Пока он подбрасывал в разгорающееся пламя мелкие щепки, наблюдая за тем, как их охватывает огонь, она тихо застонала во сне. Звук ее голоса не мог оставить его равнодушным, как бы он этого не хотел. К счастью, она не проснулась, поэтому Снейп продолжал подбрасывать в костер поленья. Ему определенно нужно было принять душ, прежде чем показаться ей на глаза. Возможно, более холодный, чем обычно.
Когда Гермиона проснулась в очередной раз, комната была залита ярким светом, а вокруг витал знакомый запах домашнего завтрака. Она повернула голову в сторону кухни и замерла в удивлении от увиденной картины. Снейп, одетый, по обыкновению, в свою домашнюю одежду серо-черных тонов, стоял у плиты и что-то жарил на небольшой сковороде. Судя по запаху, это были сосиски. Время от времени он что-то помешивал в маленькой кастрюльке, стоявшей на соседней конфорке. Но встать ее побудил именно аромат кофе. Гермиона огляделась в поисках своих костылей.
— Предполагаю, вы голодны? — протянул Снейп.
Он выглядел спокойным и отдохнувшим. Его волосы были собраны в низкий хвост.
Гермиона даже представить себе не могла, что приготовление пищи было одним из немногих удовольствий, которым он предавался после своего добровольного изгнания из Британии, поскольку обнаружил, что это не сильно отличается от зельеварения. Но тем не менее он уже давно не готовил полноценных завтраков, так что ее присутствие, казалось, стало хорошим стимулом.
Гермиона улыбнулась и потянулась, прежде чем ответить.
— Завтрак пахнет божественно. Вы случайно не знаете…
— На полу рядом с диваном.
Он не посчитал нужным проверить, потому что вспомнил, куда дел их прошлой ночью.
Гермиона посмотрела на пол и увидела свои костыли.
— Точно. Спасибо.
То, что он без лишних слов догадался, о чем она говорила, немного озадачило. Но еще больше удивило то, что он все еще был вежлив и учтив. Практически доброжелателен. Она оглядела свою одежду, которую не снимала со вчерашнего утра, и по ощущениям поняла, что он немного ослабил ее повязку. Она вернула ее в исходное положение и сквозь шипение масла на сковороде услышала его голос:
— Я могу сварить пасту уже сегодня, если у меня будут все ингредиенты.
С помощью костылей она поднялась с дивана и прошла на кухню. При виде еды у нее потекли слюнки, и она, решив на что-нибудь отвлечься, стала разглядывать его джемпер. Гермиона заметила вышитые на нем снежинки, что придавало ему еще более безобидный вид.
«Опасный», — внесла она еще одно описание в свой список.
Не из-за его внешнего вида как такового, а из-за того, что слишком сильно это было похоже на уловку, чтобы заставить человека забыть о том, кем он был на самом деле, на что он был способен. Отбросив неуместные мысли, она сосредоточилась на настоящем моменте.
Сев за стол, она извинилась за то, что заснула на полу, но он просто отмахнулся от ее извинений, будто это его совершенно не интересовало.
— Ешьте, пока не остыло.
Свет утреннего солнца заливал комнату через незанавешенное окно, а они уплетали фасоль с сосисками и тостами. Это казалось таким обыденным и таким уютным, что ни один из них не знал, как к этому относиться.
— Лаборатория находится внизу, — объявил он наконец. — Я не думаю, что вы сможете по ступенькам спуститься на костылях.
— Почему нет? Я не инвалид, в конце концов, — парировала она.
— Потому что они довольно крутые, а я бы не хотел, чтобы из-за своего упрямства вы вдобавок сломали себе шею.
— А может быть, вы просто хотите, чтобы я держалась подальше от вашей лаборатории?
— Нет, вы достаточно компетентны, чтобы ничего не взорвать, и достаточно умны, чтобы не трогать ничего без моего разрешения.
— Позвольте мне хотя бы попробовать.
Будь на его месте кто-то другой, возможно, она бы захлопала ресницами, но это был Снейп, поэтому она не стала заморачиваться. Ей казалось, что проявить настойчивость — было более мудрым решением.
Он в раздражении закатил глаза.
— Вас не переубедить, правда? Вы ничуть не изменились.
— Нет, изменилась, — ответила она, насупившись от обиды.
— И в чем же? — протянул он.
Гермиона удивленно уставилась на него. Он не насмехался над ней как тогда, на четвертом курсе, когда ее передние зубы выросли до подбородка. Нет, здесь было что-то другое, и она не могла понять, что именно. Его словно забавляла вся эта ситуация.
— Я больше не ребенок, и не позволю, чтобы со мной обращались как с ребенком, — твердо заявила она.
Он еще раз окинул ее внимательным взглядом, на этот раз стараясь запечатлеть все, что видел, и отмечая все различия между тогда и сейчас, то, что он уже увидел ранее. Замечал ли он в ней что-то, кроме размахивания рукой и выкрикивания с места правильных ответов с целью продемонстрировать свои знания всем окружающим? Девчонка, несомненно, выросла и стала взрослой, умной и, чего греха таить, привлекательной женщиной. И сейчас она здесь, сидит за его столом. Фантазии, посетившие его утром в постели, вновь обрушились на него непрошенной волной.
— Нет, вы определенно не ребенок. — Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел их обдумать.
Гермиона неловко заерзала, сидя на месте. Разговор пошел совсем не так, как она ожидала. Она мысленно вернулась к своему воображаемому списку того, что уже знала о нем, но объяснения этому не нашла.
— И что это значит? — осторожно спросила она через несколько минут молчания.
— Вы гостья, а не моя подопечная, мисс Грейнджер. Что еще это должно значить? — ответ Снейпа был уклончивым, но это был единственный способ не потерять лицо, который он видел в данной ситуации.
— В таком случае вы можете… можете звать меня Гермионой.
Он предпочел бы избежать этого, потому что таким образом их общение становилось более личным.
— Полагаю, теперь вы захотите звать меня Северусом? — он усмехнулся.
— Я бы никогда не осмелилась это предложить, сэр, — возразила она, возвращаясь к старым привычкам.
— В самом деле. — Снейп ухмыльнулся. — Хотя, как я уже напоминал вчера, я больше не профессор. Нет нужды обращаться ко мне «сэр».
— Да, конечно, — пробормотала она и попыталась скрыть свою неловкость, сделав большой глоток чая. Но поперхнулась и зашлась приступом кашля. Кашель длился всего минуту, но от напряжения и смущения Гермиона раскраснелась, а на глазах выступили слезы.
— Так, когда мы приступим к варке пасты? — спросила она наконец, пытаясь сохранить остатки гордости.
— Мы можем начать через час, если вас это устроит.
Создавалось ощущение, что Снейп намеренно разрушал все ее предвзятые представления о нем и получал от этого удовольствие.
— Это было бы прекрасно, — ответила она и снова закашлялась. — Но я… э-э-э… нельзя ли мне для начала принять ванну?
— Конечно. Дверь справа. Под раковиной есть чистые полотенца. Полагаю, вы справитесь сами?
Щеки Гермионы снова покрылись румянцем.
— Безусловно.
— Постарайтесь надолго не задерживаться, иначе я подумаю, что вы утонули и зелье вам больше ни к чему.
Ее смущение не осталось незамеченным, и Снейп твердо решил держать ее на расстоянии вытянутой руки, а то и дальше, насколько это будет возможно.
Двадцать минут спустя, с трудом выбравшись из джинсов и несколько раз тихонько застонав от боли, когда случайно пошевелила лодыжкой, она, наконец, погрузилась в восхитительно горячую ванну. Ее волосы пропахли колбасой и дымом от горящих поленьев, и ей не терпелось скорее их вымыть. Гермиона потянулась за шампунем, стоящим на полочке рядом с ванной среди остальных туалетных принадлежностей. Она закрыла глаза и, тщательно намыливая волосы, размышляла об этом новом Северусе Снейпе. Без мантии он был гораздо привлекательнее и более открытым. Несомненно, он постарел, в его волосах появились седые прядки, но в целом он казался моложе, чем во время своей работы в Хогвартсе. Было совершенно ясно, что новая жизнь его вполне устраивала. Она продолжала взбивать пену, гадая, что он имел в виду, когда, окинув ее внимательным, изучающим взглядом, сказал, что она уже не ребенок. Конечно, он не подразумевал под своими словами никаких скрытых мотивов. Она отругала себя за глупые, неуместные мысли и поспешила смыть с себя пену. Ей не терпелось как можно скорее приступить к приготовлению зелья, ведь она не делала этого, казалось, уже целую вечность. И Гермиона предполагала, что если задержится слишком сильно, то Снейп просто отправится варить без нее.
