозрачными. Ночное небо, усыпанное звездами, проливало лунный свет на скопления голубых сосулек, свисающих с потолка. Сосульки светились мягким голубым светом, освещая очертания прямоугольных склепов в стенах, каждый из которых был отмечен светящимся золотым символом.

Передо мной на прямоугольной платформе расположились три женщины. Первой перевалило за семьдесят. Жизнь изуродовала ее, превратив в скелет, а лицо — в остро-хищное. Она сидела в большом черном кресле, как хищная птица. Старая карга Мария. Рядом с ней в удобном кресле сидела молодая женщина. Стройная, со светло-русыми волосами до плеч, она выглядела юной, едва вышедшей из подросткового возраста, и хрупкой. Ее сила была совсем в другом. Сиенна — дева. Я спасла ей жизнь во время последней вспышки. Справа, в кресле-качалке, сидела Евдокия — мать. Пухленькая, с тяжелой косой рыжевато-каштановых волос, она вязала свитер из серой шерсти, раскачиваясь туда-сюда. Он выглядел почти законченным.

Черный кот подбежал к ней и потерся о ноги.

Позади них большая фреска изображала их богиню — высокую, царственную женщину, стоящую за котлом, который расположился на пересечении трех дорог. В трех руках женщины были нож, факел и чаша. Черная кошка, жаба, метла и ключ довершали картину. У нее было много имен: Повелительница ночи, Прародительница ведьм, Геката. Ее власть была огромной и ужасной, и я была не склонна проявлять к ней неуважение.

Евдокия указала на Дерека и Асканио.

— Вы! Ждите там.

Стена льда сомкнулась вокруг двух оборотней, заключив их в ледяное кольцо.

Сиенна повернулась ко мне.

— Твой отец идет.

***

ВСЕЛЕННАЯ ПРОСТО продолжала выливать ведра ледяной воды мне на голову.

— Как скоро?

— Скоро, — сказала Евдокия, щелкая спицами.

— Он идет, чтобы заявить права на город, — сказала Сиенна. — Мы это предвидели.

Мария подняла костлявую руку и указала на Сиенну.

— Покажи ей.

Сиенна встала. Фреска позади нее поблекла, растворившись в виде городской улицы. Слева улицу окаймляли типичные старые здания, одно из темного кирпича с заколоченными окнами, другое в лучшем состоянии, покрытое бежевой штукатуркой. Справа большое здание песочного цвета из римского кирпича и гранита занимало большую часть квартала. Его нижняя часть, типичное прямоугольное строение, возвышалась примерно на четыре этажа. На его вершине к небу тянулась башня высотой в сто пятьдесят футов. Мне было видно всю дорогу вниз по улице, мимо уличных фонарей, до далекого шпиля какой-то церкви.

Небо над городом заволокло яростными и темными грозовыми тучами. Ветер мощными короткими порывами разносил мусор по улице. Воздух вибрировал от напряжения и магии, будто заряженный и только и ждущий удара молнии. Волосы у меня на затылке встали дыбом. В этом шторме было что-то опасное. Что-то могущественное и пугающее.

Из-за угла вышел мужчина. Он был одет в белую мантию. Ветер разметал его длинные светлые волосы по лицу.

— Утер Стоун, — сказала Мария.

— Имя кажется знакомым, — сказала я.

— «Цыганская резня», — сказала мне Евдокия, отрываясь от вязания. — Ты смотришь на Су-Сити.

А. Теперь я вспомнила. Утер Стоун был действительно могущественным заклинателем, магом стихий, который имел дело с электричеством. Он прославился, защитив город от чудовищного гигантского буйвола. Горожане избрали его мэром, и он начал издавать законы о том, каким людям не рады в Су-Сити. Затем исчезла группа цыган. Их тела были найдены в общей могиле, и Утеру Стоуну пришлось бы ответить на несколько вопросов, но ему не представился шанс.

В видении за Стоуном следовали люди, некоторые в современной одежде, некоторые в мантиях. Всего восемь человек. Стоун распахнул дверь здания и ворвался внутрь. Его отряд последовал за ним.

Угол обзора изображения скользнул вверх, показывая здание более детально. Пространство над дверями украшала резьба с изображением мускулистого бородатого мужчины, окруженного с обеих сторон шестью фигурами поменьше. Выше были слова, написанные заглавными буквами: «СПРАВЕДЛИВОСТЬ И МИР ВСТРЕТИЛИСЬ ВМЕСТЕ. ИСТИНА ВОЦАРИЛАСЬ НА ЗЕМЛЕ».

Видение поднималось все выше и выше, к вершине башни, пока мы не увидели плоскую крышу и небольшой вход, закрытый зеленой металлической дверью. Дверь распахнулась, и появился Стоун, ветер трепал его мантию. Люди следовали за ним, образовывая круг. Женщина с фиолетовыми волосами вытащила из рюкзака кувшин с красной жидкостью и начала пригоршнями раскидывать ее взад и вперед, ее губы шевелились в песнопении.

— Местный ковен, — сказала Евдокия. — Все, кого он смог собрать. Они наделяют его своей магией.

Грозовая туча над зданием почернела. Небо вскипело. Магия сжала город в незримый кулак. Давление у меня в груди усилилось, внезапно стало трудно дышать. Внутри меня моя магия поднялась в ответ. Если бы она была животным, она бы зарычала. Это был вызов.

Женщина с фиолетовыми волосами вылила содержимое кувшина на ноги Стоуна. Стоун вытянул руки, сжимая в правом кулаке посох. Люди, окружавшие его, застыли, их тела стали неестественно неподвижны.

Грозовая туча раскололась. Магия затрещала. Светящееся копье, словно сделанное из расплавленного золота, ударило в Стоуна. Он вскинул свой посох, блокируя его, и я почти двинулась вместе с ним. У него было недостаточно сил.

Наконечник копья коснулся древка посоха. Сила прогремела в воздухе, сотрясая город. Дыхание застряло у меня в горле. Мое сердце колотилось в груди слишком быстро. Так много силы…

Дерево рассыпалось.

Секунду Стоун стоял неподвижно, очертания его тела светились яростным красным, а затем оно развалилось на части, и мужчина превратился в пепел. Копье вонзилось в крышу. Его кончик засиял ярким светом, и взрывная волна прокатилась по городу по огромному кругу, сметая пепел, который раньше был ковеном, с крыши.

Я напряглась, ожидая удара, но магии было уже недостаточно. Копье затупилось.

Мужчина, возникший из воздуха, приземлился на крышу. Он был закутан в простой серый плащ, который был явно поношен, с рваным подолом и глубоким капюшоном, скрывавшим его лицо. Если бы я увидела его на улице, я бы не обратила на него внимания.

— Я хочу увидеть его лицо. — Мне нужно было его увидеть. Я хотела увидеть своего отца.

— Я не могу, — прошептал голос Сиенны. — Он мне не позволяет.

Мужчина схватил копье и вытащил его. Он окинул взглядом город, повернулся и медленно, неторопливо направился к двери.