— Мы займемся этим, — заверила Фейра. — Но что касается фебана, мы узнали, что в исчезновении Нуалы тоже виновата Элейн. По словам лучника, вскоре после спасения Гвин Элейн отправилась к Нуале, выдавая себя за посланника Ночного Двора, которому поручено доставить ее к нам с Рисандом. Мы не знаем, где ее держат, и без Элейн мы не знаем, где ее искать.
— После побега Гвин из поместья Арчерон, — начал Рисанд (и внезапно стало понятно, как Грейсен понял, что бывший дом Несты стал свободен), — Грейсен заточил Юриана в своих подземельях. Насколько нам известно, он жив. Лучник сказал, что Грейсен ни при каких обстоятельствах не убьет человека. Даже Вассу. Видимо, он отправил ее на бесплодные поиски лекарства от ее проклятия.
— Итак, отвечая на твой вопрос, Гвин, — вздохнул Тамлин, — мы не сможем покончить с этим бескровно. Лорд Грейсен намерен воевать, а с его запасами фебана и Элейн на его стороне шансы у нас равны. — Он наклонился вперед. — Но мы можем получить преимущество, если вернем Элейн. Она сейчас с ним и его людьми. Она неоднократно навещала его, в частности, когда утверждала, что встречается с Люсьеном, но с прошлой недели она поселилась там на постоянной основе.
— Какое преимущество нам даст возвращение Элейн? — спросила Эмери.
Ответила Морриган, ее глаза были устремлены на Верховную Леди. — Дело в том, что Элейн — провидица… чьи видения, очевидно, не так слабы, как нас убеждали.
Гвин пришлось побороться, чтобы не открыть рот в удивлении. Неста говорила и ей, и Эмери, что ее сестра владеет “магией провидицы”, но она якобы исчезла после Хайберна. Или, по крайней мере, Элейн не выражала серьезных намерений глубже погрузиться в свою силу.
Но теперь стало понятно, что ее магия сильнее, чем все думали.
Ее предсказания объясняли, почему люди Грейсена всегда оказывались в нужное время в нужном месте. Как они знали, когда нужно рисковать. Людям не просто везло во всех их нападениях. Элейн точно знала, когда и где нанести удар.
Что означало…
— Наша численность не имеет значения с их запасами фебана и особенно пока у них есть Элейн, — сказал Рисанд. — Все, что мы можем сделать, это послать весть другим Дворам об угрозе, разработать план по освобождению Элейн и приготовиться дать отпор людям Грейсена.
Гвин не заметила, как Верховная Леди сглотнула, когда Рисанд упомянул об информировании других дворов о планируемом нападении Грейсена и неизбежном… предательстве Элейн. Она не могла представить, что творилось в голове у Фейры. Ее родная сестра…
Рисанд, вероятно, понимая то же самое, продолжал направлять разговор в нужное русло. — Грейсен не говорит от имени всех остальных людей. Как только мы… нейтрализуем его, лучше как можно скорее начать мирные переговоры. Но по порядку. Сначала нам нужно подготовиться к прибытию подкрепления, затем мы можем начать планировать возвращение Элейн. Лишить их ее помощи — наш лучший шанс на победу, особенно без противоядия от фебана.
Рисанд продолжал обсуждать план действий, но в ушах Гвин стоял заглушающий все рев.
Азриэль.
Не только неразрешенный конфликт между ними, но и то, что может случиться с ним. Они собрали много информации от лучника, но недостаточно, чтобы узнать об интересе Грейсена к Азриэлю.
Азриэль был силен, но Элейн могла видеть каждый их шаг. Как скоро они попытаются захватить его?
Она не могла сказать Азриэлю. Он выдаст себя из дурацкого чувства долга.
Гвин сглотнула, ее взгляд метнулся к Рисанду и Фейре. Она могла бы рассказать им. Они бы знали, что делать, и знали бы, как защитить Азриэля.
Но это могло подождать.
Сейчас ей нужно было найти своего мэйта.
========== Глава LI. Thoughts Devour. ==========
Гвин не стала искать Азриэля ни в его покоях, ни в других комнатах поместья. Может, ее звала связь, может, инстинкт, но она знала, что сейчас он у того одиноко цветущего вишневого дерева. С их вечерней прогулки. С той самой прогулки, во время которой они притворялись, что не спеша прогуливаются после насыщенного дня, собираясь вместе поужинать в их собственном доме.
Гвин увидела дерево и Азриэля, стоящего под его ветвями. Тени на его плечах снова стали нормальными. Они больше не выглядели густыми и зловещими, а лишь вились черными шлейфами, довольствуясь тем, что задерживаются на своем хозяине. Он смотрел вдаль, на линию деревьев, скрестив руки на груди. Он сменил кожаные сапоги, которые, несомненно, были забрызганы кровью лучника, и вместо них надел голубо-серую рубашку и черные брюки. Правдорубец снова был рядом с ним.
Гвин глубоко вдохнула через нос и уверенно зашагала по траве.
Вот так, сестра. Просто скажи это. Не ходи вокруг да около.
Таков был план. Выложить все начистоту. Последовать совету Кассиана и просто поговорить. Надеяться, что он сможет простить ее, и надеяться, что она не слишком сильно испортила их и без того хрупкие отношения.
— Поющий с Тенями, — сказала Гвин, сокращая расстояние между ними.
Азриэль вздрогнул: тени снова не предупредили о ее присутствии. Он выпрямился, повернув голову в ее сторону. — Доброе утро, — произнес он старательно непринужденно.
Не обращая внимания на его приветствие и неловкое поведение, Гвин пересекла оставшееся расстояние и встала перед ним. — Я не боюсь тебя после того, что видела прошлой ночью. Совсем. Именно поэтому я побежала за тобой, чего, полагаю, ты не увидел.
Азриэль молчал, казалось, не находя слов, то открывая, то закрывая рот. Гвин приподняла бровь, но Поющий с Тенями только покачал головой.
— Я ушла сегодня утром, потому что мне было стыдно за то, что я шпионила за тобой. Было ясно, что ты не готов обсуждать со мной детали… своей работы, но я все равно решила подсмотреть. Если бы я была на твоем месте… я бы никогда больше не доверилась себе. Я бы чувствовала, что ты вторгся в мою личную жизнь и перешел границы дозволенного. Я была бы очень зла, — ее голос надломился, но она прочистила горло и расправила плечи. — Надеюсь, ты сможешь простить меня.
Поющий с Тенями моргнул и покачал головой. — Я… Боги, Гвин, конечно, я бы предпочел, чтобы ты этого не видела. Ни прошлой ночью, ни когда-либо еще. Если бы это зависело от меня, ты бы никогда, никогда не узнала эту мою сторону. Потому что я… — и на этот раз голос Азриэля сорвался. Его горло перехватило, но он продолжил. — Потому что мне стыдно за то, что я делаю, несмотря на неоспоримую пользу. Я ненавижу себя за то, что талантлив в этом, за то, что способен терпеть это, и за то, что не принял предложение Рисанда снять с меня эту ответственность. — Он опустил голову. — А потом есть ты. Ты добрая и хорошая, ты говоришь, что хочешь знать обо мне все, но это? Эту часть? Ты была в ужасе. Я видел это на твоем лице прошлой ночью. Так что думая об этом, думая о том, что ты видела, я могу понять тебя. И при этом я могу спать по ночам. — Азриэль поднял руки. — Подумай, я использую их, чтобы причинить максимальную боль, пока не получу то, что мне нужно. Мне стыдно за это. Я ненавижу себя за это. Так как же ты можешь чувствовать себя иначе?
Его грудь вздымалась, глаза были напряжены. Она никогда не видела его таким… отчаявшимся. Она видела его расстроенным, с разбитым сердцем и в печали, но это было другое. Это было глубоко до мозга костей.
Она знала эту боль. Может быть, не в точности так же… но она понимала.
Гвин вздохнула и подошла к основанию дерева, прислонившись к нему спиной. Напряженное выражение лица Азриэля смягчилось, когда он присоединился к ней.
Гвин пнула грязь носком сапога. — Я понимаю, о чем ты говоришь. Я знаю о стыде, ненависти и чувстве вины за то, что ты не можешь жить с самим собой, — тихо сказала она. Ей потребовалось мужество, но она заставила себя посмотреть на него. Она заставила себя встретиться с этими печальными, ищущими глазами цвета лесного ореха. — Больше года я считала себя виноватой в смерти Кэтрин. Я считала себя трусихой, я ненавидела себя за то, что не спасла ее, мне было стыдно, что я просто… смотрела. — Она закрыла глаза и в глубине ее сознания снова всплыла ужасная картина убийства сестры, но Гвин сделала глубокий вдох и продолжила. — Я ходила на консультации в библиотеку. Я узнала, что не несу ответственности за действия других, но что еще важнее, я узнала, что стыд — бесполезное чувство.
