Передо мной стоял парнишка примерно моего возраста. У него были короткие растрепанные черные волосы, карие глаза и руки и ноги, перемотанные бинтами. Как и я, он тоже пережил эту войну, выжил, но остался один, и, как и мне, ему было некуда идти.

Мы стояли друг напротив друга. Я смотрел в его глаза, а он в мои. В его глазах я не видел ни печали, ни страха – я даже его немного испугался, сделав шаг назад. Он усмехнулся и прервал молчание:

– Как тебя зовут?

В его словах чувствовались грубоватость и самоуверенность.

– Меня… Кхм, меня зовут Себастиан. Себастиан Уорд, а тебя? – спросил я его робким голосом.

– Я Дастин! – Он протянул мне свою руку для рукопожатия. – Дастин Харрис.

Мы пожали друг другу руки, глядя в глаза, и впервые оба ощутили между собой ту крепкую связь, что объединила нас.

Все то время, что мы находились в клинике и восстанавливались, мы проводили вместе, гуляя по коридорам и обо всем разговаривая. И так получилось, что мы стали лучшими друзьями. Мы дали клятву, что всегда будем оберегать друг друга, поддерживать во всем и разделять друг с другом и радости, и горести.

Мы стали неразлучны. Вместе окончили школу, а после поступили в Британскую армию. Нас приютила женщина по имени Клэр. Она жила в небольшом одноэтажном деревянном доме с двумя просторными комнатами, кухней и ванной. У нее, кроме нас, никого не было: муж погиб от болезни, а детей они не успели родить. Клэр окружила нас почти материнской заботой: встречала с учебы, кормила, зашивала нашу порванную одежду после гульбы. В свободное от службы время мы с Дастином ходили в преступные районы, делали ставки и участвовали в боях без правил – это помогало нам выплеснуть гнев. А чтобы расслабиться, мы играли в поло со знатными людьми.

Мы с Дастином были абсолютно разными во всем: наши вкусы и мнения полностью различались. Но кое-что нас объединяло: мы оба любили выпить. Напротив нашего дома располагался бар под названием «Якорь». Мы ходили туда каждые выходные – там было очень вкусное пиво. У нас была «наша» игра, которая называлась «монета». Правила просты: сначала выбираешь, «орел» или «решка», и говоришь, сколько кружек пива сможешь выпить. Например, я выбрал «решку» и утверждаю, что смогу выпить четыре кружки пива, а Дастин выбрал «орел» и утвердил свою ставку на три кружки пива. После подбрасываем монету. Если выпала моя «решка», значит, я обязан выпить четыре кружки пива, и если я не смогу их выпить, то я проиграл, и Дастин будет придумывать задания… Вот не свезло, в этот раз я буду целую неделю застилать ему постель. По правде говоря, я не всегда выигрываю – точнее, ни разу еще не выигрывал… (Смеется.)

Каждый раз, когда к нам на родину приезжали знатные гости из других стран, в Англии устраивали балы. В восемнадцатом веке стиль барокко сменился стилем рококо, и прежде пышные и роскошные торжества обрели новизну, свежесть и утонченную элегантность.

Я помню, была осень. Нам было по восемнадцать, когда нас впервые пригласили на бал. Дастин надел свою парадную форму и зачесал волосы назад. Он был так взволнован, что стал отрабатывать походку и кружиться по комнате, будто бал уже начался. Глядя в зеркало, он репетировал речь:

– «Я Дастин, можно пригласить вас на медленный танец?» Хм… нет, не так… Э-э… «Меня зовут Дастин, разрешите пригласить вас на танец?» «Дастин! Вы такая красивая, потанцуете со мной?» Боже, что я несу? Ерунда какая-то… Это просто неприемлемо! Себастиан, что мне делать?

Я сидел на кровати, ухмыляясь, в трусах из хлопка и белой рубашке и, облокотившись на колени, пристально наблюдал за ним. Признаться, мне было смешно видеть его таким. Я видел, что он очень волнуется и переживает, как будет выглядеть перед молодыми девушками и их родителями. Причем это было странно вдвойне, потому что Дастина всегда окружали красивые девушки, и опыта в этом деле у него было побольше моего.

– Я не понял, а ты чего до сих пор в трусах сидишь? – возмущенно спросил он, обратив на меня внимание. – Давай собирайся, а я пока дойду до Катлин.

Катлин была одной из приятельниц Дастина. Она была танцовщицей и по вечерам танцевала на центральных улицах, где прогуливалась английская знать. Признаться честно, когда я впервые увидел ее танец, то никак не мог оторвать от нее глаз. У нее явно был талант. Дастин тоже не смог сопротивляться ее чарам и в тот же вечер пригласил ее на свидание, оставив меня одного в толпе незнакомых людей.

– Зачем?

– Попрошу ее научить меня танцевать.

– Боишься оттоптать ноги барышням? – ухмылялся я, зная о его неумении танцевать.

– Да ну тебя! – Пытаясь скрыть свою неловкость, он махнул рукой и закрыл за собой дверь.

Оставшись один в комнате, я еще минут пять не вставал с места и смотрел на себя в зеркало, пытаясь представить, что же нас ждет на этом балу.

– Надеюсь, что все пройдет как по маслу.

Справа от меня лежала парадная форма, которую я еще с утра приготовил для бала. Метнув на нее быстрый взгляд, я нервно вздохнул и принялся одеваться.

Спустя два часа была подана карета с кучером, запряженная жемчужно-серыми лошадьми. К нашему удивлению, в карете мы оказались не одни. С нами сидела полная женщина в роскошном, пышном голубом платье с фижмами, в украшениях и кольцах на каждом пальце. Ее волосы были зачесаны вверх так, что касались потолка кареты, а глаза она нелепо накрасила яркими синими тенями, напудрив лицо так, что оно стало белое-белое, как мел.

– А вы кто?! – от неожиданности слегка грубовато спросил Дастин.

Женщина очень пристально на нас смотрела, и обращения Дастина будто бы не слышала. Я тем временем был недоволен оплошностью друга и пожирал его осуждающим взглядом.

– Прошу прощения за грубость моего лучшего друга! Меня зовут Себастиан Уорд. Как я могу к вам обращаться?

Женщина еще несколько секунд молчала и пристально на нас глазела. От этой тишины становилось не по себе. Мы уже были готовы к любой критике. «А вдруг она жена нашего майора?» – подумалось мне.

– Ох, мальчики, какие вы милые! Красивые! Как же я обожаю балы! И я так счастлива, что направляюсь туда с такими джентльменами, как вы! Я Оби Морган, меня попросили отвезти вас на праздник. Ох, как же вам повезло со мной! Я вам все расскажу: как нужно вести себя с дамами… – продолжала она трещать, не утихая.

«Какое облегчение!» – подумали мы, а она все говорила и говорила – с таким энтузиазмом, что нам оставалось только мило улыбаться и кивать головами в ответ. Оби оказалась дружелюбной барышней – болтливой, конечно, это немного раздражало, но с ней легко можно было найти общий язык. От нее исходило добродушие и море позитива. Оби оказалась той еще хохотушкой!

Из-за ее болтовни мы не заметили, как добрались до места назначения, зато многое про нее узнали: живет в Лондоне с 1788 года, детей нет, замужем за Риччи Морганом, прапорщиком вооруженных сил. Богата, разодета с ног до головы. Не стыдлива и прямолинейна.

– Ну, вот мы и на месте! – радостно воскликнула она, выходя из кареты. Ступив на землю своей пухлой ножкой, Оби прокричала на весь двор: «Есть! Пить! И веселиться!»

После ее слов нам даже неловко стало – хорошо, что поблизости никого не было, а то я не вышел бы из кареты. Оби быстрым шагом направилась прямиком ко входным дверям, где уже была слышна музыка и горели огни. Не знаю, почему, но меня охватило волнение, а Дастин держался так уверенно, что меня это даже немного раздражало, но я не показал и вида. Оби шла так быстро, что нам приходилось ускорять шаг за шагом. Глупо выглядеть не хотелось, поэтому мы шли с серьезными лицами. И вдруг ни с того ни с сего Оби резко остановилась, повернулась к нам и тихо, заговорщически произнесла: «А также кадрить и шалить!»