Забыв про разницу в возрасте, про разницу менталитетов и нашу лингвистическую несостоятельность, мокрые мы сидим, я в кресле, Сансет на кровати, и смотрим очередное творение тайских кинематографистов. Ничегошеньки не понимаю, но иногда поднимаю глаза от вязания на экран, а Сансет залип на него намертво. Дождь закончился почти сразу, как меня затащили в номер, но гулять мы так и не пошли, уютнее оказалось сидеть вот так и ни о чём не думать. Особенно про то, что практически послезавтра я покидаю лето. Кстати, нужно бы проверить билет, я ведь даже не помню, когда у меня вылет.
Когда Сансет засыпает прямо поверх покрывала на кровати на животе ногами к изголовью, я выключаю телевизор и накрываю спящего своей половиной одеяла. Пусть так и спит, я ж надорвусь его по кровати разворачивать. Тихонько врубаю свой старый плейлист, первой же выпадает рандомная Good day от Суппасита. Ага, очень в тему, однако. По старой детской привычке одну ногу под себя, второй дрыгаю в такт, вяжу себе под сменяющиеся мелодии. Время утекает как нить из мотка, струясь из его середины. Так почти до последнего непонятно, сколько ещё пряжи осталось в мотке. Так со стороны создаётся впечатление, что у меня всё время этого мира.
Укладываюсь спать ближе к рассвету, когда сонный Сансет, не открывая практически глаз, навещает туалет и ложится теперь уже в правильную сторону головой. Мне больше не мешает его присутствие ни в номере, ни в кровати. Я, пожалуй, приняла всё происходящее как неизбежность. Ну или трусливо не хочу ничего ни принимать, ни отвергать, точно зная, что послезавтра жизнь сама расставит всё по местам.
Сегодня Сансет будит меня, потому что уже почти одиннадцать утра, потому что уборка в номере. Лениво моргаю на раздёрнутые шторы и яркую промытую вчерашним дождём природу. На столике снаружи пакеты с едой, видимо, Сансет принёс завтрак. Сам же он, забравшись с ногами в кресло, сидит в смартфоне. Глаза открыла — значит, проснулась, смиряюсь с тем, что это так, и встаю. Душ, табличка на дверь, и мы покидаем номер, задёрнув за собой шторы. Уборка происходит без нас, Сансет учит меня есть неведомые фрукты, среди них попадается что-то невероятно кислое, от чего даже слёзы брызжут из глаз, а мальчик хохочет над моей физиономией, которую всю свезло и скрутило по спирали вокруг носа.
День обещает быть невыносимо жарким, так гласит интернет и мои собственные ощущения. Первым делом в номере достаю из чемодана тревелер и проверяю билет. Смотрю на послезавтрашнюю дату, на время. У-Тапао{?}[Международный аэропорт У-Тапао - Паттайя — аэропорт совместного базирования, обслуживающий военные рейсы и коммерческие авиаперевозки одноимённого административного центра провинции Районг и крупнейшего тайского курорта Паттайя.], вылет в три часа дня по местному времени. До аэропорта мне добираться примерно час, выселение из отеля до полудня, выходит, что послезавтра уеду прямо отсюда на самолёт.
Через плечо заглядывает в билет Сансет и вопросительно смотрит на меня. Через переводчика объясняю, что улетаю послезавтра в три, показываю дату и время в билете. Его губы шевелятся, словно он читает то, что написано на распечатке. Лицо грустнеет, его сказка тоже заканчивается. Но сегодня и завтра всё ещё в наличии, а у меня и подарки-то никому не куплены. Значит, дождёмся вечера под кондиционером и пойдём на какой-нибудь рынок, чтобы закупиться.
Сансет в своём репертуаре — включает телевизор и с головой уходит в экран и в свой смартфон. Я читаю обновления любимых авторов. Когда надоедает читать, сажусь по-турецки перед чемоданом, вытряхнув всё с полок шкафа, и начинаю педантично паковать вещи. Пакет с зимней одеждой пока покоится в шкафу, кажется, что от него даже пахнет снегом. Я обросла каким-то диким количеством вещей, купленных тут на всяких уличных распродажах по сто-двести бат. Футболки, шорты, куда мне их? Складываю часть вещей отдельно, собираясь просто оставить их тут, дома недостаточно лета, чтобы это всё носить, да и на мне там это будет странно смотреться.
Получаю спустя примерно полтора часа наполовину пустой чемодан и стопку одежды, которую планирую оставить. И пакет с вещами Сансета, конечно. Кладу его на край кровати рядом с сидящим мальчиком. Чемодан отправляю пока обратно в шкаф, лишнюю одежду складываю в пустой бумажный пакет, после уборки горничная заберёт завтра.
Предлагаю Сансету чай с оставшимися от завтрака фруктами. Названия он мне говорил по-тайски, но ни переводчик не помог, ни поиск по картинкам, потому что искал Сансет. Лишь бы больше кислятина не попалась, стоит её вспомнить, как рот заполняется слюной, а нос неудержимо морщится, и губы сводит. Ужасная штука.
Сансета заинтересовало моё вязание. Ну да, тайские бабушки вряд ли вяжут внукам тёплые носки и шарфы. Он перещупал все мои колючие и не очень клубочки, потрогал запасные деревянные спицы, окрашенные во все цвета радуги, раскатал уже связанное полотно по полу и рассмотрел рисунок. Всё это сопровождалось невероятно занятной пантомимой. Спросил, что за звери на шарфе, ответила, что это лисы. Пришлось показать их на фото, заодно выяснила, что в Таиланде водятся летучие лисицы, очаровательные и вполне безобидные рукокрылые, которые питаются фруктами.
Незаметно время катится к вечеру, нам пора уже и выходить добывать сувениры. Но сперва ужин — Сансет буквально за руку тащит меня в известное ему место, аж подпрыгивает в нетерпении. Сегодня я слишком много улыбаюсь, похоже, но смотреть на этого двухметрового ребёнка без улыбки совершенно невозможно. Мы снова едим что-то очень вкусное и рис, я не могу определить, что именно, но зато некритично острое. А затем тем же образом Сансет волочёт меня куда-то по заполненным туристами, местными жителями и транспортом улочкам. Он сам что-то спрашивает у торговцев на небольшом тесном рыночке, куда мы в конце концов приходим. Иногда сразу протягивает руку за деньгами, иногда долго ожесточённо торгуется. Вижу вопросительные взгляды, направленные на нас, он продолжает держать меня за руку, боится потерять что ли?
Стоит мне хотя бы на миг залипнуть на содержимом какого-нибудь прилавка, как Сансет тут же начинает там что-то выбирать для меня. В моих руках пакет с очаровательными слониками и лягушками для коллег, пара амулетов и браслетов, чай анчан{?}[Напиток из высушенных особым способом синих бутонов травянистой лианы клитории тройчатой (Clitoria ternatea).], плетёный короб для риса и шёлковый шарфик с невероятно красивым узором. Внезапно Сансет останавливает меня в тихом уголке, где на циновке сидит молодой мужчина и рисует акварельными маркерами открытки при свете яркого фонаря, на картинках бушуют море и зелень, светят звёзды и солнце. Сансет жестами просит постоять здесь и исчезает в толпе. Стою, любуюсь открытками, покупаю несколько штук и ещё одну художник рисует прямо при мне, на ней потрясающей красоты закат, наполненный синим, алым и фиолетовым. Она достаётся мне в подарок.
Сансет возвращается тогда, когда последняя открытка не успела даже подсохнуть. Благодарю художника и теперь уже сама хватаю мальчика за руку, оценив, насколько легко пропасть в этой толпе, а ведь я даже не знаю, как вернуться в отель. В руках у Сансета небольшой пакет, я пыталась в него заглянуть, но мой спутник прячет от меня свою покупку. Теперь я считаю свою миссию по закупке сувениров выполненной, но не удерживаюсь и при участии своего незаменимого помощника покупаю ещё красивую расписную тарелку. И прошу Сансета перестать покупать мне всё, что я хочу посмотреть.
Кроме разве что вот этого простого браслета из серебристой проволоки, выгнутой затейливыми узлами и узорами. Или этого? А может лучше колечко? Меня разбирает смех, я вспоминаю, сколько колечек ждёт, когда я надену их, возвращаясь в Россию, у меня руки становятся похожи на кастеты, когда я надеваю их все. Все те, что поместились. Куда мостить ещё одно, дорогая? С браслетами похожая история. Отрицательно машу головой на попытку Сансета поторговаться и отвожу его от прилавка. У меня уже есть слоники и лягушки, анчан и красивая тарелка. И открытка с закатом.
