«…с коры: 34% спайков/высокоамплитудная эпиактивность… эпи оставлено без реакции согласно протоколу 3—07… кровезаменитель – 5 доз [ДВС-синдром/желудочно-кишечное кровотечение]».
– Какую-то ерунду соматический автопилот пишет, вы тоже не понимаете, что идёт не так-то?
– Наверно, нужно ещё немного блядетоксемиба добавить, но доза в 4 мл сублетальная, а 5 мл – LD5027.
– Думаю, случай такой сложный, что мы не справимся сами, а тем более – пробы не проведём, нужно звать Макса Делча.
«…фибрилляция желудочков, дефибрилляция – субэндокардиально – успешно… падение насосной функции левого желудочка до 10% (ФВ ЛЖ) … верифицирована тако-тсубо28… переведена на ЭКМО29… успешно… интубирована, катетеризация ЛЖ, ПЖ, установлен зонд в СМА30, введение оксигенированного кровезаменителя в левую и правую ВСА directly, успешно… с неокортекса: 67% спайков/высокоамплитудная эпи… оставлено без реакции согласно протоколу 3—07».
Сознание то ускользало, то возвращалось к ней.
– Верно, мы даже не начали, – отметил Генерал-полковник контрразведки, – придётся звать старика – протокол 3—07, созданный для того, чтобы совместить возможность пытать и поддерживать жизнь, до совершенства, похоже, не доведён, и в итоге убьёт её.
Заместитель руководителя Униклиники Земли и шеф отделения ургентной психохирургии и суицидологии профессор Делч был на месте через несколько минут.
При любых обстоятельствах он улыбался и подкалывал, что порой особенно раздражало всех окружающих:
– Ща девку уебошите, ага. Куда вы смотрите, уже подгорает! – Он вытащил φ-скальпель из комплекта АИДО Байского ноумена, оглядел и метнул в стену, зацепив кончик носа Позолотова. – Сука-блядь, заточка дельфинья, что ли? Дельфинов тут тайком ебёте, чтолича? – будто не заметив пореза, уточнил он у руководителя аппарата.
– Ой! Вы что себе позволяете?!
– Чтобля? Больно? Таким даже скотину пользовать жалко! А тут что творится – реанимационный автопилот за пять минут довёл фитоняшное тело до кардиогенного шока, полиорганной недостаточности! Ещё минута – и будет геморраж31, тогда даже из килимонтано32 девку не восстановим.
Профессор Делч выхватил φ-скальпель из собственного операционного набора, быстро рассёк покровную капсулу Dasein КсиДжи, зафиксировал и установил трубки АИДО. Затем перевёл ручку управления контуром фиксации в положение «ultrahigh pressure», заполнив метцингеровские каналы сознания информацией под сверхвысоким давлением.
КсиДжи перестала выть и мгновенно заснула. Показатели витальных функций нормализовались.
– Подключена к АИДО за семь минут и 45 секунд, боребушки вы замкадышные… – Делч втянул сопли и сплюнул на пол. – Вы правда думали, что автоматика может любую тварь посадить на трубки? Вы же сами её тренировали, чтобы под пытками не выдала секретов, разве нет? Теперь объясняйте, как баба попала в байский АИДО и что тут происходит.
– Мы должны провести полноценное глубокое сканирование & test-run33, но и ему доверия нет, поэтому придётся пойти на тестирование в предельных режимах, чтобы полностью быть уверенным в невовлечённости сотрудника в блокчейн Фемдома.
– Разрушительное тестирование? Опять пытки недостаточных по Y-хромосоме тел?! Они не проходят ваши тесты. Никогда не проходят – и чисто физически не могут пройти. Потому что они – женщины, – Делч направился к выходу. – В общем, я пас.
Начальник АБ остановил его, указав на шлюз в Байский ноумен.
– Вы бабу хотите предъявить Баю? Готовите государственный переворот?
Генерал-полковник отрицательно покачал головой.
– Нет. Я как раз вижу, что это единственный шанс. Мы начинаем глубокое сканирование с test-run. А вы останетесь с нами, нам нужен самый жёсткий протокол. Сколько вы провели разных экспериментов, тысячи? Всего лишь ещё один, потерпите.
«Почему это случилось именно со мной?» – подумал Делч, запуская программу глубокого сканирования и низкоуровневых тестов, оценивающих реакции Dasein на различные провокационные паттерны.
В сознание КсиДжи ворвались погибающие мамы-уточки и умирающие под колёсами утята, смерти отцов и матерей животных на глазах детей, пытки младенцев, проводившиеся отрядом 731. Сначала она видела эти картинки будто сверху, а потом – погружалась глубже, вступая в образы беспомощных и замученных, затем – выступая в роли палачей. И далее – параллельно во всех образах сразу, присутствуя одновременно в телах жертв и насильников от начала пытки и до момента клинической смерти. Далее следовал вопрос о верности и преданности делу палачей.
«Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится» – КсиДжи вспомнила древние слова силы.
«Говорит Господу: „прибежище моё и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!“» – читал про себя Генерал-полковник.
«Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его», – продолжила про себя КсиДжи.
Она писала письма репрессированных «врагов народа» детской рукой: «Мамочка, как ты думаешь, папа умер или нет?» А затем расстреливала отцов. И отвечала на вопрос о верности спецслужбе. Разумеется, утвердительно.
«Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым», – нелокально вторил ей Генерал-полковник контрразведки.
Машина погружает её в роль врача-садиста, прокалывающего пальчик младенца, чтобы он не смог сжать кулачок, для обеспечения чистоты эксперимента по испытанию выносливости человеческого организма на морозе. Вопль матери. Смерть младенца на морозе. Смерть матери. А далее – вопрос о том, хранишь ли верность этому режиму.
Сознание вновь то испарялось, то укутывало её тонкими нитями молитвы:
[«Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих».]
«Быть никем» – это не про буддизм. «Быть никем» – это быть стальной иглой, булавкой, которая пронзает палец младенца. Это быть пером американского чиновника, которое подписывает бумаги, освобождающие Сиро Исии, приказавшего пытать этого младенца. Медленно убивавшего одного сиамского близнеца, облагодетельствовав второго.
Всё, что от неё требовалось – это подтверждение верности режиму вопиющей несправедливости и несущей смерть жестокости.
Она молилась отдельными обособленными нейрональными ансамблями коры головного мозга, подобно спящему одним полушарием дельфину.
«Быть никем» – значит быть «отрицательной иглой», нет, не иглой из антиматерии, а пустотой, небытием – там, где играет[ла] игла садиста. Это значит быть сиамской близняшкой самой смерти, пустотной и освобождающей от несправедливости.
«Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих», – думал Генерал-полковник контрразведки.
