– Давайте все вместе тогда, – предложила просто Юля.

– Так я и хотел с тостом, но Сороке надо было трубы залить, – пошутил Лёня и рассмеялся своей же шутке.

– Я проверила, что у вас тут за бормотуха, – не согласилась Сорока.

– Сама ты бормотуха. Можжевеловая, от сердца отрываю. Мы заманались запас делать.

Примолкший Трохар встал со своего места, и, поискав на столе свой стаканчик и стараясь казаться трезвым, произнёс:

– У меня тост есть, так что требую свои пять капель.

– Требует он, – усмехнулся Лёня, но налил собравшемуся тостовать. Трохар взял стакан и взглядом из-под бровей обвёл собравшихся. Начавшие шептаться Юльки примолкли. Трохар удовлетворённо кивнул и начал:

– Зашибись, что вот так собираемся. А сколько ещё вот так вот? Лёнька свалит, гарантирую, Семён тогда тоже сюда дорогу забудет. Вовчик уже

свалил, – в голосе всегда весёлого после пары стаканов Трохара, к удивлению Семёна, прозвучала искренняя тоска. Он посмотрел на Лёню – его лицо стало серьёзным.

– Мы тут с Дюдей останемся, что ли? Да и чёрт с ним. За вас мужики, короче, – подытожил свою досаду Трохар и выпил.

– Тро, ну ты чего? А мы? – возмутилась просто Юля.

– Чего “ну”? Тоже замуж за городских повыскакиваете и поминай как звали, перестанете навещать.

Подняв брови, Лёня посмотрел на Семёна и прокомментировал слова Трохара:

– Смотри, как он в тему зашёл.

– Коллективное бессознательное, – согласился Семён.

– Да не, брат, тут что-то “ширше”, что ли. Даже звучит как-то

неправильно – “коллективное бессознательное”. Это что-то надуманное. Фрейд или кто это выдал, сам, наверное, не понял, чего сказал.

Семён усмехнулся:

– Юнг. Но он неплохо на эту тему рассуждал. Там про то, что общее в нас всех заложено. Начиная от звериного и дальше к архетипам.

– “Коллективное животное” – вот это точно, оно в нас общее. Дальше уже можно спорить. Дашь мне книжку эту, почитаю, обсудим потом, – обратился Лёня к Семёну и поднял бокал. Семён кивнул и чокнулся с Лёней, а потом и с двумя Юльками.

– Где, кстати, Дюдя? – поинтересовался Семён.

– Спит у Дрюни, – ответила просто Юля. Девчонки наконец уселись у хорошо разгоревшегося костра. Трохар попробовал сесть рядом с Барашкиной, но щуплая девушка фыркнула и толкнула его плечом так, что он свалился с бревна в сырую траву.

– Чеканашка, – буркнул Трохар. Сняв с себя кожаную куртку, он постелил её возле костра и улёгся поверх неё, подложив руку себе под голову.

– Куда разлёгся? Дрова собирать кто будет?

– Ща, Лёнь. Дай пять минут полежать.

– Смотри мне. Через пять минут подниму.

Трохар ничего не ответил, поскольку уже начал проваливаться в сон.

– Я схожу. Не трогай его, пусть отдохнёт, – сказал Семён и стал осматриваться, прикидывая, куда лучше сходить за дровами.

– Пойдём. Ольха сухая лежит рядом, вдвоём дотащим.

– Да я сам дотащу. Помню, ты вчера свалил её. Ты лучше налей пока.

Зайдя в пролесок между полем и рекой, Семён справил малую нужду и закурил. Облокотившись о небольшую осину, он смотрел в сторону костра, где Лёня, освещаемый костром, принялся веселить девчонок. Две высокие Юльки смеялись. Серое, но всё ещё не тёмное небо начали затягивать тучи и поднялся ветер. «Права была Роза насчёт грозы», – подумал Семён. Когда он вернулся к костру без дров, Лёня не удивился:

– Тоже думаешь, что надо сворачиваться?

– Скоро ливанёт, похоже.

Лёня подошёл к Трохару и, пнув его в ботинок, крикнул:

– Подъём!

Проснувшийся Трохар резко вскочил на ноги и чуть не завалился на Юлек, зацепив ногой бревно, на котором они сидели. Сорока помогла ему устоять на ногах.

– Чё такое, Лёнь?

– Гроза идёт. Ты чего такой психованный? – смеясь, спросил Лёня.

– Тьфу ты! Чего так пугаешь! – Трохар хотел усесться обратно на свою куртку, но Лёня вовремя подхватил его за руку.

– Дуйте давайте в сторону деревни, а мы всё соберём и приедем.

– Я с вами поеду, – потребовала Барашкина.

– У нас барахла полная коляска, и так на второй передаче придётся в горку ехать. Нечего.

Семён знал, что на “Урале” можно заехать в эту горку, даже если на него усядутся все собравшиеся, уже проверяли. Трое на мотоцикле и трое на коляске, вернее, один в коляске и двое на ней.

– Так, девки, встаём и ноги в руки. Идём на… – Трохар замялся и посмотрел на Лёню, тот глянул на Семёна.

– На Сушилку, – решил Семён.

– На Сушилку, деучонки! – принял Трохар. Юльки немного поворчали, но стали собираться.

– На ход ноги, – попросил Трохар.

– Я тоже буду. Весь вечер туда-сюда, туда-сюда, – пожаловалась Сорока.

– Я думал, тебе нравится, когда “туда-сюда, туда-сюда”, – рассмеялся Лёня и изобразил неприличные движения тазом.

– Ну и дурак же ты, – обиделась Сорока.

– Не, главное, сами припрутся, а потом я ещё и дурак. Вот тогда не повезу вас в ваши Лядины.

– Лёнь, отвези после Сушилки, пожалуйста. Я ночью от вашей деревни не пойду. Там опять эта фигня на дороге была в прошлый раз, – встревоженно попросила просто Юля. Лёня замолчал и уставился на девушку.

– С этого места поподробнее, – попросил Семён.

– Ну, этот… Тёмный, которого мы в конце деревни видели. Шли с вами по дороге той ночью.

Семён тут же вспомнил, как на прошлой неделе они ночью возвращались из села назад в деревню, и им на встречу попался странный прохожий. Девчонки собирались заночевать у подруги, и пошли вместе с ними в деревню. В тот вечер ребята были без мотоцикла, поскольку он не завёлся, а возиться с ним в сумерках не хотелось. Они с Лёней шли впереди и обсуждали музыку, а девчонки молча шли за ними, когда на дороге появился человек в тёмной одежде и шляпе. Он прошёл мимо них и ребята по привычке поздоровались, вроде, ночью в деревне только свои. Тёмный силуэт обошёл их по краю дороги и растворился в темноте. Через пару минут после странной встречи Семён спросил у Лёни, узнал ли он прохожего.

– Понятия не имею, кто это был, – подумав, ответил Лёня. – Никто в шляпе и плаще не ходит у нас, я же всех знаю. Да ещё и не поздоровался со мной.

Тогда они поинтересовались у девчонок, может быть, они узнали прохожего. Но и они не смогли сказать ничего вразумительного.

– Не Лядинский он был, я бы узнала, – выпалила разволновавшаяся Сорока. – Только если за Лядины идёт. В Иваньково, может.

– И откуда он идёт? Дорога-то одна. От нас восемь километров через лес до асфальта. До Иваньково отсюда ещё пять, – усомнился Лёня.

– Может, в гостях у кого-то из ваших был или дело срочное. Хватит пугать, Лёнь, – тревожно потребовала Сорока. Тема на этом была закрыта, но Семён помнил, что в ту ночь от сильного волнения он почти не сомкнул глаз. В таком обличии и в присутствии такого большого количества людей Духи себя прежде не проявляли. Семён даже думал перейти спать в дом, где для него была застелена кровать на тот случай, если ночь холодная, но всё же остался на дедовской кровати в сенях и задремал только под утро.

– А что конкретно вы видели? – уточнил Семён, отойдя от тревожных воспоминаний.

– Шли от вас, а перед поворотом за деревней опять он стоит. Мы испугались. Встали, хотели назад за вами идти, но он взял и пошёл дальше по дороге. Мы ещё немного подождали и побежали к себе.

– Так чего вы сразу-то не рассказали? Мы же просили о всяком таком рассказывать! – удивился Лёня.

– Ну забыла, Лёнь.

– Лучше бы забывала всякую фигню, а то попросишь о чём-то, и на тебе. Семён же собирает эти истории, сто раз говорил вам.

– Так он для института собирал, а теперь он его бросил.

– Ничего он не бросил. А если бы и бросил! Он человек любознательный в отличие от вас.

– Хватит спорить, – не выдержал Семён. – Ещё что-то видели?

Сорока помотала головой.

– Ну вот что за люди, попросишь их раз в жизни… – продолжил причитать Лёня, разливая можжевеловую.

Девушки в сопровождении Трохара выдвинулись первыми, а ребята стали не спеша собирать вещи.