«эта осень не поддается органам чувств…» эта осень не поддается органам чувств: просыпаюсь как по будильнику – тебя хочу. не хочу волочиться следом, но волочусь; по-другому и не бывает. такое бешеное время – полно обещаний на послезавтра, я уже персонаж, и жаль, но совсем не автор. эта осень листья слизывает на завтрак, как собака, когда положишь ей в миску свежее. утро влажное, что-то капает, тянет лоб прижимать к основанию твой позвоночный столб. все запотело внутри: как калейдоскоп белья в барабане машины, что лень развешивать. 2010 «все однажды кончается: море – сушей…»
все однажды кончается: море – сушей, жара – дождем, улицы – тупиками. не смотри на меня – у меня нет лица, и слушай, слушай ту тишину, что выросла между нами, что съедает мой рот, и звуки, и голоса, и уже ничего не слышно – и мгла слепая, впрочем, жаль, что уже не видима полоса — та совершенно сплошная, и та – двойная. это все как рубеж, как новенький поворот, как предел, как царапины от колец. ты прости, что так долго тянула. скорее вот: что так долго оттягивала конец. и не то чтобы я дурак, или ты – дурак, и не то чтобы я виновата, и ты – местами. просто это та широта, долгота и мрак, что на нашей карте не значится между нами. значит, это предел. значит, я потерпела крах, значит, я не смогла, не выдержала пути. значит, я слабак. значит, здесь. и пусть будет так: отпускаю тебя и руку твою: иди. 2010 На фиг Имя твое впечаталось в губы Фатально. Шепчу его даже во сне — В два удара по нёбу. Сжимаю и пальцы, и зубы, Чтобы не плакать. Когда ты – навстречу, Сердце ломает рёбра. Но чувствую прочно: Я не имею права Врываться в твое сознание. В кожу. В график. Как только признаюсь — Ты подаришь мне барабан, Чтобы я колонну возглавила Идущих на фиг. 2005 «забывается все: ключи, кошелек и зонт…» забывается все: ключи, кошелек и зонт, все проходит мимо, стирается суть прицела, пропадает из виду, уходит за горизонт — привет пограничному офицеру цель въезда? бесцельно – это последний шанс прошу убежища или хотя бы пристань. языка не знаю, мне хватит и пары фраз: какие у вас в меню есть коктейли с виски? голова мне жмет, я расту, и она – мала, посмотри на меня напоследок: могла б гордиться, чем я так тебе не пригодна, не хороша, почему ты мне не хочешь принадлежать и со мной водиться? человек так слаб, а соблазн как всегда велик. человек вообще мудак и не моногамен. есть такая дурная привычка ее любить — путаться под ногами 2011 Синие шорты Ужасно холодно в синих шортах. Рубашка в три четверти — уже не греет. Хожу углами и поворотами. Так предсказуемо: ты не приедешь. Ужасно мутно в глазах от соли. Платки бумажные на оригами давно растрачены. Окно консоли раскрыто настежь. Торчит в пижаме мой беспорядок. Мой модный дайджест. И понедельник уже на связи, уже в фаворе. Уже по-майски звенят трамваи ревнивым лязгом. Ужасно холодно. Пальцы ноют от долгих лет неприкосновений. Ты не приедешь. Пошел ты нахуй. до дрожи вязкое ощущение — быть далеко. И не знать до мили твое пространство. Дрожать от боли. Бинтом словарным почти стерильным себя укутывать. Все под контролем. Ты не приедешь. Уже вечереет. А я жила этим – вот оплошность. Рубашка в три четверти — уже не греет. И очень холодно в синих шортах. 2003 Пески Мой Бог, эти птицы – ужасные дикари: садятся на ветки антенн и пялятся в мои двенадцать метров. А я – засвеченная насквозь – смотри: пою верлибр. Серебро браслетов вокруг запястий — чуть заметно жмет. И птицы, как слова — из-под пера разобраны. А я тобою брежу. И дрожу. И тесно мне в животном дне под ребрами. Разденусь и брошу раковины на камни, пусть ветер сурово мнет их жемчужным вздохом. А я играю персиками Серова — как девочка. Как сумасшедший в борделе Босха — от пыльной соли мои рукава длинны, надеюсь, их не завяжут потом крестом. А пока я стою и жду тебя, словно Ассоль. Мой Бог, а про птиц я тебе расскажу потом. Никогда не искала эстетики в глянце камней. Но ты рядом, и я способна смять их в пчелиный воск. Мой нежный Бог, никогда и не будет нежней — бликов огня от таких свечей на гранитный лоск. 2007 |
