— Ты жульничал! — возмутился Гарри.

— Ничего подобного.

Драко подошёл ближе, оказываясь за спиной маленького Поттера и рассматривая доску и историю шахматной битвы. Уизли очевидно мухлевал, и даже странно, что Поттер на это повёлся. Наверное, Гарри ещё недостаточно хорош в волшебных шахматах. Драко огляделся: гостиная Гриффиндора пустовала, помимо Золотой троицы никого не нашлось, а за окном вовсю бушевала осень. Кажется, Малфой действительно оказался свидетелем одной из первых шахматных партий Поттера. Драко наклонился к уху раздосадованного Гарри, уже принявшего своё поражение и намеревавшегося продолжить заниматься уроками:

— Вот, смотри, ты сделал ход конём, хотя он ходит совсем иначе, — проговорил он. Поттер дёрнул плечами и снова повернулся к Рону, прищурившись.

— Вот, смотри, ты сделал ход конём, хотя он ходит совсем иначе, — повторил Гарри. Уизли встрепенулся, стремительно краснея.

— Неправда, — помотал головой тот.

— Очень даже правда, — шутливо сказал Драко, и Поттер снова за ним повторил.

Гермиона наклонилась над столом, пробежавшись сосредоточенным взглядом по списку ходов.

— Гарри прав, Рон, — сделала вывод она. — Ты нечестно вёл игру. А значит, ты дисквалифицирован.

— Это что ещё значит? — насупился Уизли.

— Это значит, что я победил, — хохотнул Гарри, вторя за Малфоем, за что получил мягкой подушкой в лицо. Поттер рассмеялся громче, кидая подушку в ответ в Рона, а Гермиона забурчала, возвращаясь в кресло и раскрывая в своих руках толстую книгу по Истории Хогвартса.

Драко вышел из комнаты, тяжело вздыхая. Ничего нового он не узнает: да и мог ли? Гарри, очевидно, открыл для него самую безобидную часть своего сознания. И, раз Поттеру это под силу, значит, он прекрасно владел легилименцией. А значит, возможно, Гарри предложил свою помощь только для того, чтобы залезть в голову к Драко, ведь пока Малфой тут, Поттер запросто мог хозяйничать в его подсознании. Но Драко тоже не идиот. Он проверил ещё несколько комнат, натыкаясь лишь на детские бессмысленные воспоминания, и прикрыл глаза, возвращаясь в свою голову, пытаясь отыскать в ней Поттера. Это оказалось довольно сложно. Малфой посадил Гарри в лабиринт, ровно так же пряча от него то, что необходимо скрыть. Спустя неопределённое количество времени Драко всё же отыскал Поттера в одной из каморок, куда вели редкие двери лабиринта. Хотя сейчас все эти двери вели лишь к одному воспоминанию.

— Драко, ты станешь прекрасным ловцом! — Нарцисса ласково провела ладонью по волосам сына, и тот трогательно улыбнулся, заставив отца снова рассмеяться. Люциус отклонился на спинку своего кресла, глядя, как маленький Драко принялся скакать по комнате с метлой между ног.

— Осторожнее, сын, — шутливо предупредил его Люциус, — а то сейчас взлетишь, и нам с мамой придётся снимать тебя с потолка.

Драко на это лишь заливисто засмеялся, снова подпрыгивая, отрывая ноги от пола и действительно немного взлетая. Потрясающе. Он хочет стать ловцом!

Гарри, наблюдавший за этой картиной, слабо улыбнулся и вышел из каморки, прикрывая за собой дверь, не замечая Малфоя, следующего за ним. Мыслей Гарри вокруг становилось всё больше, и Драко требовалось серьёзно сосредоточиться, чтобы не упускать физическую оболочку Поттера из виду, не давать ему забредать в другие комнаты и при этом слышать свои собственные мысли. Ему необходимо показать Гарри ещё какую-нибудь сцену: попробовать заменить свои воспоминания. Возможно, для такой цели подойдёт встреча со стариком-сквибом? Почему здесь так всё запутанно? Поттер знает, как всё прошло на самом деле, и потому сможет по достоинству оценить работу Драко. Что творится в его голове? Если брать сцену со сквибом, Малфой мог бы предложить ему помощь, а не прогонять фальшивого старика. Или он мог бы действительно проучить Поттера под маской, ведь это всего лишь воспоминание. Даже не знаю, кому из нас тяжелее. Драко зажмурился, не в силах сопротивляться прорывающимся мыслям Поттера. Он втянул в себя побольше воздуха через нос и размеренно выдохнул. Он стал таким истощённым. Хотя он всё ещё отлично выглядит. Чего? Драко растерянно застыл на месте, провожая взглядом Поттера, который скрылся за поворотом импровизированного лабиринта. Чёртов аристократ. Даже при всех обстоятельствах не лишён обаяния. В следующий раз нужно надеть другие джинсы, даже стыдно являться к нему в таком виде. Малфой до конца не уверен, что это были мысли Гарри. Но сам Драко точно не думал ни о чём подобном. Возможно ли, что в голову пробрался кто-то третий, потешаясь над ним? Почти исключено: но Малфой на всякий случай проверил — и действительно никого не нашёл. Поттер всерьёз считает его обаятельным? Это ещё что за новости?

За поворотом раздался истошный крик. Знакомый, отчаянный и пробирающий до костей. Люциус. Драко тревожными шагами дошёл до поворота, ожидая увидеть что угодно, кроме этого. Поттер стал свидетелем того, как Волан-де-Морт издевался над его отцом. Драко совсем потерял концентрацию из-за каких-то глупых обрывков мыслей Гарри и открыл ему то, что никак — категорически! — не собирался показывать. Холодный ужас застыл в стеклянных глаза Люциуса, и Драко из воспоминания сжался под нависшим страхом.

— Твой отец, — прошипел Волан-де-Морт, двигаясь лёгкими звериными шагами вокруг Люциуса, — ничтожество. Он не достоин быстрой смерти. И ты, Драко, должен навсегда запомнить этот момент.

Поттер не должен видеть это.

Драко стремительно налетел на Гарри, обхватывая его голову руками, закрывая ему рот и глаза, и резко дёрнул ими в разные стороны, вырывая Поттера из своей головы.

Гарри тяжело выдохнул, открывая глаза. Драко тут же потянулся к белому шоколаду, чтобы занять дрожащие руки хоть чем-то. Кое-как выковыряв неровный кусок из тарелки, Малфой сунул его в рот, ощущая кончиком носа кусачий холод.

— Ты меня вышвырнул, — заметил Поттер. Малфой неопределённо фыркнул, хватая ещё один кусочек. Шоколад, к слову, был просто отвратительным на вкус.

— Верно.

— Но ты говорил, что нужно попробовать заменить воспоминания и в твоей голове. Попробуем ещё?

— Нет, — почти истерично ответил Драко. Мысли Поттера снова собьют его, и он раскроет ему что-то, чем не следует делиться. — Нет, — повторил он более ровным голосом. — Я думаю, я справлюсь и так. Мои навыки не ослабли.

— Ты уверен? — недоверчиво протянул Поттер. И Драко наконец на него взглянул, снова засовывая в рот шоколад, размеренно пережёвывая, стараясь за напускным спокойствием скрыть своё волнение. Но Гарри выглядел озабоченным и, кажется, совсем не верил фальшивому равнодушию. Поттер правда считает его обаятельным?

— Да, — кивнул Драко. — Всё получится.

Нет. Теперь Малфой в этом в корне не уверен.

***

— Драко, — ласково протянула тётушка, — соберись. Мы не можем вечно смотреть одну и ту же историю, ты должен всё изменить в своей голове.

Малфой устало вздохнул, усаживаясь на диване поудобнее.

— Не могу ли я просто внушить тебе другую версию? Зачем заменять мои воспоминания?

— Если ты хочешь, чтобы тебе поверили, лги грамотно, — Беллатриса ослепительно улыбнулась. — Этому всегда учил меня Тёмный Лорд. В своей голове человек может разобраться, и рано или поздно он поймёт, что воспоминания не соответствуют действительности. И чем сильнее волшебник, тем сложнее его одурить. Куда эффективнее изменить свои мысли.

— Как только не запутаться в них самому?

— Ты научишься, — уверенно сказала тётушка, обхватывая своими длинными пальцами тонкое запястье. — Готов?

— Да.

***

Драко прошёл по длинному пустому коридору министерства, останавливаясь у двери в бывший кабинет Министра Магии. Беллатриса провела много мучительных часов, обучая Малфоя. Она была убеждена, что когда-нибудь Драко пригодится это умение. Подозревала ли его тётушка, что он использует эти знания против Тёмного Лорда? Вряд ли — в таком случае она бы не стала его учить.

Малфой не помнил, когда последний раз оставался с Тёмным Лордом наедине. Наверное, сразу за тем, как его отец испустил последний вздох. На долгих десять минут они остались только вдвоём: Волан-де-Морт что-то говорил Драко, блуждая по комнате, периодически касаясь его ледяными руками. Но Драко почти ничего не запомнил из того, что тот тогда произнёс. В его голове застряли лишь звенящий крик и опустевшие глаза Люциуса.