Барабас издал сочувственный сосущий звук.

Кровь не полилась. Я почувствовала давление лезвия, но оно не проникло внутрь. Я согнула пальцы, пытаясь сжать их в кулак. Я проделала примерно две трети пути. Около года назад моя тетя Эрра приехала в Атланту с намерением устроить разрушительный хаос. Я убила ее. Это было самое трудное, что я делала в своей жизни. Когда она умерла, я обнаружила на ней кровавые доспехи. Они сидели на ней, как спандекс. Она бежала и извивалась в них, и у нее не было проблем с тем, чтобы достаточно быстро размахивать топором, противостоя мне. Я снова попробовала сжать перчатку. Кровь отказывалась сгибаться. Я явно делала что-то не так. Пока ничего не срабатывало. Если я не смогу держать меч, я могу с таким же успехом подписать себе смертный приговор.

Я сосредоточилась на разжижении крови, превращая ее в сегменты, которые располагались друг на друге, как пластины брони броненосца.

— Так в чем дело?

— Две вещи. Во-первых, Кристофер хочет поговорить с тобой.

Общаться с Кристофером было все равно, что играть в русскую рулетку: иногда в нем, с трудом, пробивался проблеск разума, а иногда он нес полную чушь. Мы спасли его от Хью д'Амбрея. Должно быть, в какой-то момент он был исключительно умен, и у него определенно были знания о продвинутой магии, но либо Хью, либо мой отец сломили его разум. Связь Кристофера с реальностью часто терялась, и время от времени нам приходилось бросать все и выбегать к парапету, чтобы убедить его, что нет, он не умеет летать. Обычно я могла его уговорить, но если был сложный случай, требовался Барабас, чтобы заставить его остановиться.

— Последние два дня он был взволнован, — сказал Барабас. — Я понятия не имею, в состоянии ли он вообще соображать.

— Где он сейчас?

— Прячется в библиотеке.

Нехороший знак. Библиотека была убежищем Кристофера. Книги были для него драгоценны. Он обращался с ними как с сокровищем и прятался среди них, когда мир становился для него невыносим. Должно быть, что-то засело у него в голове.

— Он сказал, о чем хочет поговорить?

— Только то, что это важно. Тебе не обязательно с ним разговаривать, — сказал Барабас.

— Да не вопрос. Я поговорю с ним после Конклава. — Я проверила перчатку.

Будто у меня на пальцах надета жестяная банка. Вот же! Что я делаю не так? Что?

— Что, во-вторых?

— Джим собрал преторианскую гвардию и ждет твоей проверки.

Ух, ты! Джим, должно быть, собрал беспощадную команду оборотней, готовых защитить меня на Конклаве.

— Насколько я помню, преторианская гвардия убивала римских императоров так же часто, как и защищала их. Должна ли я начать волноваться?

— Ты планируешь поджечь Крепость, играя захватывающие мелодии на скрипке?

— Нет.

Барабас одарил меня быстрой улыбкой, обнажив острые зубы.

— Тогда, вероятно, нет.

— Что-нибудь еще?

Барабас внимательно посмотрел на меня.

— Клан проворных спрашивает, назначена ли дата свадьбы.

— Снова?

— Да. Они хотят подготовиться и выбрать подходящий подарок. Ты действительно выбиваешь их из колеи, отказываясь назначить дату.

Я никогда не представляла себя замужем. Я никогда не придумывала свое будущее платье и не заглядывала в свадебный журнал. Это не было моим будущим. Мое будущее состояло в том, чтобы выжить, пока я не стану достаточно сильной, чтобы убить отца. Но потом Кэрран нарушил эти планы и сделал мне предложение, а я ответила «да», потому что полюбила его и хотела выйти за него замуж. Мое будущее повернулось на сто восемьдесят градусов. Теперь мне нужно было подумать о деталях. Я хотела провести небольшую церемонию с как можно меньшим количеством свадебных прибамбасов. Тихую, уединенную, может быть, с несколькими друзьями.

Как только было объявлено о помолвке, кланы Стаи собрались и разнесли в пух и прах идею о тихой церемонии, а затем продолжили стрелять в нее, пока та не перестала биться в конвульсиях и не умерла. Они хотели, чтобы присутствовала вся Стая. Они хотели подарков, ритуалов и грандиозного пира. Они хотели свадьбу с большой буквы С. Клан тяжеловесных и клан крыс владели кондитерскими, и кондитеры чуть не подрались из-за того, кто будет печь торт. Должна ли церемония проходить зимой или весной? Кто пошьет мое платье и как оно должно выглядеть? Уместно ли мне будет носить белое или оно должно быть серым, официальным цветом Стаи? Агрх.

Каждое мгновение, которое мы с Кэрраном проводили вместе, было нашим. Только нашим. И поэтому мы продолжали откладывать свадьбу. Мы никогда не сговаривались делать это. Мы оба были слишком заняты, чтобы сыграть свадьбу, и когда у нас выдавалось несколько свободных часов, мы берегли их, чтобы провести время с друг с другом и Джули.

— Я уже сыта по горло своей свадьбой, — сказала я. — На днях Андреа пыталась объяснить мне, что, видите ли, у меня должна быть новая вещь, старая вещь, синяя вещь и что-то украденное.

— Заимствованное, Кейт, — пробормотал Барабас.

— Кто, черт возьми, вообще это придумал?

— Это традиция, — сказал он.

— Даже Джули затронула эту тему на днях.

— И что она сказала? — спросил Барабас.

— Она считает, что я должна быть в черном.

Барабас вздохнул.

— У кланов будет коллективный сердечный приступ.

Перчатка все еще отказывалась сгибаться. К черту все. Я извлекла свою магию. Кровавая броня стала темно-коричневой и рассыпалась в порошок.

— Я устала от того, что они третируют меня по этому поводу. Я бы предпочла, чтобы меня пристрелили.

— Я понимаю. Однако, если ты хочешь, чтобы они отстали от тебя, я должен им что-то дать.

Я зарычала в его сторону. К сожалению, рычание срабатывало намного лучше, когда ты был львом-оборотнем.

— Не могла бы ты сузить круг поиска до сезона? — спросил Барабас.

— Весна, — сказала я. Почему бы и нет. Мы всегда могли отложить ее на потом.

Барабас вздохнул.

— Я дам им знать.

***

ВОПРЕКИ РАСПРОСТРАНЕННОМУ мнению, большинство оборотней не были закоренелыми убийцами, жаждущими крови. Они были нормальными людьми — учителями, каменщиками, специалистами по кадрам, которые просто практиковали строгую умственную дисциплину, и время от времени обрастали шерстью. Некоторые из них научились достаточно контролировать себя, чтобы поддерживать форму воина, смесь человека и животного, пугающе эффективную в убийстве. Из них еще меньше становились полноценными солдатами Стаи. Лучшие из лучших среди солдат становились рендерами. Рендеры были оружием массового уничтожения, и они любили свою работу.

Собрать более пяти боевых оперативников в одной комнате было редкостью. Если только мы не собирались сражаться с целой армией, что до сих пор случалось только один раз, одного или двух солдат было достаточно. Я смотрела на двенадцать из них. Десять боевых оперативников, два рендера, плюс Барабас и Джим. С ростом шесть футов два дюйма, со ста девяносто фунтами стальных мышц, Джим был одет в черное, подчеркнутое таким взглядом, который заставлял людей бежать в укрытие. Его кожа была темной, черные волосы коротко подстрижены, и он был сложен так, словно мог проходить сквозь сплошные стены. Ты знал, что если он ударит тебя, что-то внутри тебя сломается. Быть оборотнем-ягуаром вдобавок ко всему этому было просто бонусом.

— Что, Рембо нет?

Джим хмуро посмотрел на меня. Обычно, когда он хмурился на людей, они издавали тихий писклявый звук и старались выглядеть маленькими и неопасными. К счастью, мне удалось наскрести достаточно храбрости и не упасть в обморок.

— Если ты будешь продолжать так делать, твое лицо таким и останется.

— Ты когда-нибудь бываешь серьезна? — прорычал он.

— Ладно. — Я оглядела команду злобных убийц. — Дай угадаю: элитное подразделение, коммандос из какой-то империи зла вторглось в ресторан «Бернард» и осело там. Теперь они пытаются отделиться от Атланты, и город попросил нас отправить их обратно?