Полярная ночь
Полярный писатель, историк Жаннетт Мирски отозвалась о походе, совершенном Пири, Ли и Хенсоном: «Эта экспедиция проходит красной нитью как один из самых безрассудных вызовов замерзшему северу, который человек когда-либо бросал и вышел живым. Но несмотря на поразительное мужество, результаты были такими же бесплодными, как и в предыдущей неудачной попытке».
Похоже оценил экспедицию британский географ доктор Дж. Гордон Хейс, один из биографов Пири: «Было много путешествий, в которых люди страдали гораздо больше, но сопряжены с таким риском были немногие. Это была одна из худших экспедиций не только из-за опасностей и лишений, но и потому, что она не достигла ничего… Короткий путь Пири к славе в этот раз оказался провальным».
Под «коротким путем к славе» Хейс имеет в виду экспедицию Пири 1891–1892 годов.
Несчастные не знали, придет ли за ними судно. Пири предупредил Джо, что если корабль добыть не удастся, то на собаках они пройдут 700 миль к датским поселениям на юге Гренландии и уже оттуда пароходом выберутся в Европу.
Джозефина Пири снарядила спасательную экспедицию. Фотография размещена на фронтисписе книги Р. Пири
Но Джозефина, приложив огромные усилия, снарядила спасательную экспедицию. Для начала она попросила Министерство военно-морских сил отправить за мужем судно, но ей отказали. Затем она разослала письма, умоляя о пожертвованиях на спасение. Ее принял миллионер Моррис Джесуп, пообещав добавить недостающую сумму, если миссис Пири проявит настойчивость и соберет часть денег. Средства поступили от Американского географического общества, колледжа Боуден, Американского музея естественной истории, Общества естественной истории города Ньюпорта. Джозефина читала лекции. В критический момент Джесуп выполнил обещание, и за Пири был отправлен уже знакомый читателю «Кайт». Сама миссис Пири плыть в Гренландию не захотела, однако на борту был ее брат Эмиль Дибич. Джо написала мужу горестное письмо:
«Когда в апреле прошлого года мы сидели на берегу озера Бэйб и ты рассказал мне о своих планах, я ощущала себя так, будто ты вонзил нож мне в сердце и оставил его там, чтобы время от времени проворачивать его.
Мой муж, я много размышляла о нашей семейной жизни и решила отказаться от места, которое ты отвел мне через час после нашей свадьбы. Это было второе место, и мне было очень больно, мне больно до сих пор, и эта боль никогда не пройдет. Год назад ты поставил меня на третье место, возведя свою славу на первое; то, что было на первом месте, стало вторым, а то, что на втором – стало третьим…
Мой Берт, жизнь моя, если удача изменила тебе, согласишься ли ты отодвинуть славу на задний план и пожить немного для меня, как это было когда-то?»
3 августа Эмиль Дибич вошел в комнату Пири. Лейтенант выглядел беспокойным и угрюмым – он тяжело переживал поражение в двухлетней кампании. В книге он вспоминал:
Я чувствовал, что… не могу подняться на борт и сказать, что потерпел неудачу. Было бы предпочтительнее остаться там, где я был. Временами я даже надеялся, что корабль не придет и я смогу сделать еще одну попытку следующей весной.
Несмотря на душевные муки, Пири в тот момент действовал вполне рационально. Он задержал отплытие, дождавшись максимально теплой погоды. Судно подошло к мысу Йорк, и метеориты «собака» и «женщина» с превеликим трудом и большой инженерной выдумкой были водружены на борт «Кайта»[47].
2 октября 1895 года газета New York Times процитировала профессора Льюиса Дайча, участника спасательной экспедиции: «Не думаю, что Пири еще раз попытается пойти в Арктику. Его последняя экспедиция стала катастрофической неудачей».
Доктор Кук, узнав о результатах эпопеи, написал Энтрикину: «Неудача Пири – это печальная новость, так как это бросит еще одну тень на полярное дело, но именно этого ожидали Вы и все мы, кто знал, насколько плохо его снаряжение. Он упорно боролся с колоссальными трудностями, чтобы достичь чего-то. Он заслуживает сочувствия».
Наиболее точный диагноз своему провалу поставил сам Пири:
Мне никогда не увидеть Северный полюс, если только кто-то не принесет его сюда. Я покончил с этим. По моему мнению, для этой работы требуется человек, который будет гораздо моложе меня. Руководитель подобной команды должен быть способен не только делать столько же, сколько остальные, но больше, чем любой другой. Скорее ему должно быть до тридцати лет, чем больше сорока. Я слишком стар, чтобы проходить на снегоступах 25–30 миль в день неделями и нести бо́льшую часть времени тяжелый груз. Для этого человек должен быть тренированным, настоящим спортсменом, а я таковым не являюсь…
Я покончил с этим. Я не старик, если судить по возрасту, но я слишком стар для подобного занятия.
Фоном для бед Пири стали блестящие достижения его давнего соперника Фритьофа Нансена, который 9 апреля 1895 года установил рекорд продвижения к Северному полюсу – 86°14’ северной широты.
(Два слова о том, как был достигнут этот красивый предел. В Норвегии по чертежам Нансена было построено судно «Фрам», подводная часть которого имела необычайные обводы – нечто в форме яйца. По замыслу автора этого необыкновенного проекта, «Фрам» должен был выскальзывать из сжимающих его ледяных тисков. Нансен намеревался вклинить судно в дрейфующие льды к северу от Новосибирских островов и доверить его океаническим течениям. Ученый был убежден, что генеральный дрейф пронесет плененный корабль через огромную неисследованную часть земного шара, окружающую Северный полюс, и выпустит на волю в Гренландское море.
В июле 1893 года «Фрам» покинул Норвегию, миновал северные моря России: Баренцево, Карское, Лаптевых – и вмерз в лед именно там, где рассчитывал Нансен. Судно дрейфовало и успешно сопротивлялось сжатиям. Минули две зимы. Теория Нансена подтвердилась – течение несло «Фрам» в пролив между Гренландией и Шпицбергеном, но… южнее Северного полюса. Вдвоем с Ялмаром Юхансеном на собаках Нансен направился к заветной точке. Было очевидно, что на «Фрам» этим смельчакам не вернуться. Да и вернутся ли они вообще?
Достигнув рекордной широты, покорители дрейфующих полей повернули на юг и, сумев выбраться на один из островов Земли Франца-Иосифа, построили хижину, в которой перезимовали. 19 мая 1896 года они продолжили путь к берегам родной Норвегии и случайно встретились с английской экспедицией. 13 августа корабль доставил героев домой. Через неделю в Норвегию прибыл «Фрам».)
«Фрам» в Северном Ледовитом океане
Брэдли Робинсон в книге о Мэттью Хенсоне «Черный компаньон» замечает: «Это была горькая пилюля, которую Пири должен был проглотить на самом пике собственного поражения. Он морщился от терзающей его зависти, хорошо помня о том, как Нансен похитил у него мечту стать первым, кто пересек Гренландию».
Глава 5. «Небесные камни»
Метеориты мыса Йорк Пири называл «небесными камнями»[48]. Они были словно подарок с неба, причем и для инуитов, и для лейтенанта. Первым метеориты помогли перебраться из каменного века в железный, Пири же благодаря им выбрался из бездны поражения в мир почестей и наград. Вывоз из Северной Гренландии космических пришельцев он описал подробно и вдохновенно во втором томе книги «По большому льду к северу».
Коснемся истории. В 1818 году знаменитый мореплаватель из Великобритании Джон Росс увидел в руках гренландских охотников ножи с железными лезвиями и гарпуны с железными наконечниками. Выменяв эти удивительные вещицы, Росс передал их в лондонские музеи, причем уже тогда было ясно, что предметы сделаны не из скальной породы, содержащей металл, а из метеоритного железа.
