Тимур вскочил с места, навис надо мной, похоже, очень разозлился.

- Ты снова? Какой конь, Ева? Тебе нужно о себе подумать. И я тебе хоть слово о деньгах сказал? Я вылечу тебя, и не возьму с тебя ни копейки! Поехали! Даже если не хочешь принимать помощь от меня лично, у нас в клинике есть программа благотворительная, у нас проводят операции бесплатно, а не только за деньги…

- Я не собираюсь отнимать шанс на счастливую жизнь у какого-нибудь бедолаги! Знаю, что там огромная очередь, мне не выстоять ее до конца моих дней. А без очереди лезть не собираюсь! И козырять дружбой с тобой тоже не собираюсь. Так что закрыли тему. Уезжай! Я остаюсь, а как разбогатею, так обращусь в твою клинику! – я тоже вскочила и воззрилась на Тимура. Мы буравили друг друга взглядами, отстаивая каждый свою точку зрения.

- Почему ты упрямая такая?

- Какая есть! А ты почему так настаиваешь?

- Да потому что я… ни почему… – Тимур тяжело вздохнул и сел на табурет.

- Ну, вот и хорошо! Ты с работы пришел, устал. Вот иди и отдохни. А я пока приберу после ужина. И Султана я не оставлю в лапах у этого, пока жива! Он мой! И у меня только он единственная родная душа осталась, на всем белом свете, – я стала мыть посуду, Тим ушел в комнату, обиделся будто.

Он сидел на диване и разглядывал фотоальбом. Я присоединилась к нему, стала рассказывать истории появления снимков.

- А это Султанчик, совсем малыш. Он тогда только встал на ножки, качался еще. А теперь не узнаешь, такой вымахал… - я взяла другой снимок. – Мамочка… мне лет десять тогда было, мы в первый раз топили новую баню, она как раз искупалась, волосы мокрые еще… мне так не хватает ее, кажется, что мама и папа ждут меня дома…

- Ты очень похожа на маму, просто копия…

- Да, копия… теперь никому не нужная, раньше хоть им нужна была, – я горестно вздохнула, слезы снова наворачивались на глаза.

- Ну, не надо так думать, выйдешь замуж…

- Нет! – прервала я друга. – Никогда! Я вчера тебе уже говорила.

- Ладно, ладно. Я помню, что тебя не привлекает противоположный пол. Хочешь небольшой тест? Называется «я вижу», – Тим хитро прищурил глаза.

- Нет, не хочу я никаких тестов.

- Боишься? Там ничего сложного. Нужно только говорить, что видишь, не скупясь на прилагательные.

- Вот еще! Ничего я не боюсь… ладно, давай свой тест, господин психолог.

Тимур убрал фотографии, сел напротив меня. Я думала надо описывать комнату, но ошиблась, почувствовала подвох, но повернуть назад и отказаться от теста гордость не позволила, подумает, что испугалась.

- Раз ты убеждаешь себя, что тебя не интересуют мужчины, значит, будем разглядывать мужчину. В данном случае меня, за неимением другого экспоната. Смотри на меня и говори, что видишь.

Я посмотрела на Тимура, не совсем понимая, что он хочет от меня.

- Тебя вижу…

- Нет, говори – я вижу глаза. И описывай какие они, подбирай прилагательные. И так далее.

- Ну, глаза твои вижу… – неуверенно начала я, смотря в его глаза, – они карие…

- Что, только карие? Какими они тебе кажутся?

- Темные, словно бархатистые, добрые, теплые, смеющиеся… красивые… согревающие мою душу, ласковые, огромные, мерцающие… хватит? – мое сердце участилось от разглядывания. Тимур серьезно смотрел на меня, будто удивляясь чему-то.

- Да, пожалуй,… еще что видишь? – спросил он.

- Вижу волосы. Они мягкие, темные и шелковистые, пахнущие лесным дождем. Чуть волнистые. Брови почти черные, с красивым изгибом, удивленные. Пушистые, длинные ресницы, темного цвета… - я перевела взгляд на его губы, облизнула свои, почему-то вдруг пересохшие. – Вижу красивый овал лица, прямой симпатичный нос… губы… такие… полноватые, красиво и четко очерченные, привлекают взгляд… так и тянет прикоснуться к ним… ой, чет я уже… - спохватилась я, поняв, что уже лишнего наговорила.

Мой взгляд скользнул по плечам парня, по груди. Тимур усмехнулся и вдруг стал снимать майку. Меня обдало его ароматом, от которого сразу как-то потяжелело внизу живота, запульсировало и стало горячо. У меня вырвался судорожный вздох, а по рукам пробежали мурашки. Я подняла глаза и встретила серьезный темный бархатистый взгляд.

- Ева, ты все еще думаешь, что тебя не привлекают мужчины? Ты завалила тест. Я тебя привлекаю, и я мужчина. Когда ты стала описывать меня твои зрачки расширились, глаза потемнели и заискрились, по щекам разлился нежный румянец, сердечко ускорилось… вон как бьется жилка на шее, -  при этих его словах я инстинктивно положила руку на шею, Тим усмехнулся, продолжая:

– Ты облизывала и прикусывала губу, а когда я снял майку, твои ноздри затрепетали…

- Зачем? Снял майку зачем? – спросила я его прерывающимся голосом, коря себя за то, что согласилась на этот, весьма интригующий тест.

- Меня ты попросила, взглядом. Ты хочешь меня… посмотри на свою грудь…

Я глянула вниз и ужаснулась. Моя грудь будто стала больше и соски так набухли, что даже футболка не могла скрыть этого. Я охнула, и прикрыв руками груди, отодвинулась подальше от Тима.

- Нечестные у тебя методы… знала бы… - я легла на подушку и отвернулась к стене, завернулась в простыню. Да, хочу… но права не имею. Я чувствовала себя действительно бутылкой шампанского, которую еще и взболтали хорошенько. Вот-вот пробку сорвет.

- Ева… ну ты чего, обиделась? – послышался тихий голос, на мое плечо опустилась рука, я повела плечом, пытаясь сбросить ее. – Ну не обижайся, посмотри на меня… Ева! Это же очень хорошо… ты страстная, чувственная… Ева… - горячая рука проникла под простынь и охватила меня за пояс, пытаясь повернуть на спину. Она попала как раз на мой оголенный живот, майка задралась. Меня будто током пронзило, по телу прошла мучительно-сладкая судорога. Я повернулась к Тиму.

- Лучше бы я к Зябликовым поехала… – прошептала я, смотря в такие красивые бархатистые и манящие глаза.

- Почему? Что нам мешает, Ева? – он склонил голову и поцеловал мою руку, но я отобрала ее у него.

- Я калека, не надо… я не имею права… у тебя должна быть здоровая девушка…

- С чего ты взяла? Ты меня привлекаешь, очень… не другая…

- Но я хромая…

- И что? А душа у тебя тоже хромая? А сердце? Мне все равно, хромая ты или нет. Иди ко мне, – он протягивал ко мне руки, но я никак не могла решиться, глядя на них. Тут у Тимура зазвонил телефон. Он что-то пробурчал и взял мобильник со стола. Глянул на номер.

- Батя… – посмотрел на меня, будто с сожалением. – Да, отец привет! Ты как? Тебя уже перевели из реанимации? А телефон разрешили?

Я с интересом слушала разговор, до меня дошло, что Тимур-то не один, у него есть отец, и мама, наверное. А может братья и сестры. Сразу вспомнились те две вахтерши. Тимур вышел на балкон, сел в кресло, стоящее там. Он снова надел майку, когда успел только. А который час? Я посмотрела на часы, висевшие на стене. Они показывали начало одиннадцатого.

- Да, осмотрел… ну да, как мы и предполагали, диагноз неверен… нет, этот метод не подойдет, поздно… да шесть лет прошло уже! – Тимур посмотрел на меня через окно. Мне хорошо был слышен разговор, и я понимала, что речь обо мне. – Где… у меня… да и вчера тоже. Нет, не заказывал, Ева отказывается ехать… да проблемы… постараюсь. Ладно, отец, отдыхай. Позвоню завтра. Лечись давай!

Тим отключился, но не вставал с кресла и не заходил в комнату. На улице почти стемнело, небо заволокли тяжелые серые тучи, наверное, дождь будет. В наших краях часто льют летом холодные дожди, если уж зарядят, так надолго. Почти возле балкона виднелись верхушки молодых еще берез, прохладный северный ветер трепал их листья.

Я не выдержала и вышла. Тим сидел, полулежа в кресле закрыв глаза. Может, уснул? Рано встал сегодня, тяжелый день еще… Мне так хотелось, чтобы он еще поговорил со мной, я скучала по нему. Постояла, не зная, что делать. Если спит, будить жалко… может укрыть? Потом проснется и ляжет на диван. Вернулась в комнату, убавила звук телевизора, достала теплый плед из шкафа и снова вышла на балкон. Стала осторожно укрывать Тимура, он пошевелился и открыл глаза.