— Стоп, — приказал он мне, схватив мою руку прежде, чем я успела просунуть ее под его пояс. Его хватка была достаточно крепкой, чтобы не быть игривой, и холодное, неприятное ощущение отказа пронеслось через меня, как токсичный разлив.

Я стиснула зубы, чтобы не наброситься на него в ответ, но гнев быстро смыл восхитительную дымку моего возбуждения. Я вырвала свое запястье из его хватки и перевернулась лицом к нему.

— Не начинай, Мэдисон Кейт, — сказал он мне холодным, лишенным эмоций голосом. — Я заставил тебя кончить, а теперь, блядь, засыпай.

У меня отвисла челюсть, когда я уставилась на него, но он просто перекатился на спину, чтобы избежать моего возмущенного взгляда.

О. Черт, нет.

— В чём твоя гребанная проблема, Д'Ат? — рыкнула я, садясь и глядя на него сверху вниз. Черт, он был так великолепен, весь хмурый и задумчивый, и это заставляло мое сердце болезненно сжиматься. — Ты серьезно собираешься притворяться, что не лежишь сейчас здесь тверже алмаза?

Он поднял на меня одну бровь с выражением невыносимого мудака на лице.

— Да, — ответил он, холодный, как Арктика. — Потому что у меня есть то, чего тебе, похоже, так сильно не хватает. Самоконтроль.

Бах. Вот так вот. Выстрел прямо в чертово бесполезное сердце.

— Убирайся, Арчер, — приказала я ему низким, яростным голосом. — Просто убирайся к чертовой матери. С меня хватит твоих дурацких игр.

Его глаза сузились на меня, как будто я была неразумной. Серьезно? Это он только что трахал меня пальцами, пока я не кончила, и целовал меня так, словно я была недостающим кусочком его запятнанной, разбитой души. А потом переключил переключатель и решил, что я всего лишь нуждающаяся, отчаянная шлюха, которая, по сути, жаждет члена, как наркоманка.

Да. Я была неразумной.

— Убирайся. Убирайся, — я повторила приказ, удерживая его глаза своим яростным, обиженным взглядом. К черту прятаться от него, он заслуживал того, чтобы увидеть, что он делает со мной. Он должен был понять, что каждый отказ, каждый откат от тех нежных моментов ломает меня, и скоро мне нечего будет дать.

Арчер издал разочарованный вздох, сел и провел рукой по своим темным волосам, взъерошив их таким сексуальным образом, что мне захотелось провести по ним пальцами. Однако его лицо выражало чистое разочарование и раздражение, и это только сильнее разжигало мой гнев.

— Ты ведешь себя как ребёнок, Мэдисон Кейт, — сказал он мне голосом, в котором сквозило снисхождение. — Я не собираюсь тебя трахать, а ты закатываешь истерику? Ты вообще себя слышишь сейчас?

От возмущения я на мгновение потеряла дар речи, и мой рот двигался как рыба в воде. Однако мне понадобилась всего секунда, чтобы снова обрести голос.

— Я закатываю так называемую истерику, потому что ты доводишь меня до бешенства своим раздвоением личности. Мне это чертовски надоело, Арчер Д'Ат. Ты явно хочешь меня, ты даже не можешь больше скрывать это, это написано на твоем лице каждый раз, когда ты смотришь на меня. Думаю, я ясно дала понять, что тоже хочу тебя, несмотря на тысячи причин, почему я не должна этого делать. Так что в чем, блядь, проблема? Так это нормально трахать меня пальцами, пока я не закричу, но не нормально трахать меня на самом деле?

— В чем проблема? — прорычал он, вскакивая с моей кровати в порыве ярости. Я наконец-то расколола его дерьмовую внешность, и грубые, расплавленные эмоции хлынули наружу. — Проблема в том, что ты меня ни хрена не знаешь, Кейт! Ты ничего не знаешь обо мне и о том, что я сделал. Ты понятия не имеешь, с чем имеешь дело.

Мои брови вскинулись, и удивление сменилось гневом.

— Может быть, мне не нужно знать все, Арчер. Ты думал об этом? Может быть, я уже взрослая девочка, которая может делать свой собственный выбор и смирилась с тем, что я не против не знать всех твоих глубоких темных секретов. Какого хрена мне нужно знать твои самые страшные грехи, если они не касаются меня?

Арчер разразился холодным и горьким смехом, покачав головой. В моей комнате все еще было так темно, и он носил тени как плащ, визуальное отображение своей внутренней сущности.

— Потому что это так, — он выскочил из моей комнаты, захлопнув за собой дверь, прежде чем я успела сформулировать какой-либо ответ.

Мне нечего было сказать в ответ, даже если бы он остался. Его слова повергли меня в шок. Что он мог иметь в виду? Слезы безвольно покатились по моему лицу, а плечи затряслись, когда борьба покинула мое тело, оставив меня в пустоте и одиночестве.

Я оставалась одна всего несколько минут, прежде чем Стил проскользнул в мою комнату. Он молчал, забравшись на мою кровать и обхватив меня руками.

Вместо этого он просто обнял меня и гладил по волосам, пока я плакала. Потом я мысленно ругала себя за то, что плачу из-за парня, который не заслуживает моих слез. В конце концов, я успокоилась и расслабилась в утешительных объятиях Стила.

Я снова заснула под его мягкий, успокаивающий шепот на ухо, рассказывающий мне обо всех творческих способах, которыми мы могли бы сделать Арчеру больно за его дерьмо. Его предложения варьировались от забавных до откровенно пугающих, но сам факт того, что он готов предложить креативную месть одному из своих лучших друзей, согревал меня.

Когда я снова проснулась, солнце уже взошло, а Стила не было. Однако постель была еще теплой, а на моей второй подушке была вмятина от его головы, так что я сомневалась, что он отсутствовал долго.

Я потянулась и зевнула, вылезла из своего уютного гнездышка и направилась в ванную. Передозировка фентанила все еще оставляла у меня целый ряд побочных эффектов, которые врач перечислял несколько раз, прежде чем меня выписали из больницы.

Головокружение, галочка. Усталость, галочка. Головные боли, галочка.

Я застонала, потирая раскалывающуюся голову, и поискала в своем тщеславии хорошие, безопасные обезболивающие без рецепта.

Тошнота, галочка. Чувство холода, галочка.

Передозировка наркотиками – это просто отстой. Можно было с уверенностью сказать, что в ближайшее время я вряд ли буду экспериментировать с чем-то более серьезным, чем травка или алкоголь. Я запила таблетки от головной боли водой из крана, затем включила душ. Я принимала душ перед сном, но сон в течение почти двадцати четырех часов дал о себе знать, и я была уверена, что горячий пар поможет мне почувствовать себя в миллион раз более человеком.

Закончив душ, я тепло оделась, чтобы побороть легкую дрожь в мышцах. Черные джинсы, футболка с длинным рукавом и толстовка, которую я украла у одного из мальчиков. Я уже даже не знала, чья она, но не привередничала. Все мальчишеские толстовки были хороши в моей книге.

Засунув ноги в сапоги Ugg, я спустилась по лестнице, чтобы найти, где находятся Стил и Коди. Арчер мог бы прыгнуть с вершины горы, мне было бы все равно. На кухне было пусто, но моя машина для приготовления эспрессо была включена, и воздух наполнял пьянящий аромат свежемолотых зерен.

Я направилась к нему, но слабый звук возвышенных голосов привлек мое внимание прежде, чем я успела начать готовить кофе. Возможно, это и к лучшему, так как кофе на пустой желудок не очень-то подействует.

Подойдя ближе к окну, голоса стали громче, и я выглянула наружу, чтобы посмотреть, что происходит. Все, что я могла видеть, это заднюю часть толстовки Стила и фрагменты Арчера, но они явно с кем-то горячо спорили. С Коди? Конечно, нет.

Бросив поиски еды и кофеина, я вернулась в дом и вышла через парадную дверь, приостановившись, когда передо мной открылась картина.

Коди был там, но спорили они не с ним. И все они замолчали, когда увидели, что я стою там. Никаких очков за то, что я угадала, о ком они говорили.

— Что происходит? — спросила я, скользнув взглядом по Стилу, который надвинул капюшон, и на его лице появилось холодное, смертоносное выражение. На Арчера я не стала смотреть. Он уже был мертв для меня. Но Коди вытащил пистолет, нацеленный на Зейна. Главарь банды был единственным из группы в пять человек – Кас прислонился к мотоциклу, его рука свободно лежала на пистолете — кто встретил мой взгляд.