Гвин промолчала, лишь молча смотря на свою собеседницу, как бесстрастный наблюдатель. Элейн раскроется. Все раскрывались перед ней, и Гвин всегда была рада подхватить распустившиеся нити и сплести их обратно.

— Мне не нравится знать, что я не нравлюсь людям. — Она пожала плечами. — Наверное, во мне говорит мое светское прошлое. Мне просто неприятна мысль, что кто-то считает меня все еще наивной, лживой, влюбленной дурочкой.

Гвин полуулыбнулась. — Ну, тут есть с чем разобраться… — Элейн рассмеялась, и Гвин легко вошла в роль жрицы-исповедницы. — Это нелегко — наплевать на то, что о тебе думают. И тот, кто заявляет о том, что это лишь инстинкт, который можно отключить, на самом деле точно так же заботиться о чужом мнении. — Она снова взяла руку Элейн и ободряюще сжала костяшки ее пальцев. — Я давно говорила тебе, что со временем становится легче, просто нужно найти свою стратегию. И я думаю, что твоя стратегия заключается в том, чтобы помнить, что все, о ком ты заботишься, видят в тебе только самое лучшее. Особенно Люсьен.

Элейн перевела взгляд с их соединенных рук на лицо Гвин. На этот раз ее улыбка была легкой и уверенной. — Спасибо. Как всегда.

— В любое время, ты же знаешь, — ярко ответила Гвин. Затем она начала копаться в тарелке с сыром и крекерами. — Расскажи мне лучше о том растении, которое вы нашли в Валлахане. То, которое с щупальцами. Ты говорила, что его яд можно использовать в качестве стимулятора?

— Ах, да, — непринужденно начала Элейн. — Смотри, если смешать его с перемолотым…

— Элейн Арчерон?

Гвин и Элейн повернулись и увидели, что над ними возвышается грузный мужчина с каштановыми волосами. На нем была зеленая форма солдата Весеннего Двора, и весь его вид выражал желание начать драку. Остальные посетители ресторана наблюдали за разворачивающейся сценой, сидя в своих креслах. Гвин оглянулась украдкой, проверяя, нет ли у него подкрепления. Нет. Он был один.

Элейн отставила чай и гордо подняла подбородок, обращаясь к нему. — Чем могу помочь?

Он жестом указал на золотую вышивку на своей груди. — Узнаете, леди? — Он наклонил голову, темные глаза сузились. — Я был там в тот день.

Элейн сглотнула, ее руки сжали ручки кресла так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Гвин полностью развернулась в своем кресле, чтобы оказаться лицом к лицу с мужчиной, расположив ноги так, чтобы было удобно встать. — Я рада видеть, что ты выжил, чтобы сражаться каждый новый день. Ты здесь с купцами Тамлина, чтобы забрать груз угля?

Мужчину было не так-то легко остановить. Он переместил свой гневный взгляд на Гвин. — Ты будешь называть его Верховным Лордом, — прорычал он. — Ты знаешь, кто эта шлюха?

Элейн вздрогнула, и ярость вспыхнула в груди Гвин. Неважно, что этот мужчина не узнал ту, кто выиграл эту гребаную битву, ему не удастся запугать ни ее, ни Элейн.

Гвин наклонила голову. — Я буду называть Тамлина как угодно, поскольку являюсь его надежным союзником. — Гвин встала со стула, не обращая внимания на шепот Элейн, просившей ее игнорировать грубияна. Гвин поравнялась с ним, что, похоже, стало для него неожиданностью, потому что он попятился назад. — И если ты сейчас же уйдешь отсюда, я не скажу Верховному Лорду Ночного Двора о том, что ты назвал его невестку шлюхой.

Мужчина сжал челюсти так, что зубы заскрипели, и выпятил грудь: Гвин едва не рассмеялась над его попытками напугать ее. — Я не обязан подчиняться твоим гребаным приказам.

— Оу? — сказала Гвин, ее глаза сузились. — Какое у тебя звание, солдат?

Неважно, что она могла бы просто принудить его. Сначала он узнает ее статус.

— Не то, что это твое дело, но я офицер Оскар из оборонных войск Весеннего Двора.

— Понятно. — Она расправила плечи. — Как Валькирия-Шпионка, я превосхожу тебя по рангу, офицер. Поэтому я предлагаю тебе занять свое место и поблагодарить Матерь за то, что я не буду связываться с твоим Верховным Лордом и требовать твоего немедленного увольнения со службы.

Он несколько раз открывал рот, пытаясь подобрать слова, но, к разочарованию Гвин, он, похоже, еще не закончил рыть себе могилу. — Ты не член моего двора. Твое звание не имеет для меня никакого значения.

— Невоспитанный и необразованный, — вздохнула Гвин. — Если бы ты был хорошим офицером, ты бы понял, что, находясь при дворе, который является союзником твоего Верховного Лорда, ты должен придерживаться их законов и иерархии. — Она сделала шаг к нему. — Я, Шпионка, говорю тебе, офицеру, чтобы ты немедленно ушел. Мы поняли друг друга?

Он не шелохнулся, хотя Гвин заметила в его глазах проблеск сомнения. Она сделала еще один шаг к нему, глядя в упор. Еще через мгновение мужчина повернулся, чтобы уйти.

Но Гвин не упустила из виду, как сжался его второй кулак и как согнулось левое колено. Она была готова, когда он развернулся и замахнулся кулаком ей в лицо. Она услышала, как Элейн вздохнула, а ее стул заскрежетал по булыжникам.

Гвин схватила предплечье мужчины и толкнула его, использовав его же силу, протащила его к перилам позади них, едва не задев их столик. Вскрикнув от боли, когда железо впилось ему в живот, мужчина кувырком полетел в Сидру с дикими воплями.

По кафе прокатился ропот удивления и беспокойства, а когда Гвин обернулась, то обнаружила, что Элейн покинула их место и сбежала с патио.

После того как Гвин оплатила счет — с солидными чаевыми, чтобы извиниться за доставленные неудобства, — она погналась за Элейн. Не сумев найти ее в шумной толпе в ярмарочный день, Гвин уже знала, где она будет, и ей потребовалось ровно двадцать минут, чтобы добраться до сада Дома у Реки.

Она нашла Элейн сидящей на скамейке, где они разговаривали после церемонии Несты и Кассиана. Тогда они выпили шампанского, после чего Гвин поднялась наверх и ее стошнило в детской Никса. История, которую каждый год рассказывали на вечеринках в честь годовщины свадьбы Несты и Кассиана. И их с Азриэлем тоже.

Но сейчас у Гвин возникло ощущение зарождения нового воспоминания. Между двумя бывшими незнакомками, которые стали подругами, врагами, и снова подругами. И теперь настал черед Гвин помочь Элейн собрать себя воедино в этом саду.

— Мне жаль, что так получилось, — сказала Гвин через минуту.

— Это не что иное, чем то, что я заслужила, — всхлипнула она. — Честно говоря, это должно быть частью моего наказания.

— Элейн, нет, — горячо возразила Гвин, придвигаясь ближе к ней. — Никто не заслуживает обращения, с которым ты столкнулась сегодня.

— Скоро у меня будет все, чего я когда-либо хотела, — сказала Элейн так тихо, что Гвин пришлось напрячь весь свой фейский слух, чтобы расслышать ее. — Вот чего я не заслуживаю. — В ее карих глазах блеснули слезы. — Я плохой человек.

— Плохой человек не будет пытаться загладить свою вину. Он не будет пытаться стать лучше.

— Я стала лучше? Правда?

Гвин положила руку ей на колено. — Да. Стала. Потому что, открою тебе секрет, Элейн. Никто никогда не бывает по-настоящему плохим — за редким исключением. Просто обычно мы принимаем плохие решения. Некоторые решения хуже других…

У Элейн сбилось дыхание, но она кивнула.

— Ты заслуживаешь счастья. Ты заплатила за свои поступки, а этого нельзя сказать про большинство.

Элен засмеялась сквозь слезы. — Ты ужасно добрая. Знаешь? — И хотя она улыбалась, ее глаза были печальны. — У тебя есть все причины забыть обо мне навсегда, и нет ни одной, чтобы быть такой доброй.

— Вообще-то есть, — искренне сказала Гвин. Она переплела свои пальцы с пальцами Элейн. — Ты мой друг.

Элейн улыбнулась и положила голову ей на плечо.

Они еще некоторое время сидели в дружеском молчании, Гвин успокаивающе поглаживала спину Элейн. В конце концов, Элейн тяжело выдохнула. — О, боги. Столько работы предстоит сделать. — Она выпрямилась и с тоской посмотрела на клумбы перед ними. — Кто, черт возьми, ухаживал за моими бархатцами?

Гвин рассмеялась. — Изгнание научило тебя кусаться. Ты что, только что ругалась?