– Ты был в трансе, чувак! – восхитился МС Бескрайний. – Прям как в ужастиках: закатил глаза – и давай вещать.

Кинолог посмотрел на Азора, который уже не лаял, только утробно рычал.

– И что я говорил?

– Какую-то чушь, если честно. Про каких-то «других» и про то, что за ними нужно следить.

– Ясно, всё ясно.

Рэпер поморщился.

– Ясно? А по-моему, ни черта!

Семён Боярчук, или кем он там был, усмехнулся, разгладил пальцем жиденькие усы.

– У нас будут гости. Нужно всё подготовить.

– А что делать с псом?

– Оставить в покое. Пусть наблюдает и учится.

И Азор впервые за шесть лет службы остался один в опустевшем главном зале, где он никогда не появлялся без поводка и не позволял себе без команды отойти на шаг от хозяина.

Когда двое мужчин, с которыми его теперь связывали невидимые нити, ушли, Азор наклонил голову и поднял уши. Полицейский, лежащий рядом с брошенными чемоданами, ещё слабо дышал. Его глаза были закрыты, обмякшее тело не двигалось.

Прежде Азор подошёл бы и лизнул упавшего человека в лицо, чтобы тот пришёл в себя, проснулся, но теперь всё изменилось. По нервам человека бежала чистая прохладная энергия, пёс ощущал это, как зверь, ищущий в жаркий полдень родник. И жажда, которую он теперь чувствовал, не могла утолить ни свежая вода, ни ласки хозяина.

Азор втянул ноздрями запах лежащего человека, коснулся ноги влажным кончиком носа. Из него уже пили – источник был наполовину пуст. Но в нём ещё оставалось достаточно, чтобы унять жажду.

Не замечая, как облизывается и поскуливает, не видя, как под шерстью вспыхивают лиловым кровеносные сосуды, пёс начал пить эту чудесную живую энергию.

Азор – верный сторожевой пёс, встречавший звонким лаем звук шагов хозяина, скрежет ключей в замке вольера, лизавший его волосатые пальцы, готовый умереть за него и за его друзей, тайком, прижав уши, как вор, лакал человеческую силу – самые сладкие, самые вкусные остатки жизни, спрятанные под оболочкой. Его собачий ум ещё терзала совесть, горячий стыд домашнего питомца, но с каждым глотком прошлое всё плотнее затягивалось мглой и всё сильнее становилась жажда…

Он поднялся на дрожащие лапы, глотая слюну, которая обильно текла изо рта. Он покосился на серую мумию в полицейской форме, поднял брови домиком. Его тело переполняла сила, оно вибрировало от избытка энергии, мускулы вздулись, требуя немедленной работы. Азор разбежался и прыгнул. Если бы перед ним стоял человек, пёс с лёгкостью пролетел бы у того над головой. Лапы забарабанили по гладкому полу. Азор бежал, высунув болтающийся язык, бежал так быстро, как не бегал никогда. Когти оставляли царапинки на панелях, когда он пытался затормозить на поворотах.

Но ошалелый бег не принёс облегчения. Всё тело зудело, трещало от наполнявшей его силы. Пёс побрёл к эскалатору, и уже у самых ступеней с ним случилось то же, что и в зале: он запрокинул голову и завыл десятками голосов, отдавая небу избыток энергии.

Следующие несколько дней Азор помнил смутно. Он провёл их, бесцельно шатаясь по главному залу и обнюхивая брошенные сбежавшими пассажирами чемоданы и сумки. Пёс не пил и не ел. Ему больше не хотелось играть или бегать.

На третий день Азор вспомнил о двух мужчинах, которые были такими же охотниками, как и он. В его потухшем сознании родилась мысль о том, что они могут поделиться с ним той чудесной сладкой силой, текущей в человеческом теле. Той, которую стоит попробовать только раз – не сможешь отказаться никогда.

Повинуясь едва тлеющему инстинкту, он побрёл наверх, к терминалам. Эскалатор к тому времени уже остановился, но, даже если бы он работал, Азор вряд ли бы обратил на это внимание.

– Гляди-ка, пёсик вернулся, – воскликнул красный гигант, когда овчарка, постукивая когтями по полу, появилась из коридора и села в отдалении.

– Значит, уже скоро, – ответил тот, кого пёс раньше считал хозяином.

Эти двое сильно изменились за последние несколько дней. На их лицах чётче проступили лиловые сосуды, глаза стали какими-то мутными. У бывшего тренера Азора почти выпали волосы. Но люди выглядели вполне довольными, даже радостными. По всей видимости, недостатка в энергетическом нектаре у них не было и они даже пользовались им чуть чаще, чем следовало.

И правда, когда Азор попал наверх, там нашёлся ещё один зал ожидания, на этот раз полный пассажиров. Все они крепко спали, и только некоторые из них вечным сном. Посредники пользовались спящими как сосудами, полными живительной влаги, словно пчёлы, у которых всегда есть возможность вернуться в улей и отведать ещё немного мёда.

По возбуждённым голосам мужчин и их порывистым движениям Азор понял, что они готовятся к какому-то важному событию, вроде загонной охоты. Только охота эта будет не настоящей погоней с клацаньем зубов, борьбой и кровью.

Посредники готовили для гостей ловушку, засаду. Азор бродил за ними мрачной тенью и держался на расстоянии. Он не мог видеть всего, что делали мужчины, но заметил, что они стали ходить только к пятому терминалу. Входы в остальные они зачем-то заперли. Центральный вход в аэропорт был открыт. Но за всё время, пока Азор жил в своём новом просторном доме (это тебе не тесный вольер), никто не вошёл в здание со стороны улицы, как будто людям разом расхотелось летать в другие страны. Чуткий слух пса, хоть и притуплённый от головокружений и головных болей, в последнее время не слышал ни шума мотора подъезжающих такси, ни рёва взлетающих самолётов.

Зато из-за дверей пятого терминала часто слышался гул работающего автопогрузчика и грохот металла. Посредники что-то сооружали. Может, очередную ловушку? Люди любят и умеют использовать предметы в качестве ловушек – это Азор знал, как никто другой.

Однако посредники не задержались на лётном поле надолго, бо́льшую часть времени они чего-то ждали, блуждая по полупустым коридорам аэропорта и время от времени переговариваясь.

К вечеру Азор заметил, что его бывший тренер стал всё чаще срываться на своём напарнике. А однажды сорвал свою злость на автомате с кофе, разбив его стальной ограничительной стойкой.

Красный гигант тоже ходил угрюмый и поглядывал в широкие окна на лётное поле.

– Они должны были приземлиться! – бушевал кинолог. – Хотя бы один! Половина из них застряла в воздухе. Топливо должно было выйти! Не может быть, чтобы, пролетая над таким большим городом, они не воспользовались аэродромом.

– А что, если кто-то посылает сигналы снижающимся самолётам, чувак?

– Откуда?

– Из диспетчерской, – отвечал рэпер. – Просто предупреждает их о том, что их здесь ждёт.

– Думаешь, я идиот? – кипятился Боярчук. – Да я первым делом проверил диспетчерскую! Там живых не осталось.

Гигант снял с головы красную бейсболку, почесал бритый затылок и вдруг выпучил глаза.

– Камеры наблюдения! Да в аэропорте их полно! Мы просто отмотаем назад и найдём его.

Они бросились в центральный пункт охраны, где в последний раз Азор видел двух своих всегдашних приятелей, сидящих у мониторов. Входя вслед за людьми в тесную комнатку, псу почудилось, что сейчас его прошлая жизнь вернётся и снова пойдёт по кругу: от вольера к чемоданам, от чемоданов к тренировкам и снова к вольеру. Может, в прошлом было не так уж плохо?

Из раскуроченного пульта торчали срезанные провода. Мониторы чужак не разбил, потому что это наделало бы слишком много шума, но повредил их достаточно умело и изящно, чтобы они больше никогда не включились.

– Падла, – дрожал от гнева Боярчук. – Поймаю и убью.

– Он обгоняет нас на шаг, – пробормотал МС.

Азор ткнулся носом в пустое кресло старшего охранника, пахнущее застарелым потом, салом и плохим одеколоном. Какие-то смутные воспоминания завертелись у него в голове. Чьи-то руки, по-дружески трепавшие его шкуру, чесавшие за ухом, чей-то голос, приговаривавший: «Нравится, лохматый-патлатый? Хорошо тебе?» Воспоминания вспыхнули и тут же погасли. Жажда усиливалась.