— Я приду завтра. Оставь камин открытым, — он поднялся с дивана. Драко задумчиво нахмурился.

— Ты приходишь ко мне из камина напрямую?

— Нет, так меня можно отследить, — Гарри пожал плечами. — Не переживай, я аппарирую в случайный каминный зал и направляюсь к тебе.

Малфой щёлкнул пальцами, привычно разрешая аппарацию. Поттер благодарно кивнул:

— Домашнее задание: подумай, какое у тебя самое яркое и счастливое воспоминание в твоей жизни.

И он аппарировал.

Всё вставало на свои места: раньше Драко не понимал, почему Тёмный Лорд окружил дементорами своих приближённых — теперь же очевидно, в их домах он что-то припрятал. Вопрос лишь один — во всех ли?

Драко шумно выдохнул, закрывая глаза. Он пытался вызвать Патронус сотни раз, проговаривал чётко каждую букву, зажмуривал глаза, что есть мочи, перебирал тысячи своих мыслей, исходил вдоль и поперёк свою скромную двадцатилетнюю жизнь, — но так и не добился успеха.

Всё просто: в его жизни нет счастливых воспоминаний.

Комментарий к 6. Четвёртый крестраж

#фикбукживи

========== 7. Экспекто Патронум ==========

Дергай за нить, меняй свободу на нимбНам больше не оживить то, что мертво изнутри

Неприятная дрожь прокатилась по телу, заставляя Драко прикрыть глаза, чтобы собраться с мыслями. Он принёс на могилу своей матери свежие цветы: её любимые нежно-розовые пионы. На сером камне тонким почерком сына было выведено: «Нарцисса Малфой».

Человек, потерявший родителей, способен вызвать Патронус? По крайней мере, Поттер способен.

Драко печально хмыкнул себе под нос и наклонился к земле, поправляя отклонившийся от ветра цветок. Нарцисса была для сына всем: в ней невероятным образом сочетались строгость, элегантность и мягкость. Она была своенравна и упряма. И несмотря на то, что всю свою жизнь придерживалась философии чистоты крови, до самой смерти жалела, что отвернулась от Андромеды. Возможно, именно поэтому она приглашала на балы маглорождённых — надеялась, что её сестра однажды тоже придёт. Драко этого точно не знает.

Он знает одно: мама его очень любила. И сейчас вспоминать о ней мучительно больно. Сердце разбивается на мелкие осколки всякий раз, стоит вспомнить её мягкий тихий голос, ласковые прикосновения холодных рук и сладкий ненавязчивый аромат её духов. Думать о ней — куда тяжелее, чем об отце. Будь Нарцисса жива, что бы она сказала своему сыну? Поддержала бы его? Просила бы не лезть на рожон? Драко сейчас как никогда хотел бы упасть в её нежные объятия.

— Мистер Поттер ожидает в Зале, — величаво протянул Хуки, возникший рядом, и переложил почти завядший букет недельной давности с могилы Нарциссы на могилу Люциуса.

***

Хуки освободил значительную часть Зала от мебели, оставив достаточное пространство для колдовства. Когда Драко зашёл в поместье, то застал Поттера за разглядыванием картины на стене. Гарри обратил внимание на натюрморт, на котором прыгало зелёное яблоко: из плетёной корзинки на стол и обратно. Драко слабо улыбнулся: в детстве эта картина приковывала его внимание на часы.

— Напомни, зачем мы это делаем? — спросил он и подошёл к столу, стягивая с рук чёрные перчатки. Гарри пожал плечами, проследив за этим действием.

— Иметь козырь в рукаве и не использовать его было бы глупо.

— Ты обо мне говоришь? — Драко удивлённо вскинул брови, и Гарри подошёл ближе, облокотившись на спинку одного из стульев за столом.

— Пожиратели обладают знаниями, которыми не обладаем мы. Это не секрет. Может случиться всё, что угодно, и ты можешь нам помочь. Да и Патронус не будет лишним для тебя. Насколько я знаю, дементоры теперь почти не ограничены в передвижениях.

— Какое благородство, — фыркнул Драко, снимая с себя мантию и водружая её на стул. — Такое ощущение, будто тебе просто нечем заняться.

— Возможно, — Гарри кротко улыбнулся. — Гермиона против моих вмешательств в сторонние задачи, а по крестражу мы ждём твоей отмашки. Так что да, я практически свободен, — он широко улыбнулся и развёл руки в сторону. Малфой покачал головой. Частые визиты Поттера ставили его собственную безопасность под удар. Даже несмотря на то, что приближённые теперь знали об их общих делах, всё ещё существовала вероятность, что Волан-де-Морт попросту передумает и подкараулит Гарри в Малфой-мэноре, пустив и Драко под раздачу. Разумеется, Малфой наложил на поместье все известные ему защитные чары, но это совсем не помогало чувствовать себя менее уязвимым.

— И что же мне делать?

— Хуки, — обратился Поттер к пустоте, и перед его носом на столе тут же возник улыбающийся домовик, преданно заглядывающий ему в глаза. Лебезение эльфов перед Гарри Поттером немного раздражало. В конце концов, именно Драко — а не кто иной — забрал Хуки из Хогвартса и буквально спас от не самой приятной участи, а в итоге этот мелкий засранец молится на Поттера, которого едва знает. Конечно, Хуки с уважением относился и к своему Хозяину, но Малфой не замечал за ним восторженных взглядов в свою сторону. — Принеси-ка нам белый шоколад.

— Будет сделано, — кивнул домовик и исчез, уже через секунду являясь с полной тарелкой белого шоколада. Гарри изумлённо взял её из рук эльфа, и тот, весело подмигнув, слез со стола, растворяясь в воздухе.

— И на что ты рассчитывал на самом деле?

— На чёрный.

Драко усмехнулся, проходя в центр импровизированного зала для тренировок.

— На самом деле, я ненавижу белый шоколад.

Гарри прошёл следом, и Драко почувствовал жгучую неловкость. Где он свернул не туда, что теперь Поттер собирался обучать его заклинанию, которое он так и не смог освоить самостоятельно за несколько лет? Ему определённо стоило бы всё это прекратить прямо сейчас.

Но, кажется, неловкость ощущал исключительно Драко. Поттер своенравно схватил его за талию, разворачивая на девяносто градусов, и Малфой не понял, как в какой-то момент уже сосредоточенно глядел на свою палочку, поднятую в руке. Гарри поправил его локоть, опуская руку чуть ниже, и сделал шаг назад.

— Идеальная позиция для Патронуса. Запомни.

Малфой фыркнул. Он знал об этом и без Поттера; в некоторых учебниках можно даже найти рисунки с волшебниками, и Драко множество раз повторял их движения. Но если бы это сработало, ему бы не пришлось сейчас быть тряпичной куклой в руках Гарри.

— Закрой глаза.

Драко выполнил задачу и медленно выдохнул. Что ж, по крайней мере, он может просто попытаться.

— Подумай о самом лучшем моменте в твоей жизни.

У Драко немного радостных воспоминаний, и все они родом из детства. Первый полёт на метле.

— Осторожнее, сын, — предупреждает добродушно отец. На улице ярко светит солнце на почти безоблачном небе, и это просто отличная погода для полётов. — Не взлетай высоко.

— Пусть этот момент наполнит тебя, пропусти его сквозь своё тело и позволь магии вырваться через волшебную палочку.

Драко зажмурился сильнее, представляя почти тёплую улыбку отца и его непринуждённый тихий смех.

— Как будешь готов…

— Экспекто Патронум!

Малфой распахнул глаза, обнаруживая, что не произошло ровным счётом ничего. Это тут же взбесило. Он дёрнул плечом, собираясь забрать свою мантию со стула и закрыться в личной комнате, чтобы пережить очередную неудачу, но Гарри ухватил его за предплечье, и Драко стало физически больно: метка под сильной рукой Поттера вспыхнула.

— Это всего лишь первая попытка.

Нет. Это сотая, а может, и тысячная, но Поттеру необязательно об этом знать. Драко поджал губы, пытаясь усмирить бурю обиды и боли, смешивающихся внутри.

— В этом нет смысла.

— Мы попробуем ещё.

Противиться Поттеру тяжело. Малфой не знал, почему, но так было всегда. Гарри чертовски убедителен, даже в своих глупостях: и в школе, и на войне, и сейчас. Он всегда вынуждал Драко поступить так, как сам того хотел. Малфой уверен, Гарри даже не понимал этого. Но последняя их встреча перед Битвой за Хогвартс состоялась прямо здесь, на этом самом месте. Гарри смотрел на него испуганно и нервно, но при этом прямо, с неприкрытой надеждой — будто просил о помощи.