Гостей – а их было много – Каролина приняла, и теперь надеялась, что во дворе к ней присоединится Уильям, но его нигде не было видно. Вместо мужа компанию ей составили Уорд Макаллистер и – кто бы мог подумать! – Мэйми Фиш. Впрочем, Каролина и сама собиралась глаз с нее не спускать. Мэйми, она знала, рассчитывала закрепиться в свете и занять ее место. Но Каролине она была не соперница. Нужно быть более проницательной и властной женщиной, чтобы сместить ее со светского Олимпа.

Каролина с любопытством наблюдала за Мэйми. Ее платье так густо было усыпано бриллиантами и жемчугом, что она с трудом передвигалась. Под широкими полями шляпы, кроме нее самой, могли бы укрыться от солнца еще и Каролина с Уордом. От нуворишей столь вульгарная демонстрация богатства была вполне ожидаема, но ведь и светские дамы, отметила Каролина, щеголяли в не менее вычурных туалетах. Куда бы Каролина ни кинула взгляд, ее слепил блеск искрящихся на солнце драгоценностей. Все словно помешались на нарядах Уорта. Ныне драгоценные камни и безделушки являлись неотъемлемыми атрибутами облика светской дамы, ее визитной карточкой.

Каролина глянула на свое платье, жалея, что переоделась. В кои-то веки ее мать оказалась неправа. Времена менялись, и Каролина разрывалась между двумя мирами – миром матери и своим собственным. Правда, со своим миром она не знала, что делать. Как предводительница светского общества она так старательно следила за соблюдением этикета и традиций прошлого, что даже не задумывалась о введении новшеств. Исполняя отведенную ей роль, она демонстрировала много талантов и волевых качеств, но новаторство не было ее сильной стороной. Порой ей казалось, что она стоит и стоит перед чистым холстом, как бездарный художник, абсолютно лишенный воображения. Она не умела смотреть в будущее. Не предвидела, что женщины начнут одеваться так эксцентрично, как теперь. А что если бы и она появилась на пикнике в платье от Уорта? Что с того? Возможно, это выглядело бы свежо, она повернулась бы к гостям своей менее чопорной стороной. От матери одобрения все равно не дождешься, что бы она ни надела, и, учитывая сплетни, что ходят вокруг ее брака, сегодня ей было бы самое время блеснуть.

Компания мужчин в летних полотняных костюмах и канотье на краю газона играла в волан. Муж Мэйми, Стайвезант Фиш, принимавший участие в игре, едва не столкнулся с Огюстом Бельмоном. Оба размахивали ракетками, как ошалелые, но никак не могли попасть по мячу. Мэйми, увидев это, захохотала. Нда, ну и смех! Многие гости стали озираться по сторонам, высматривая источник шума.

Все, с нее достаточно, решила Каролина. Она извинилась и направилась к каменной лестнице, с которой весь двор был виден как на ладони. Ища глазами Уильяма, Каролина заметила, что ее младшенький, Джек, опустошает поднос с канапе, который держал один из лакеев. У мальчика был неутолимый аппетит. В двенадцать лет он ел больше многих взрослых мужчин. А ведь из всех ее детей он родился самым маленьким – чуть более пяти фунтов. Порой она винила себя в том, что закармливает сына, но врач заверил ее, что мальчик просто растет. И все же, обеспокоившись, Каролина призвала гувернантку.[8]

– Не подпускай Джека к закускам. Если он будет так объедаться, его стошнит.

Гувернантка бегом кинулась по газону к Джеку, чтобы его отчитать. Перед тем, как она оттащила его от подноса, он напоследок успел схватить еще одну креветку.

Каролина все никак не могла найти Уильяма. Она не видела его с тех пор, как начали прибывать гости, и это был недобрый знак. Она опасалась, что он где-нибудь беспробудно пьет, а гости обсуждают его очередную интрижку. Единственный способ пресечь сплетни – это выйти к гостям вдвоем, рука об руку, с улыбками на губах.

Она вошла в дом, надеясь найти мужа в одной из комнат. Когда проходила мимо дворецкого, застывшего в величественной позе в большом холле, тот, не дожидаясь ее вопроса, доложил:

– Мистер Астор в библиотеке с мисс Шарлоттой.

Разумеется, Уильям находился в библиотеке, сидел в кресле. Рядом стоял бокал виски. Шарлотта была с ним, вдвоем они играли в карты.

Шарлотта была любимицей Уильяма. Он звал ее Чарли, учил рыбачить, играть в гольф, стрелять и чистить оружие, – в отличие от других своих детей. Во многом Шарлотта была для него сыном даже в большей степени, чем Джек.

– Кто выигрывает? – спросила Каролина, задвигая за собой дверь.

– Ничья, – ответил Уильям.

– Уже нет. – Шарлотта бросила на стол пикового короля и вырвалась вперед. Игра была окончена.

– Хорошо, что мы играли не в покер, – сказал Уильям. – А то бы она меня обчистила.

– О, покер! – загорелась Шарлотта. – Давай сыграем.

– Нет, нет и нет, – возразила Каролина. – Если вы заметили, мы принимаем гостей, и ты, юная леди, должна быть во дворе. Ты тоже, – добавила она, глядя на Уильяма.

– Ой, мама, что, это обязательно? Они там все такие скучные.

– Шарлотта.

– Я согласен с Чарли. Это обязательно? – рассмеялся Уильям, собирая карты в колоду.

Каролина и сама была бы не прочь остаться и сыграть с ними партию, отдохнуть от светской болтовни, обмена любезностями, от восхищенных и пристальных взглядов.

– Да, обязательно, – отрезала она. – Вы оба должны быть с гостями.

– Ну, – произнесла Шарлотта, – тогда, может, я сперва на конюшню загляну, проверю, чем занят Дункан…

– Шарлотта!

– Ой, мама, – залилась смехом девушка. – Да не волнуйся ты так. Это же шутка. Я бы никогда так не поступила. – Она встала с демонстративным видом, раскинув руки. – Смотри… я уже иду… видишь? Все, я пошла.

После ухода дочери Каролина повернулась к Уильяму. Тот все еще хохотал, тыча в нее пальцем.

– Видела бы ты свое лицо!

– Зря ты ей потворствуешь. Она слишком много внимания уделяет тому кучеру. Мне это не нравится, – заявила Каролина, с раздражением заметив, что одна книга на полке стоит не на своем месте. Неужели так трудно выровнять их по высоте? Она направилась к полке, чтобы переставить книгу. Со двора доносилась оркестровая музыка. – Чего ты ждешь? – спросила мужа Каролина. – Ты должен быть с гостями.

– Это твои друзья. – Уильям отложил в сторону колоду. – И потом, сомневаюсь, что кто-то из них заметит мое отсутствие.

– Ты обещал, помнишь? – Каролина хотела сказать что-то еще, но тут сдвижная дверь открылась, и в библиотеку вошел Джеймс Ван Ален. За его спиной появился Хейд. Шумно отдуваясь, словно он бежал за гостем по коридору, дворецкий принялся извиняться за вторжение.

Уильям махнул рукой, давая понять, чтобы тот не переживал. Каролина внутренне напряглась. Раз уж Ван Ален осмелился искать встречи с Уильямом, тому могла быть только одна причина, и она не желала быть свидетельницей их разговора. Это было выше ее сил.

– Что ж, джентльмены, не буду вам мешать.

– Останься. – Уильям метнул на нее сердитый взгляд.

Разумеется, в столь важный момент он не мог обойтись без поддержки жены. Вне сомнения, Уильям догадывался, о чем пойдет речь. С каждым годом у Каролины с мужем возникало все больше разногласий, и, если в чем-то они еще и были солидарны, так это в своей неприязни к Ван Алену. Хотя Уильям, безусловно, ругал ее за то, что она пригласила Ван Алена на пикник. Сейчас она и сама себя ругала за это. Демонстрируя послушание, как и подобает примерной жене, – что бывало нечасто, – Каролина опустилась в кресло у окна.

– Прошу меня простить, – Ван Ален поправил на глазу монокль. – Сэр, я надеялся, вы согласитесь уделить мне минуту вашего внимания.

– Я занят. – Уильям осушил бокал с виски.

– Но у меня к вам дело огромной важности.

Уильям вздохнул. Он любил зло подшутить над кем-нибудь, и Каролина, заметив в глазах мужа характерный блеск, поняла: Ван Ален скоро пожалеет, что вообще переступил порог библиотеки.

– Что ж, в таком случае… – Уильям жестом подозвал дворецкого и протянул ему свой пустой бокал. – Хейд, мне новую порцию, и мистеру Ван Алену тоже налей.