Она снова посмотрела на волшебника, в ее голове уже возникали тысячи предположений и мыслей относительно Малфоя и возможности его будущего искупления. Поэтому, точно так же кивнув, она мягко отстранилась от него.
— Пожалуйста, позаботься о себе, Малфой. Увидимся утром.
— А я буду ждать.
========== Глава 2 ==========
На следующее утро Гермиона была удивлена, когда увидела Малфоя в Большом зале, который грыз свой тост и пил чай в отдалении от всех слизеринцев, очевидно, не обращая внимания на все уничтожающие взгляды, которые он получал от всех остальных.
Она сидела рядом с Джинни, позволяя рыжеволосой болтать о следующей большой игре, которую она собиралась сыграть против Хаффлпаффцев, в то время как она лениво кивала и поддакивала время от времени, чтобы внести свой вклад в разговор, который на самом деле ее не волновал. Вместо этого она продолжала думать о Малфое. Он выглядел надменным и невозмутимым, как будто ничего не случилось и как будто в данный момент он не получал сотни убийственных взглядов, направленных на него.
Она не знала, что и думать о его присутствии.
Ее мысли вернулись к прошлой ночи, когда она нашла его окровавленным и в синяках, а потом заботилась о нем. Последовал их странный и фаталистический разговор. То, как его пальцы обхватили ее запястье, и разряд электричества и магии, который поднялся от этого прикосновения. И глубокие ртутные глаза, которые пристально смотрели в ее глаза.
Когда она сказала ему, что встретится с ним утром, Гермиона подумала, что сказала это просто из вежливости. И она решила, что он просто из вежливости кивнул и ответил.
Но на самом деле это были не они, не так ли? Они не были друзьями и ничем не обязаны друг другу. Не было никакой необходимости быть вежливым или говорить что-то только ради прощания.
Это могло означать только то, что они имели в виду то, что сказали.
О Мерлин!
Ее глаза метнулись вверх, встретившись с его взглядом, и она чуть не поперхнулась чаем, когда увидела безошибочную ухмылку, играющую на его губах и, черт возьми, теперь она смотрела на его губы и вспоминала, как сильно хотела ощутить их прикосновение прошлой ночью.
И теперь его ухмылка стала шире, потому что он, конечно же, читал ее мысли. Глупый Малфой со своей глупой легилименцией.
— Фу, а почему он вообще здесь? — Джинни привлекла ее внимание, сморщив нос от отвращения и насмешливо глядя на стол Слизерина.
— Прости? — Гермиона откашлялась, глядя на свой стол и стараясь не обращать внимания на навязчивые мысли.
— Малфой, — прорычала она, и у Гермионы перехватило дыхание от того, как агрессивно прозвучал голос ее подруги, — он никогда не появляется за завтраком. Но вот он здесь задрав высоко голову, как будто кто-то здесь воспринимал его всерьез. Я даже не знаю, почему его не посадили в тюрьму.
Гермиона поджала губы и уставилась на остальную часть своего факультетского стола, находя такие же хмурые и хмурые взгляды, направленные на белокурого волшебника. Невозможно не задаться вопросом, какие студенты были ответственны за состояние, в котором Малфой был найден прошлой ночью и какие студенты все еще будут преследовать его, ища бессмысленный акт мести. Она надеялась, что Джинни и ее соседки не были частью списка подозреваемых, но нельзя было отрицать, что гриффиндорцы были слишком вспыльчивы и воинственны для их же блага.
— Вы же знаете, что он был оправдан? — голос Гермионы был почти шепотом, но она не заикалась. Очевидно, кто-то должен был напомнить им о некоторых фактах. — Не лучше ли нам просто забыть обо всем и двигаться дальше?
— Ты же не серьезно, — усмехнулась Джинни, и даже некоторые другие соседи прекратили свою болтовню, чтобы остановиться и послушать, что она скажет, — это Малфой! Он ужасный человек! Ты забыла, что он сделал?
— Ты магглорожденная, ты знала? Он ненавидит тебя! Он ненавидит твою кровь!
— У него Темная Метка! Как можно защищать такого человека?
— Его родители в Азкабане. Он тоже должен был пойти!
— Он был на темной стороне войны!
— И война окончена! Свет уже победил, и все темные маги были судимы и осуждены соответственно, — огрызнулась она на них с криком. Но другие студенты (некоторые из них были даже с других факультетов) теперь толпились вокруг нее, поднимаясь со своих стульев и вызывая шум и требуя, чтобы кто-то что-то сделал с Малфоем.
Неудивительно, что человека, о котором шла речь, больше нигде не было видно в Большом зале, вероятно, он быстро сбежал после того, как ситуация между факультетами начала обостряться. Она молилась, чтобы он ушел куда-нибудь в безопасное место, подальше от обиженных студентов.
Черт побери! Она поджала губы, осознав это.
Она действительно заботилась о Малфое.
— Может быть, пришло время признать, что большинство из вас не заботится о справедливости, — Гермиона прищурилась, глядя на разъяренную толпу. Расправив плечи и подняв подбородок, чтобы казаться выше, чем она была на самом деле. — Вы просто хотите, чтобы кто-то был во всем виноват. Убийство его сейчас ничего не изменит. Он не вернет ни одного мертвого и не сотрет никакого урона войны.
— Значит, люди не должны сталкиваться с последствиями своих поступков? — прошипела Джинни, вставая и глядя на маглорожденного.
— Они должны. Особенно люди, которые ходят и избивают беззащитных студентов до синяков.
Несколько наиболее вокальных студентов резко замолчали, побледнев и почти испугавшись. Хотя Гермиону не сделали Старостой, когда она вернулась в Хогвартс, все они знали, что Макгонагалл высоко ценила ее слова и советы.
И да. Они должны бояться.
Она внимательно оглядела их, пытаясь понять, не выглядит ли кто-нибудь из них более гулким, чем остальные, но все они казались встревоженными и настороженными ее подозрениями. Даже Джинни теперь была тихой и кроткой, что было особенно тревожным зрелищем. Она знала, что рыжеволосая не любит Малфоя, но никогда бы не подумала, что может быть частью группы нападавших.
— Я думаю, мы все должны просто пойти на занятия, — предложила настоящая Староста девочек, высокая и светловолосая Гриффиндорка, имя которой Гермиона так и не удосужилась узнать, с дрожащей улыбкой, изо всех сил стараясь контролировать толпу теперь, когда шатенка угрожала им всем.
Гермиона быстро обернулась, хватая свои книги и перья, оставляя других учеников позади. Она подумала о Малфое и пожалела, что не знает, куда он убежал, но подумала, что он не оценит ее присутствия, какими бы благородными ни были ее намерения.
***
Прошло несколько дней с того последнего ужасного утра, и Гермиона выработала что — то вроде нового распорядка в отношении Малфоя.
Понятно, что он никогда не будет присутствовать за едой. После инцидента за завтраком Гермиона была даже рада, что Малфой не из тех, кто откровенно издевается над животными. Вместо этого ей удавалось время от времени таскать ему еду, когда она появлялась в Большом зале на пиршествах. Всякий раз, когда она делила с ним уроки, она была рядом с ним, делила парту, несмотря на взгляды и насмешки, которые все (включая самого Малфоя) бросали на нее. И днем она будет оставаться рядом, когда только сможет, зная, что, как метко выразился волшебник, никто не посмеет тронуть и волоска с ее головы, так как она была героиней войны.
И никто не будет настолько глуп, чтобы идти за Малфоем, когда она будет внимательно следить за ним.
И он, казалось, был в порядке, когда она нависала над ним в течение дня, по большей части. Поначалу он громко протестовал против ее суетливости и «ложного чувства героини». Но, в конце концов, он прекратил свое постоянное нытье после того, как понял, что это только подстегнуло ее из чистого упрямства. Хотя он все еще мог быть чересчур неуловимым. Прячась в старых нишах и пустых классах всякий раз, когда ему хотелось сбежать и отдохнуть от пламенной Гриффиндорки, не то чтобы это мешало ей долго искать его, так как через несколько минут она всегда находила его с помощью простого заклинания «укажи мне».
