— А я дома. Сижу перед чистым экраном ноутбука…

Спустя полчаса Настя показалась на крыльце. Водитель красной БМВ вышел ей навстречу. Влад пригляделся и сделал вывод, что это тот самый мужчина, с которым Настя обедала в кафе. Что ж, его надежды, что это кто-то из журналистской братии, не оправдались. Иначе, он, скорее всего, пошел бы вместе с ней в редакцию.

Влад почувствовал себя брошенной собакой, которую подло оставили на вокзале. Он не знал, как ему поступить в данной ситуации: то ли выйти из машины и поставить все точки над «и», то ли продолжать шпионить, что тоже не вызывало у него энтузиазма. Она стояла, спрятав лицо в высоко поднятый воротник, холодный ветер трепал ей волосы на макушке, а зябнувшие руки она попеременно прятала в карманах пальто. Он смотрел на Настю так, будто видел ее впервые и понимал, что эта женщина сейчас не имела к нему никакого отношения.

В боковое зеркало Влад видел, как они, вдоволь наговорившись, разошлись в разные стороны. Настина машина, как оказалось, стояла тут же, в следующем ряду. Они выехали со стоянки, а он так и сидел, не притронувшись к ключу зажигания, смакуя свою ущербность. Ему было безразлично, поедут ли они в одном направлении или нет. Он отвернулся от зеркала и, сосчитав до десяти, медленно тронулся.

Зачем он ехал к матери Насти, Влад и сам не знал. Возможно, он цеплялся за соломинку, чтобы удержаться в привычном ему жизненном русле еще какое-то время. До тех пор, пока он не освоится с новой реальностью, болезненно-жестокой и пугающей.

— Влад?

Регина Николаевна очень удивилась его появлению. Последний раз он был у нее вместе с Настей ранней осенью, когда они приезжали к ней за яблоками. Она жила далеко за городом в своем доме, уже довольно обветшалом, но переезжать в Настину городскую квартиру категорически отказывалась.

— Здравствуйте, Регина Николаевна, — улыбнулся он, не почувствовав при этом напряжения. — Давненько не виделись. Можно войти?

— Здравствуй, дорогой, — она посторонилась, пропуская его в дом. — Заходи, конечно. Настя говорила, что ты сейчас очень занят, что-то там со сценарием вроде проблемы. Мне очень жаль. — Она шла по длинному коридору и, не оборачиваясь, все говорила и говорила. — Но я тебе скажу, ты не отчаивайся. Талант пробьет дорогу. У тебя хорошая репутация, и отказываться от таких сценариев — одни убытки для режиссера. Так что твой Павлов одумается, да как бы поздно не было. — Она распахнула двери большой комнаты, откуда повеяло приятным теплом, хорошо протопленного деревянного дома.

Да, подумал Влад, тут она про Павлова в самую десятку попала. Поздно по всем статьям…

— Сейчас чай поставлю, перекусим того сего. Мне, если честно, одной даже лень поесть, — она засмеялась, и веселые лучики тонких морщинок разбежались от уголков глаз.

— С удовольствием. Я тут немного продуктов как раз привез, — Влад передал ей пакет. — И еще там ваше любимое розовое шампанское.

— Что ты говоришь? — Регина Николаевна заглянула в пакет и покачала головой. — Вот уважил, так уважил! Спасибо.

Он сидел в углу старинного сталинского дивана с высокой спинкой, с небольшим зеркалом по центру и полочками по бокам. На такие полочки давным-давно расставляли слоников. Где мать Насти раздобыла этот раритет, неизвестно, но состояние мебели было отличным, диван был обтянут современной тканью и выглядел, по меньшей мере, центральным стержнем всего дизайнерского замысла комнаты. Было тепло, спокойно и немного грустно. Грустно потому, что он уже не имел никакого отношения к этому доброму дому, к этой атмосфере искренности и простоты. Он, как воришка, прокрался сюда, чтобы еще хоть разок почувствовать себя кому-то нужным.

— Как ваше здоровье? — спросил он, когда Регина Николаевна разливала по чашкам душистый черный чай с добавлением каких-то своих трав.

— Да, Господь милостив. Пока вроде все хорошо, — она придвинула поближе к нему тарелку с ветчиной, сыром и курицей. — Вот, сначала посущественней, а потом уже попробуешь мое новое варенье, ассорти. Тебе понравится.

— А Настя говорила, что вы приболели, — он взял куриную ножку и с аппетитом принялся есть.

— Настя так сказала? — женщина удивленно посмотрела на Влада и на секунду замялась. — Ну, возможно, она имела в виду, что надо было свозить меня на МРТ, сустав хотели посмотреть, но, тьфу-тьфу, пока менять не предложили, сказали, что обойдусь уколами и физио всякими.

— Вот и хорошо, а я уж подумал, что Настя недооценивает серьезность положения. Думаю, дай-ка сам заеду, надо убедиться, что никаких срочных мер принимать не потребуется. — Влад участливо окинул ее взглядом.

Женщина махнула рукой.

— Нет, что ты. Я ничего не скрываю от тебя. Упаси Бог. Настя моя паникерша, могла и наговорить тебе ерунды всякой. Но ты не слушай.

Так, неспешно разговаривая на обычные житейские темы, Влад провел лучший час в своей жизни за последние несколько дней. Он не стал выпытывать ничего про Настю, про то, насколько часто она бывала здесь, оставалась ли на ночь. Все это показалось ему сейчас совсем не важным. Главное, что он получил, пусть и небольшую, передышку. Ушла нервозность, наступило умиротворение, очень хрупкое, но Влад с жадностью старался насладиться им в эти минуты. Потому что знал, стоит ему спуститься с крыльца и сесть в машину, как страх сомкнет на горле свои цепкие ледяные пальцы.

Он подъезжал к городу, когда ему позвонили из полиции и сообщили о смерти Павлова. Самообладание тут же покинуло Влада и он, резко затормозив, остановился у обочины. В висках громко пульсировала кровь, ладони вспотели.

— Владислав Петрович, мы хотели бы с вами побеседовать в связи с этим неприятным событием. Если бы вы сейчас подъехали к нам в отделение, мы были бы вам признательны. В противном случае придется вызывать вас повесткой.

— Я приеду. Зачем повестка? — едва сдерживая дрожь в голосе, ответил он.

В кабинете следователя было серо, холодно, пахло пылью. Майор держал в руках чашку с горячим чаем, который, по-видимому, он налил, чтобы согреть замерзающие пальцы. Шмыгнув носом, он указал ему на стул. Затем включил диктофон и негромко спросил:

— Хотите чаю или кофе?

— Нет, спасибо. Если можно, простой воды.

Майор кивнул и наполнил стакан из графина.

— Спасибо, — Влад сделал пару глотков и отодвинул стакан от себя. — Можно узнать, что случилось с Павловым? — он поднял на майора глаза, полные ужаса.

— Он погиб. Вчера вечером. Нам позвонили, сообщив, что произошло убийство. Звонили с домашнего телефона режиссера. Свое имя человек не назвал.

— Почему?

— Воздержитесь от вопросов. Лучше сосредоточьтесь на ответах, — он произнес это безо всяких эмоций. Очевидно, это было дежурной фразой на допросах.

Влад нахмурился и внутренне постарался собраться. Сейчас ему никак нельзя терять контроль над собой. Промежуток времени, когда он ездил к Павлову, Влад мысленно прокручивал в уме не один раз, вспоминая все детали, которые могли бы осложнить ситуацию.

— Надо понимать, меня вызвали на допрос? Или все-таки на беседу? — спокойно спросил он и посмотрел следователю прямо в глаза.

Майор поставил чашку на стол, достал из кармана носовой платок и громко высморкался.

— Нет. Пока только на беседу, — мотнул он головой. — Меня интересуют ваши взаимоотношения с Игорем Ивановичем. Мы опрашиваем всех, кто так или иначе контактировал с режиссером в последнее время.

Влад опустил голову, помолчал, затем произнес ровным голосом:

— Что ж, я готов ответить на ваши вопросы. Задавайте.

— Насколько нам известно, вы работали с Игорем Павловым довольно давно. Сколько именно?

Влад пожал плечами.

— Да уже, наверное, лет семь-восемь. Или около того.

— Скажите, а когда вы с ним виделись в последний раз?

По лицу Влада побежали мурашки, он провел ладонью по лбу, будто вспоминая последнюю встречу с режиссером.