495-812 Я любила тебя. Против ветра плелись поезда. Уезжать не такое уж дело. Остаться – дороже. В темноте продираясь на ощупь расширенных глаз, я тебя рисовала на баннере собственной кожи. Я ждала тебя: не было смысла, и не было лжи. Кто-то здесь рисковал из желания мне помочь. Приходи посмотреть мне в лицо и в глаза положи впечатлений на долгую память и длинную ночь. Уезжать от тебя. Обессиленно вою в просветы. Разрывает мне грудь пустотой межвагонный домкрат. И стоп-кран, опираясь на стенку стволом пистолета, сообщит мне под утро, что прибыли в Ленинград. 2005 Последнее танго Ритмично заламывая руки с-образным обручем, Отрываешься, как артистка, в браваде гладкой. Не траться – я все равно окажусь сильнее. Не культуристка, впрочем, – бывшая акробатка. Успокойся, я тоже по факту умею врать. Никому ни слова об этом больше. На каждом миллиметре заканчивается кровать, И ты уезжаешь. Куда на этот раз – Чехия? Польша? Какая мне разница. Орать на меня не смей. И даже звонить не стоит – в танцующем жесте Прими как данность: что только одной ей Доступна опция гладить меня против шерсти. 2005 Уточки (мне 22) Она сводит меня с ума. Расстреливает из-под ресниц, как из арбалета. На каждой влажной выемке глухой укус. Культурного шока: оперы и балета мало, чтобы играть в маркиз. Она скоро войдет во вкус — на брудершафт разделили сухое и крепкое лето, наматывая нерв на нерв в кривую атласных бус. Она убивает меня словами, я лишь прикрываю живот, не так уж больно согласная Н в солнечное сплетение. В немую гримасу сложился греческий рот. Прости, что не пригласила на день рождения 2007 «я никогда тебя не прощу – это все…» я никогда тебя не прощу – это всё, что я знаю про будущее и нас. Этой зимой я хотела быть карасем, из которого выдирают снасть. Нет ничего, что избавит меня от боли, от неверия, ревности, в общем, забит багажник, и это последний ненужный сезон контроля за тем, что казалось важным. В океане спокойно, и воет в ногах песок, мой друг звонит мне по-нашему в восемь-меццо, в окошке мелькают пальмы, а я носок ищу под кроватью, никак не могу согреться. Да, тут всё не так, по-другому совсем. Ну что ты, это же тема для целой научной лекции — тятя, наши сети притащат нам идиота все равно – никуда не деться. 2010 «где-то возле шести облака утекают к западу…» где-то возле шести облака утекают к западу, я не спала: руками по воздуху шарила, искала тебя, хотела тебе расшарить и всему – заодно – голубому земному шару — нежность внезапную и с каждой минутой мне пишется все нежней: ты спишь в проходной и, наверно, парадной зале, на улице метлы пляшут, скрипят педали, ну шесть же утра: лежали б себе и спали, но город полон солнечных батарей во сне мы смеялись, да так, что свело скулу, что это значит – ответит мой внутренний сонник, а он говорит: влезай-ка на подоконник, открывай шпингалеты, впускай светлячков-разбойников разбегаться по кухонному столу 2011 Сын И нет, чтобы Он не нашел на меня ребра — но окна открыты, грифель визглив и наточен. Стоит закрыть глаза: прожигает точкой — родинка где-то внутри твоего бедра. Память такая стойкая: монохром. Ты улыбаешься, вена скользит по горлу — вдох или выдох. Вот мы идем по городу, ты держишь шумные волосы надо лбом. Здесь кислый привкус вина, сладкий шелест платья; книжку читаем вслух до самого вечера. Вот еще маленький шрам на твоем предплечье — кажется, от ожога. Хочется целовать. Вот пахнет солнцем, хлебом и ленью – сразу, небо сжимается в спазмах грозы монотонной, ступни твои растают в моих ладонях, глаз не могу отвести от твоих коленей. И глаз – от глаз. И нет – так не может закончиться этот стаж: рейсом на альбион, полароидной пленкой, и моего ребра хватило бы на ребенка, и твоего. Но мы вместе ему читали, и значит – наш. 2009 СПб Таков мой город зимой: острые словечки льда сломанного на Обводном, ругань ветра сиплого… Не подскажете, как пройти в Капеллу? Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес. |
