– Спасибо, – ответил постоялец.

– И в огороде ничего не тырь. Будешь тырить, мой Мишка тебе ноги поотрывает, – предупредила женщина.

– Не надо мне ноги отрывать, – попросил парень. – Я хороший.

– Все вы хорошие, когда спите зубами к стенке, – проворчала Жанна и наконец-то отцепилась от жильца. – Пойду я.

И ушла.

А Вадим зашёл в своё новое жилище и огляделся.

Одну из стен занимала кухня со встроенным холодильником и стиральной машиной. Посередине комнаты стоял деревянный стол. За ним, около другой стены, располагалась панцирная кровать, на которую Вадим бросил свой рюкзак. За ширмой в углу стояли унитаз и умывальник. Окно в кухне было всего одно, рядом с дверью.

– Жить можно, – резюмировал парень и с наслаждением вытянулся на кровати. Немного полежал, вскочил, достал из рюкзака деньги и пересчитал их. Сумма была невелика. Однако он решил сходить в ближайший магазин.

Задняя калитка вывела его в небольшой переулочек между домами, по которому можно было выйти на центральную улицу города Шана. Всё складывалось хорошо. Работа, жильё, даже немудрёное средство передвижения – всё у Вадима было.

На последние деньги он купил продуктов и забил ими холодильник. Затем умылся и вышел из своей комнатёнки.

По тропинке между грядками шла девушка лет восемнадцати с русыми волосами. На ней было платье в горошек. В руке она держала коричневый портфель из старой потрескавшейся кожи. Такой портфель больше бы подошёл какому-нибудь пузатому пожилому гражданину, но никак не этой юной барышне.

Когда она подошла поближе, Вадим узнал её. Узнал и обмер. Таких совпадений не бывает! Или бывают, но один раз в жизни.

– Алёна, – прошептал он.

Девушка его услышала и повернула голову.

– А откуда ты меня знаешь? – спросила она.

– Так мы встречались, – Вадим моментально взял себя в руки, – в прошлой жизни ещё. В средние века.

– В какие средние века? – удивилась Алёна.

– В самые средние, – пояснил парень. – Инквизиция, неграмотность, Крестовые походы. Я был странствующим рыцарем, а вы дамой моего сердца. Меня звали Дон Кихот, и был я родом из Ламанчи.

Барышня засмеялась.

– Ты кто? – поинтересовалась она.

– Жилец наш новый, – раздался голос Жанны Олеговны. – Алёна, иди в дом. Нечего тут лясы с заезжими гастролёрами точить.

– Иду, тётя Жанна, – девушка прошла мимо Вадима, взглянув на него и улыбнувшись, отчего его сердце ухнуло куда-то вниз.

– Ты роток не разевай на чужой пирожок, – строго произнесла хозяйка, подойдя к постояльцу. – Я тебе что говорила?

– Не пить, не курить, баб не водить, – отрапортовал тот.

– А ты? – женщина упёрла руки в бока.

– А я не пил, не курил, никого не водил, – так же чётко ответил молодой человек. – Она сама пришла.

– Я ему слово, а он в ответ два, – подумав, сказала Жанна. – Смотри у меня. Обидишь племяшку, тебе Мишка ноги вырвет.

– Ни за что не обижу, – пообещал жилец.

Хозяйка смерила его оценивающим взглядом и удалилась.

А Вадим зашёл к себе и принялся готовить обед. Остаток дня он промаялся, ненадолго выходя наружу и смотря на дом, где жила Алёна. Но её не было видно.

Спал он плохо. Ему снился Луганск. 2014 год. Июль. Запах гари, бегущие куда-то люди. Стоящая на коленях Алёна в платье, измазанном кровью и грязью. Кровь была не её, а мёртвой девушки (вероятнее всего, её подруги), лежащей на тротуаре.

Вадим тогда увидел Алёну и остановился. Он не двигался с места, пока кто-то не толкнул его и не заорал:

– Давай быстрее! Тебя ждут!

– Там девушка, – ответил он, – надо помочь.

– Она мёртвая! Ей уже не поможешь! – заорал всё тот же голос и потянул Вадима в сторону. – Давай! Ты нужен в другом месте!

– Алёна! – раздался женский крик. – Алёна, беги сюда!

Девушка отпрянула от погибшей, вскочила и побежала на крик. Вадим рванул в другую сторону. Так они встретились в первый раз.

И вот опять встреча. Уже в Шане.

Утром Вадим вскочил по будильнику. Умылся, поел, сел на велосипед и поехал на работу. Там ему выдали униформу, наручники, фонарик и пистолет «Форт» украинского производства. Когда он переоделся, Адольфовна лично провела его по охраняемому периметру и всё объяснила: что, где и как.

– Ляжешь под меня, будет тебе продвижение по службе и прочие плюшки, – сказала она напоследок и облизнулась. – Подумай, мій хороший. (Подумай, милый.)

– Анфиса Петровна, – поморщился парень, – давайте соблюдать субординацию. Вы мой начальник, я ваш подчинённый. И ничего лишнего. Тем более я не пидор и не баба, чтобы под кого-то ложиться.

– Ну-ну, – усмехнулась Адольфовна. – Будем соблюдать субординацию. Йди працюй. Солоденький. (Иди работай. Сладенький.)

Работа Вадима заключалась в патрулировании по периметру биолаборатории города Шана. Данный объект представлял собой два двухэтажных дома, стоящих в один ряд, и громадный ангар у въезда на территорию, рядом с которым находился врытый в землю крематорий для сжигания опасных биологических отходов. Всё это было огорожено колючей проволокой. По другую сторону ограждения располагались караульное отделение, дом для отдыха работников лаборатории и гараж.

За гаражом, ближе к крематорию, был оборудован самодельный тир, предназначенный для руководителя лаборатории Роберта (сокращённо Роба) – полненького лысоватого американца, любителя оружия и молодого женского тела.

С ним Вадим познакомился в первое же своё дежурство, когда собрался делать обход, но вдруг услышал выстрелы.

– Роб упражняется, – пояснил напарник, рыжий веснушчатый Антон. – Да ты не бойся, он по людям не стреляет. Только по мишеням.

Антон засмеялся собственной шутке. Он вообще был смешливым и ленивым, поэтому предпочитал сидеть в караулке, когда там не было начальства, и смотреть в смартфоне разные приколы, собранные со всего света.

– Пойду посмотрю на Робин Гуда, – в тон ему ответил Вадим и вышел.

Роб стоял перед небольшим складным столиком и неторопливо стрелял по мишени – квадратному куску бумаги с нарисованным силуэтом человека. За мишенью была насыпь.

Он закончил стрельбу, снял красные наушники и оглянулся.

– Hello (Добрый день), – поздоровался Вадим.

– New guy? (Новенький?) – спросил Роб.

– New guy (Новенький), – ответил охранник. – It’s my first day on duty. Am I interrupting you? I was told you train here. I thought an American would be shooting a Colt, but it seems you have a European weapon. (Первый день дежурю. Я вам не помешал? Мне сказали, что вы тут тренируетесь. Думал, американец из кольта стреляет, а тут у вас европейское оружие.)

– I don't like Colt and .45 caliber in general, it’s too noisy (Не люблю кольт и вообще сорок пятый калибр, шуму много), – поморщился глава лаборатории. – I prefer German and Belgian weapons. (Предпочитаю немецкое и бельгийское оружие.)

– Wow, you even have Five-SeveN here (Ого, у вас тут даже «Файф-Севен» есть), – Вадим сделал пару шагов ближе к Робу. – Can I see it? (Можно посмотреть?)

На столе лежали пачка с патронами и два пистолета – австрийский «Глок» и бельгийский FN.

– Sure (Смотри), – самодовольно улыбнулся американец. – But don’t touch it. You can’t touch my weapon. (Только не трогай. Трогать моё оружие нельзя.)

Охранник кивнул и наклонился к столу. Осмотрел «бельгийца» со всех сторон, даже понюхал.

– You’re done? (Всё?) – спросил Роберт.

– Yes, sorry for bothering (Всё, извините за беспокойство), – Вадим отошёл от стола. – I've only seen this model on the Internet, never in real life. I feel jealous. Sorry. Goodbye. (Я эту модель только в интернете видел, а наяву ни разу. Завидую вам. Извините. До свидания.)

Роб качнул головой в знак согласия и принялся набивать патроны в обойму для «Глока».

Вадим же продолжил обход. Через два часа сделал ещё один. На третий обход выгнал Антона из помещения караулки, а сам уселся перед мониторами, установленными по периметру и на зданиях. На ангаре их было аж девять штук.