Уизли остановился на холме, нервно выдыхая, когда они отошли на безопасное расстояние.

— Отлично, — протянул он. — Дело сделано. Ты как? — внезапно обратился он к Драко. Малфой нахмурился. — Гермиона быстро тебя подлатает.

— Не стоит, — Драко осторожно провёл ладонью по сломанной руке. Забота Уизли впечатляла. — У меня в арсенале достаточно средств, чтобы уже завтра быть полностью здоровым.

Рон кивнул.

— Гарри? Идём? — он выставил предплечье перед собой, ожидая, когда Поттер за него ухватится.

— Я провожу Малфоя, — утвердительно сказал Гарри, и Рон, снова молчаливо кивнув, аппарировал. Драко фыркнул.

— Не нужно меня провожать.

— Просто хочу убедиться, что ты будешь в порядке, — Гарри взял его ладонь в свою. — Разрешишь аппарацию?

Драко тяжело вздохнул и всё же снял защиту с Малфой-мэнора. Земля тут же пропала из-под его ног.

***

— Хозяин! — Хуки схватился за голову и заметался по кабинету. Драко предоставил Поттеру доступ именно сюда, чтобы как можно быстрее выпить все необходимые зелья и, что не менее важно, не столкнуться с паникующим домовиком. — Что с вами?! — прохрипел он, повиснув на ноге Драко. Рука и без того болела, так ещё и Хуки привязался, но спорить с ним — себе дороже. Малфой нахмурился, кое-как дошёл до шкафчика с зельями с прицепившимся к его ноге эльфом и первым делом выпил обезболивающее. Руку начинало отпускать — но этот эффект ненадолго; следовало как можно скорее срастить кости. Хуки зарыдал в штанину Драко, пока тот, морщась, глотал отвратительное на вкус зелье.

— Хуки, принеси мне ткань, чтобы я мог перевязать руку, — сказал Малфой, и домовик, послушно закивав, тут же отцепился от него, в слезах выбегая за дверь. Драко проводил его усталым взглядом и посмотрел на крайне удивлённого этой сценой Гарри, который так и остался стоять у стола. — Хуки всегда очень переживает, — объяснил он.

— Так значит, такое случается часто?

Драко вздохнул: Гарри, как всегда, хочет всё знать; из-за своего вездесущего чувства справедливости так и норовит влезть в его душу и разгадать все загадки. Но Малфою больше не двенадцать, чтобы раскрывать все карты просто так, по своей глупости.

— Я отвечу, если ты ответишь, — протянул он. Поттер, нахмурившись, неопределённо кивнул. — Ты боишься самого себя?

Гарри, хмыкнув, опустил голову; Драко прочитал на его лице огромное количество разнообразных эмоций: от глубокого смятения до бессильной ярости. Спустя несколько долгих секунд Поттер вернул взгляд на Малфоя и неуверенно прикусил губу.

— Я боюсь того, что могу стать таким, как Волан-де-Морт.

— С чего бы тебе об этом переживать? — Хуки вернулся в кабинет с белым платком и протянул его Хозяину. Драко забрал его из маленьких тонких рук, замечая, что платок мокрый от эльфийских слёз. Домовик тихо уткнулся в штанину, пока Малфой начал крутить ткань в здоровой руке, чтобы сделать что-то похожее на повязку для фиксирования: было очень неудобно. — Ты самый сердобольный человек из всех, кого я знаю.

Гарри подошёл ближе, останавливая нервные движения, и забрал у Драко ткань.

— Это уже второй вопрос, а ты так и не ответил на мой, — спокойно проговорил он, закручивая крепкий узел на платке.

— Не то чтобы часто, — ответил Драко, наблюдая за техничными движениями Гарри. — Но Тёмный Лорд не гнушается использовать не самые гуманные методы в своей работе, — Поттер с сочуствием поджал губы, надевая на шею Малфоя повязку и помогая зафиксировать руку. Он заглянул в глаза Драко, будто бы пытаясь там что-то отыскать, и Малфой стыдливо отвёл их, не к месту вспоминая свои мысли о зелёных радужках. — Так что насчёт второго вопроса? — проговорил он. Хуки наконец успокоился, отлип от его ноги и теперь уселся на стул, молча утирая слёзы.

— Я не могу тебе сказать, — тихо ответил Поттер. — Но мои действия тоже не всегда гуманные.

— Используешь непростительные? — усмехнулся Драко, на что Гарри печально покачал головой.

— Иногда хуже. Иногда я сам ненавижу себя за то, что я делаю.

Малфой дёрнул плечами. Ему это знакомо.

— Война не кончилась, она всё ещё идёт. Если это приближает победу, может, в этом нет ничего плохого?

Гарри посмотрел на пригорюнившегося домовика.

— Мне нужно идти.

— Я открою тебе доступ, — Драко щёлкнул пальцами.

— Спасибо, — уверенно произнёс Гарри, — что спас мне жизнь. — Драко хмыкнул, поправляя белую повязку, избегая чёртовых внимательных зелёных глаз.

— Я всего лишь отдал тебе долг за Выручай-комнату.

Гарри ничего не ответил, а в следующую секунду раздался хлопок аппарации. Но Драко был почти уверен, что Поттер улыбнулся.

========== 10. Гарри Поттер ==========

Следующие несколько дней для Драко выдались особенно нервными, и на это было две веские причины.

Во-первых, он всё ждал, что в Малфой-мэнор ворвётся разгневанный Волан-де-Морт и распотрошит его тело, как только узнает, что поместье Селвина опустело. Драко с содроганием реагировал на каждый странный звук — которые, в большинстве своём, на самом деле создавал Хуки. Домовик тоже начал переживать из-за нервности своего хозяина и уже к субботе передвигался по поместью на цыпочках. Однако ничего не происходило: Селвин вёл себя как обычно — мрачно, но в своём духе; а в субботу вечером Волан-де-Морт созвал Семёрку, чтобы сообщить радостную новость: за прошедшую неделю успешно поймали десять человек из списка, который предоставил своему Хозяину Малфой. И пусть никто из попавших в лапы Пожирателей не поделился никакими важными сведениями, Тёмный Лорд упивался возможностью насолить Поттеру. Пиритс по секрету рассказал, что Волан-де-Морт потерял три своих крестража и в прошлый понедельник повысил охрану двух оставшихся. Неизвестно, кто сказал об этом Пиритсу, но после этой встречи Драко вырвало от излишних переживаний.

Во-вторых, все оставшиеся мысли занял Поттер. Даже несмотря на то, что думать о нём было даже приятно, делать это — совершенно неправильно. И дело было даже не в том, что Драко думал о Гарри — он и так занимался этим постоянно; дело в том, о чём именно он думал.

Жизнь Драко Малфоя тесно переплелась с жизнью Гарри Поттера ещё до их первой встречи в магазине мадам Малкин. Нарцисса рассказала ему о чудесном мальчике, спасшем их семью от позора, а Люциус, через несколько месяцев случайно узнав об этом, тут же заверил сына, что Поттер станет вторым Тёмным Лордом. Нарцисса в это не верила.

Драко пытался впечатлить Поттера в магазине мадам Малкин, ещё даже не зная, что это он. А потом — и в поезде, надеясь, что Гарри окажется достойным воплощением его детских фантазий. Но всё вышло совсем не так: Драко был ужасно опозорен, и ему пришлось положить целую школьную жизнь на то, чтобы доказать Поттеру: Драко Малфой лучше рыжего отброса и всезнающей грязнокровки. Но стоило ему открыть рот, как из него лились оскорбления, приправленные клокочущей обидой и болью, потому что его не выбрали; потому что не он уныло листает книжки в библиотеке, сидя с Национальным достоянием плечом к плечу; не он тащится за ним следом по коридору и ноет о головокружении после Травологии; не он получает смех в ответ на свои несомненно остроумные шутки. Поттер не мог стать другом Малфоя, и пришлось записать его во враги. Ведь это, по крайней мере, тоже звучало почётно.

Возвращение Волан-де-Морта расставило всё по местам. Драко был вынужден следовать за убеждениями своей семьи, которые так тщательно взращивал в нём Люциус, а после неудачи отца — принять Чёрную метку. Драко даже гордился ею — в самом деле гордился, — пленимый идеей, что сможет вернуть имя Люциусу и отомстить за ужасную несправедливость всему гнилому светлому миру, а главное — Поттеру.

Но оказалось, что Малфой не может убить директора Хогвартса. И дело не в его силе или чём-то ещё; он просто не мог убить человека. По крайней мере, тогда он был совершенно на это не способен. Драко весь шестой курс ощущал собственным затылком, как Поттер следовал за ним по пятам, как будто уже знал, что именно он задумал, как будто читал его мысли или владел какой-нибудь картой, показывающей, где находится Малфой. Когда Гарри поразил его неизвестным заклинанием — Сектумсемпрой, как сказал Северус позже, — глубоко порезав кожу, Драко подумал, что пришёл его конец — и это даже было хорошо. Если бы Малфой погиб, может, жизнь свернула бы совсем на другую тропинку. Может, Дамблдор не умер бы — и Гарри победил. Драко лежал на холодном полу, пока Снейп затягивал кровоточащие раны, размеренно бормоча заклинание, и думал о мальчике с тёмными волосами и шрамом на лбу: мальчик-который-мог-бы-стать-его-другом чуть не стал мальчиком-который-его-убил. Гарри не извинился. Но Драко этого и не ждал.